«Предназначенный для счастья / Словно страус для полета…»

Предназначенный для счастья,

Словно страус для полета,

Я взираю безучастно

На коричневое фото.

Тает город в серой дымке

Над помятым документом.

Дед на выгоревшем снимке

Шарит шорным инструментом.

Облачен в очки и фартук,

Спину гнет, не зная грусти,

Отпрыск горестных сифардов

В могилевском захолустье.

Там сырою пахнет кожей,

Век иной и жизнь другая,

И отец трехлетний тоже

Что-то держит, помогая.

Вот и все, что соберу я

Из забытой родословной.

Та немыслимая сбруя

Развалилась, безусловно.

Мне не нужен дедов опыт, —

Ремесла его не жаль мне.

…А ночами снится топот

И заливистое ржанье.

1996