Март

Смерть Цезаря всегда граничит с тайной.

И все-таки, реальность или миф,

Она звенит – победой без восстаний,

Народную судьбу переломив.

Еще февраль в своих правах, пожалуй,

И в спячке беспокойные умы,

Но родники таятся, как кинжалы,

Под голубыми тогами зимы.

Преступный сон, навязчивый и дерзкий,

Стучит в мозгу и разрывает грудь, —

Как по виску ударить табакеркой,

А после шарф на шее затянуть.

В окне за черной виселицей рамы

Метельный снег кружится и дымит.

Он бел, как лик убитого тирана,

Он пахнет чесноком, как динамит.

Закон молчит. Общественность не ропщет.

Свидетели и летописи врут.

Все заговором связаны всеобщим:

Перовская, и Беннигсен, и Брут.

Пусть зимние в лесах окрестных виды,

Где вьюга голос пробует «на бис»,

Пою вам славу, мартовские иды, —

Пора поэтов и цареубийств!

Пусть будет счастлив тот из нас, кто дожил

До майских дней, где тихо и тепло!

В окне светает. Снег идет, как дождик.

Начало марта – первое число.

1987