В больнице

Я арктический снег с обмороженных слизывал губ,

Спал в продымленном чуме на рыжих продымленных шкурах,

На Гиссарском хребте, оступившись, ронял ледоруб,

И качался на джонках у набережной Сингапура.

На реке Сигапурке, медленной, как слеза,

Осуществляя свой ежедневный трейдинг,

Их владельцы рисуют им на носу глаза,

Чтобы не заблудиться на необъятном рейде.

Кружевная дорожка струилась вослед кораблю,

И с годами я понял, избегнув кораблекрушенья, —

Дивергенция ротора всюду стремится к нулю,

И пространство, дразня, никогда не дает утешенья.

Никому из живущих его не дано удержать

В час, когда, распадаясь, оно повернет на попятный.

Мой пейзаж современный – казенная эта кровать

И больничные простыни в желтых застиранных пятнах.

Но над болью тупой, над окрестной унылой толпой,

Мы осколки его в нашей памяти прячем.

Так глаза к небесам поднимает слепой,

Замечая там что-то, не видное зрячим.

1996