Прощание с Окуджавой

В перекроенном сердце Арбата

Я стоял возле гроба Булата,

Возле самых булатовых ног,

С нарукавным жгутом красно-черным,

В карауле недолгом почетном,

Что еще никого не сберег.

Под негромкие всхлипы и вздохи

Я стоял возле гроба эпохи

В середине российской земли.

Две прозрачных арбатских старушки,

Ковылять помогая друг дружке,

По гвоздичке неспешно несли.

И под сводом витающий голос,

Что отличен всегда от другого,

Возникал, повторяясь в конце.

Над цветами заваленной рампой,

Над портрет освещающей лампой

Нескончаемый длился концерт.

Изгибаясь в пространстве упруго,

Песни шли, словно солнце по кругу,

И опять свой полет начинали,

После паузы небольшой,

Демонстрируя в этим в финале

Разобщение тела с душой.

И косой, как арбатский художник,

Неожиданно хлынувший дождик

За толпою усердно стирал

Все приметы двадцатого века,

Где в начале фонарь и аптека,

А в конце этот сумрачный зал.

И как слезы глотая слова,

Нескончаема и необъятна,

Проходила у гроба Москва,

Чтоб уже не вернуться обратно.

1997