Прощание с кинематографом

«Из всех искусств для нас наиважнейшим

Является кино», – заметил Ленин.

И не ошибся: в школьные года,

Послевоенные, да и позднее тоже

Оно сердца нам жгло на всю катушку.

Катушки эти, помню, привозили

В тяжелых несгораемых коробках,

Защитною окраскою и формой

Напоминавших цинки для патронов

Или противотанковые мины,

Которые в ту пору находили

Под Сиверской и возле Сестрорецка…

Ах, эти фильмы! Именно по ним

Учились мы, как надо целоваться,

Закуривать и открывать бутылку,

Да и другим вещам, необходимым

Для юношеской жизни, о которых

Умалчивали школьные программы.

Ах, эти фильмы старые! Бернес

Молоденький в петлицах с кубарями:

«Любимый город может спать спокойно»;

Орлова в «Цирке», «Леди Гамильтон»!

Потом пошли трофеи: «Башня смерти»,

Марика Рокк, «Восстание в пустыне».

На сером полотне киноэкрана

Вскипали вдруг коричневые пятна,

Как пенки на топленом молоке,

И вспыхивал внезапно в зале свет.

Кричали дружно зрители: «Сапожник!»,

Свистели или топали ногами.

Кино объединяло всех тогда.

Все было общим здесь: любовь,

И ненависть, и слезы, и веселье.

Переполняла гордость нас, когда

Под звуки марша в кадрах кинохроник

Комбайны шли шеренгой, из ковша

Расплавленная вытекала сталь

И падали фашистские знамена

У мраморных ступеней Мавзолея.

А что за лица! Бабочкина помнишь?

Или Чиркова в «Юности Максима»?

Теперь уже и нет таких актеров.

А Симонов, играющий Петра?

Или вот этот – кажется, Филиппов,

Ну, в общем, с бородою, – во, давал!

А песни, что однажды прозвучав,

Охватывали целую страну!

Я до сих пор их помню: «Три танкиста»

Или «Шаланды, полные кефали».

Прощай, кино. Я больше не увижу

Табачный дым, сияющий в луче.

Не заскрипит, как прежде, подо мной

Фанерное сиденье откидное…

Прощай, эпоха кадров черно-белых,

Окрестный мир делившая наивно

На эти два несовместимых цвета.

Увы, сложнее он, и многогранней,

И не влезает более в экран.

Прощай, кино. Ты и на самом деле

Важнейшее искусство для народа.

Ты умерло – и вот народа нет.

Осталось население, частично

Распавшееся на электораты,

Грызущие друг друга. Твой экран,

Необозримый, широкоформатный,

Рассыпался на тысячи убогих

Телеэкранов, запертых в квартирах.

Так колокол огромный вечевой,

Разбитый на осколки, никогда

Не обретет первоначальный голос.

Поэтому прощай, кинематограф.

Твою неистребимую соборность

Не заместит сегодняшняя церковь:

Нельзя там ни смеяться, ни свистеть,

Ни по бедру поглаживать соседку…

Прощай, мой первобытный древний бог.

В твоих безлюдных обветшалых храмах

Теперь автомобильные салоны

И распродажа мебели. «Природа

Не терпит пустоты», – как заявил

Помешанный на ртути итальянец.

Прощай, кинематограф. Ты теперь

Искусство ретро, как и оперетта,

Что вытеснена шоу, или книга

В суровую эпоху Интернета.

Прощай, кино. Уже не будем мы

Из темноты с надеждою на свет

Смотреть, завороженные лучом

Твоей трескучей кинопередвижки.

Прощай, мое важнейшее искусство,

Последняя и первая любовь.

Ты – жизнь моя, которая прошла

И более уже не повторится.

1997

Больше книг — больше знаний!

Заберите 30% скидку новым пользователям на все книги Литрес с нашим промокодом

ПОЛУЧИТЬ СКИДКУ