«У них браслеты из кожи и вызывающий вид» (1989. Хроника)

Новый год принес тревожные новости. Интерес к року стремительно падал, билеты на концерты продавались все хуже. Подтвердить эти сведения конкретными цифрами смог фестиваль тяжелой музыки «Металлопластика-II», прошедший в ДК УЗТМ 17–19 февраля. «Молодежный центр» Дворца культуры Уралмаша размахнулся не на шутку: из 16 участников только двое («Преисподняя» и «Красный хач») были местными. Остальные представляли Москву, Ленинград, Минск, Одессу, Уфу и Челябинск. Но при этом на пять концертов из поступивших в продажу шести тысяч билетов купили всего 2489! Несмотря на спонсорскую помощь кооператива «Торус» организаторы угорели на несколько тысяч рублей. Да еще пришлось возмещать ущерб за разрушение в номере, в котором веселые металлисты праздновали окончание фестиваля. От его убранства уцелели только стены, да и то не все.

Жюри, в которое входили Грахов, Стерхов, Кормильцев и несколько, как их представили публике, рок-интеллектуалов, первую премию и приз в тысячу рублей присудило «Электросудорожной терапии» из Москвы. Вторая и третья премии достались ленинградскому «Фронту» и московской «Мафии». К каждому диплому прилагалась металлическая роза, выкованная уральскими кузнецами. Приз зрительских симпатий получила «Преисподняя» — в полупустом зале у нее было больше всего поклонников. Кроме того, выступили свердловчане очень зрелищно, над костюмами и декорациями работал Владимир Валл из театра «Волхонка».

Этот фестиваль стал наивысшей точкой истории «Преисподней». Лето 1989 года для группы выдалось гастрольным. «Преисподняя» объехала полстраны, закорефанилась с собратьями по жанру — «Коррозией металла», «Фронтом», «Черным обелиском». Умудрились записать альбом «Черная месса», но он не сохранился — Дмитрий «Ворон» Берсенёв на гастролях по пьяному делу дал кому-то послушать оригинал записи, и на этом история альбома кончилась. Осенью начались проблемы с призывом в Советскую армию, и в целях откоса группа всем составом слегла в дурдом на четыре месяца. К сожалению, гитарист Игорь «Седой» Коновалов задержался там гораздо дольше, чем планировал. Позже его функции исполняли разные музыканты. Окончательно история группы закончилась в 1994 году, когда Андрей «Маэстро» Миронов переключился на проекты, связанные с электронной музыкой.

Через неделю после «Металлопластики» прошло еще одно крупное мероприятие, и снова без аншлага. Идея провести региональный рок-фестиваль появилась в правлении Свердловского рок-клуба летом 1988 года, но на рассылку приглашений, прослушивание и отбор присланных фонограмм и оргвопросы ушло более семи месяцев. 25–26 февраля в свердловский Дворец молодежи на фестиваль «Уральский рок» съехались «Руда» и «ЧК» из Уфы, ижевская «Дисциплина», «Трест» и «Шлагбаум» из Перми, челябинцы «Тролль», «Новый художественный ансамбль» и «Брызги» да «Майор Сергеев» из Кургана. Встречающую сторону представляли «Агата Кристи», «Апрельский марш» и «Вадик Кукушкин и оркестр».

Уже на этапе приезда обозначилась разница в подходе к подобным мероприятиям гостей и хозяев. Свердловчане добросовестно дежурили на ж/д и автовокзалах, встречая участников фестиваля, но поездка на Средний Урал оказалась не самым простым делом для музыкантов из соседних областей. Челябинская делегация из 28 человек не смогла раскрутить родных комсомольцев на оплату командировок, и часть билетов на дальнее, аж 200-километровое, путешествие пришлось оплачивать Свердловскому обкому ВЛКСМ. «ЧК» опоздал из Уфы на сутки, что дало шанс приехавшим просто так пермским панкам из «Испорченных продуктов» выступить вне программы.

В первый день гости начали выступать перед полупустым залом. Гостеприимная свердловская публика заполнила кресла только перед заключительным выступлением родной «Агаты Кристи». На второй день ситуация с продажей билетов была получше, но избалованные завсегдатаи «Молодежки» откровенно скучали, слушая большинство выступлений соседей по Уралу.

Понять их можно — особой оригинальностью гости (кроме разве что челябинцев) не блистали. Уфа и Курган привезли монотонный хард-рок. Пермский «Трест» звучал посвежее, расцвечивая свою музыку духовыми и аккордеоном, но при этом умудрялся походить одновременно на «Кино» и «Алису» с привкусом «Аквариума». Ижевская арт-роковая «Дисциплина», к чьему зарождению был причастен Рудольф Стерхов, начала свое заунывное выступление с обвинений Рудика в предательстве. Даже если это было сделано в шутку, способ растопить сердца новых земляков т. Стерхова был избран не самый удачный. Во время выступления ижевцев вздрогнул сидевший в зале лидер свердловской группы «День» Павел Тиганов — в одной из песен он вдруг узнал свои стихи. Оказалось, что Рудик, будучи с визитом на родине, показал Пашины тексты прежним коллегам. Им стихи понравились, и «Дисциплина», не заморачиваясь всякими согласованиями, сочинила на один из них песню. Тиганов был польщен и обижен одновременно: «Я не против, но хоть бы спросили». В конце к «Дисциплине» присоединился и сам Рудольф, спев с солисткой дуэтом. После концерта многие свердловчане, не знавшие о его музыкальном прошлом, удивлялись: «Так ты еще и поешь?»

На общем фоне порадовали челябинцы, особенно «Новый художественный ансамбль», показавший программу «Музыка и тексты для праздничных демонстраций». Ироничный музыкальный авангард Леонида Гутовского и Александра Сохи так понравился свердловчанам, что через полгода «НХА» выступила в «Молодежке» еще раз, уже как гость IV фестиваля СРК. А с «Уральского рока» «НХА» увезли приз «Открытие фестиваля» и «Приз прессы».

Все остальные награды поделили между собой свердловчане. При этом даже уехавшие с пустыми руками музыканты не жаловались на необъективность — разница в уровне большинства гостей и хозяев была заметна невооруженным глазом. Второй «Приз прессы» получил «Вадик Кукушкин и оркестр» (кстати, чтобы избежать обвинений в пристрастности, призы прессы присуждали не свердловские журналисты). «Маршам» достался «Приз оргкомитета», а горячая поддержка публики определила, что «Приз зрительских симпатий» должен принадлежать «Агате Кристи». Свердловский рок в очередной раз, теперь уже де-юре, доказал свое доминирующее положение в Уральском регионе.

День рождения СРК, прошедший 19 марта во Дворце молодежи, вроде бы опроверг сложившуюся тенденцию — зал был переполнен. Именинника поздравляли лучшие силы рок-клуба, а также гости из Финляндии — группа «Jimmy Tenor and his Shamans» и человек-оркестр Паск. К выступлению финнов подготовиться было непросто. Директор городского бытового комбината наверняка очень удивился, когда получил письмо следующего содержания: «Правление Свердловского областного рок-клуба при ДКиТ им. Свердлова просит Вас оказать содействие в проведении концерта рок-группы из Финляндии «Джимми Тенор и Шаманы», который состоится 19 марта с.г. во Дворце молодежи. Просим выдать во временное пользование 3 железные бочки емкостью 200 литров (пустые). Возврат 20 марта и сохранность товарного вида гарантируем». Трудно установить, удалось ли сохранить «товарный вид» тары. Финские «Шаманы» во время концерта лупили по ним палками и даже пробовали сверлить гулкие бочки электродрелью.

На этом концерте последний раз в составе «Кабинета» вышел Пантыкин, закончивший выступление проникновенной песней, исполненной сольно. Несколько новых номеров показала «Настя». «Апрельский марш» начал со стихотворения, посвященного юбилею. «Чайф» устроил бардак под балалайку и аккордеон. «Отражение» закончили песней, сочиненной только что за кулисами и воспевавшей славные этапы боевого пути рок-клуба. Во время этого мадригала к ним присоединились «чайфы», что напомнило зрителям финальный джем-сейшн III фестиваля. В фойе работал шатер Общества «Картинник». Частушки панк-скомороха Б.У. Кашкина поняли даже финны, которых тут же приняли в почетные члены «Картинника».

В первой половине года прошли всего две творческие мастерские — в апреле и июне. На них выступили 16 команд, из которых 11 получили аттестацию. Среди тех, кто запомнился немногочисленным зрителям, были вернувшийся из армии Макс Ильин, «Формула-5» из Заречного, втроем игравшая жесткий ритм-н-блюз в духе ранних «The Rolling Stones», пост-панковская «Оди» Лени Ирхина, сочетавшая в своем творчестве, замешанном на питерско-сибирском анархизме, кучу самых разных стилей. На этих же мастерских впервые вышел на рок-клубовскую сцену Александр Холкин.

Александр Холкин

Он обратил на себя внимание удивительным чувством слова и завораживающей силой голоса. Его часто называли подражателем Башлачёву. Сам он уверял, что впервые услышал песни СашБаша, когда множество его собственных вещей уже были написаны. 21-летний студент Свердловского театрального института появился на «Студии НП» у Алексея Хоменко в конце 1988 года: «Пришел мальчик с гитарой, я поставил микрофон, чтобы потом переслушать. Он запел — я улетел… У Холкина проходных песен реально нет! В его возрасте человек просто не мог написать такую песню, как «В заполярье»! Это сравнимо с лучшими вещами Высоцкого про войну. А «Ива-ивушка»?! Это же настоящая русская народная песня! В сочинении таких песен есть что-то нечеловеческое!» После выступления осенью на IV фестивале СРК Холкин немного поездил с концертами по области, а затем отправился странствовать по стране. Вернулся в Екатеринбург почти десять лет спустя босиком и без гитары. Летом и осенью 1998 года на «Cтудии НП» были записаны 8 альбомов — почти все существующие песни Холкина… Александр умер в Санкт-Петербурге 29 декабря 2006 года.

Николай Грахов был настроен по отношению к молодняку крайне скептически: «Группы, которые выступали на последних творческих мастерских, разочаровали, — жаловался он газете «ПерекатиПоле» (1989, № 1). — Они не обладают достаточным интеллектуальным потенциалом. Одного желания выйти на сцену, собрать в зале зрителей и что-то им сказать мало — для этого надо иметь, что сказать. В разговорах лидеры многих групп не могли связать двух слов. Такое ощущение, что они и книжки-то ни одной в жизни не прочитали. Правда, была пара интересных, таких придурковатых групп… интересных тем, что отражали сознание … ну, как бы сказать, не придурков, а какого-то слоя молодежи, который интересно наблюдать с социологической точки зрения, и только… Ребята, обладающие творческим потенциалом, … крайне мало информированы. Знания зачастую ограничиваются двумя-тремя названиями 15-летней давности. Крайне низкая музыкальная эрудиция».

Претензии к молодежи амбиций новичков не уменьшали. Неоперившиеся группы тоже хотели получать деньги за гастроли: «Почему вот этим платят, а нам — нет?» — «Да вы сравните — они уже сколько поработали, — увещевал юнцов Стерхов. — Они уже известны, на них публика готова ходить за деньги. А вы пока еще кто?» — «Ну ладно. Дайте тогда хоть бесплатно куда-нибудь съездить». И молодежь отправляли по городам области и в соседние регионы. Как это ни смешно звучит, но в рок-клубе, только что отметившем трехлетие, назревал конфликт отцов и детей. Поколенческое расслоение было налицо, и пролегало оно через телефонный аппарат на столе Рудольфа. Звонившие из других городов по известному всей стране номеру 51-40-63 почему-то хотели видеть у себя не подающих надежды «солянки» и «бит-бардаки», а известных и проверенных временем «Апрельский марш», «Чайф» или «Агату Кристи».

Однако собирать полные залы далеко не всегда удавалось и опытным кадрам. Мода на рок прошла за два предыдущих года. Создавалась она во многом искусственно. Журналистам радио, ТВ и газет было намного интереснее говорить и писать про недавно запретных рокеров, чем про безликую поп-массу, поэтому прессу переполняли интервью с Гребенщиковым, Кинчевым и Бутусовым. У публики искусственно создавалось впечатление, что вокруг существуют только рокеры, и Пугачёва с Леонтьевым — с самого краешка. Влекомые любопытством зрители заполняли Дворцы спорта и стадионы, но, послушав пару раз «Алису» или «ДДТ», возвращались к «своим «Валенкам»», то есть к «миражам» и «ласковым маям». Страна была большая, таких любопытствующих хватило на два года, но вот они кончились.

Эту коллизию образно описывает Алексей Хоменко: «В конце 80-х на наш рок-н-ролл уставился весь советский народ — 200 миллионов пар глаз — было интересно посмотреть на свободных людей. Это внимание страшно навредило року… Рок-н-ролл под этим взглядом, как таракан под увеличительным стеклом, приосанился и стал выглядеть грозным, как динозавр. Самое главное, что он сам поверил, что он динозавр. А коллективное бессознательное похлопало своими миллионами глаз и переключилось на что-то еще, на фигурное катание какое-нибудь. И динозавр опять стал тараканом, хотя сам понял это не сразу. Вот тогда-то многие нединозавры сдохли, многие исчезли. Слава богу, что на нынешнее поколение рокеров никто не смотрит в лупу. Они смогут занять место любой звезды, потому что они понимают, чем они являются».

Крыльцо здания рок-клуба, лето 1989. Кадр из фильма «Сон в красном тереме»

Некоторые находили в сложившейся ситуации и положительные стороны. «Сейчас многие сокрушаются по поводу низкой культуры зрителей — все любят «Ласковый май». — Говорил Грахов в 1989 году. — Я сначала тоже немного сокрушался, но потом понял: это же замечательно! «Ласковый май» появился, и все встало на свои места. Стало ясно, кто твой зритель, на кого ориентироваться группе — работать-то надо на конкретного зрителя, на конкретную аудиторию. И не надо строить иллюзий насчет популярности рок-музыки в нашей стране… Надо настраиваться на серьезную работу».

Многие свердловские рок-гранды летом 1989-го основательно изменили свой состав. Квинтет «Чайфа» вдруг разбежался, а затем вновь собрался, но уже как квартет. В «Агате Кристи» появился еще один клавишник и сменился барабанщик — место за ударной установкой опять занял вернувшийся из армии Алик Потапкин. Окончательно укомплектовалась «Ассоциация», теперь включавшая трех бывших «наутилусов». Изменился состав «Кабинета». Покинувший его Пантыкин увел с собой Андрея Котова, чтобы воссоздать «Урфин Джюс». Дав концерт в Москве и поняв, что новая группа — это вовсе не «УД», лидер переименовал ее в «Проект Александра Пантыкина» («ПАП»). Все напряженно следили за новостями из окрестностей Ленинграда, где Бутусов с Умецким творили новый «Наутилус Помпилиус». Несмотря на географическую отдаленность, они постоянно подчеркивали свою принадлежность к СРК. «Мы из рок-клуба не выходим, потому что клубная система на Западе себя оправдала. Должно быть место общения для музыкантов. У нас сейчас в клубе обстановка комсомольских собраний 20-х годов, но, если нормально дело будет поставлено, это вещь перспективная», — говорили они в интервью телепрограмме «Чертово колесо».

На четвертом году перестройки закрытый Свердловск со скрипом, но приоткрыл свои двери для зарубежных музыкантов. Иностранным гостям попасть в центр оборонной промышленности было очень непросто. Инструктору обкома ВЛКСМ Марату Файрушину приходилось каждый раз лично летать в Москву, чтобы согласовывать въездные визы. С творчеством финских рокеров уральцы уже познакомились, настала очередь датчан. 12–13 июня в концертах, посвященных закрытию сезона, вместе с «Настей» и «Апрельским маршем» принял участие авангардный дуэт из Копенгагена «Silk and Steel». 8 сентября два десятка датских музыкантов, которые в рамках акции «Next stop rock-n-roll» объехали всю страну, добрались до Свердловска. Во Дворце молодежи выступили Генрик Иб Йоргенсон, музыкант проекта «Kalashnikov», группы «Creme-x-treme», «Sharing Petrol», а также ленинградский «НЭП». Молодые датчане, озабоченные экологическими и политическими проблемами, поболтали со сверстниками на «Плите» у площади 1905 года и зашли в рок-клуб, где убедились, «что тамошние ребята и девчата такие же, как в Сан-Франциско или Копенгагене». Визит скандинавов имел продолжение — по результатам их турне вышел двойной виниловый сборник, куда вошли композиции советских и датских групп. «Апрельский марш» специально для этого двойника записал еще одну версию своего «Нарыва».

14—15 сентября в московском СКЗ «Дружба» прошли два концерта свердловских групп. Выступление в столице «Чайфа», «Апрельского марша» и «Насти» не было бы особым событием, если бы эти концерты не стали первой акцией недавно зарегистрированного музыкально-экологического движения «Рок чистой воды». Во всю ширь «РЧВ» разольется следующим летом.

С 16 по 24 сентября на Елагином острове в Петербурге бушевал фестиваль лауреатов Всесоюзного конкурса магнитофонных альбомов, проводимого журналом «Аврора». Его организовал ленинградский писатель Александр «Рок-дилетант» Житинский, пропагандировавший русский рок в специальной рубрике этого издания. За два последних года в редакцию ленинградского журнала пришли сотни бандеролей с катушками и кассетами со всей страны. Лучшие из альбомов удостоились рецензий на страницах «Авроры». Конкурс грешил некоторой вкусовщиной: фонограммы оценивали друзья и знакомые Житинского по не очень прозрачным критериям. Например, «Отражение» не получило диплом I степени, только потому, что ее текстовик Петр Сытенков был секретарем конкурса. Свердловчане ни в каком блате и не нуждались. Их работы оценили и так высоко. Им достались два из шести дипломов первой степени («Водопад имени Вахтанга Кикабидзе» — «Берегите цинк», «Чайф» — «Дерьмотин»), три из двенадцати дипломов второй степени («Апрельский марш» — «Музыка для детей и инвалидов», «Настя» — «Тацу», «Отражение» — «Излом»), и пара дипломов третьей степени («С-34» — «Без чудес» и прошедший по рок-н-ролльной квоте бард Андрей Вох с альбомом «Жители Луны»). Кроме того, поощрительный диплом получила группа «ОТК» из Свердловска-45 за альбом «Скрытая камера». Песни групп СРК заняли почти половину кассеты, выпущенной по итогам конкурса 10-тысячным тиражом.

Лауреатский фестиваль собрал далеко не только лауреатов — на нем выступили 94 участника из 26 городов. Некоторые группы приезжали на Елагин остров безо всяких приглашений, например, «Красный хач» прикатил в Питер на свой страх и риск. Кроме того, разжалобить Житинского и пробиться на сцену смогли несколько десятков ленинградских групп из третьего и четвертого эшелонов. Концертный марафон продолжался так долго, что приехавший на фестиваль «Чайф» успел слетать в Харьков, выступить там и вернуться обратно в Ленинград, не опоздав к своему выходу на сцену. Попасть в Зеленый театр можно было по входным билетам ценой всего в 20 копеек. Но на концерты приходило гораздо меньше народа, чем ожидалось, — спад интереса к року давал знать о себе и здесь.

«Отражение» расшевелило четыре тысячи человек, пришедших в Зеленый театр в воскресенье вечером. О выступлении «Апрельского марша» Андрей Бурлака писал в своем журнале «РИО» (№ 37): «Голые идеи облеклись в плоть остроумных мелодических решений, изящных аранжировок и словесных парадоксов. Песни «АМ» почти всегда рассудочны, но теперь рассудок не довлеет над чувством, а находится с ним в неустойчивом, но естественном равновесии». Выступавший во вторник «Чайф» стал настоящим хэдлайнером этого вечера. Не повезло «Водопаду». Влюбленный в него Житинский поставил верхотурцев на почетное последнее место во вторую субботу, фактически они должны были закрывать весь этот питерский Вудсток. Но выступавшие перед панк-фолк-рокерами всякие «крематории», «пикники», «аукцЫоны» и прочие БГ, так затянули свои программы, что на четвертой «водопадовой» песне наступила полночь. В тыкву никто не превратился, но техники вырубили звук, а публика трусцой побежала к неблизкому метро, которое вот-вот могло закрыться. В воскресенье среди прочих внеконкурсных металлистов отметился «Красный хач». «Позабавил «КраХ» урловым имиджем и левацкими текстами, хотя группа постоянно скатывалась к фарсу и пародии — не то на самих себя (ой, какие мы сердитые, даже самим страшно!), не то на Рикошета» («РИО», № 37). На менее продвинутых, чем Бурлака, зрителей Таранта сотоварищи произвели благоприятное впечатление, что доказывали появившиеся на ленинградских заборах граффити: ««Красный хач», мы вас любим!»

Четвертый сезон рок-клуба открылся 30 сентября традиционным концертом в ДК Свердлова. На нем выступили уже знакомые публике «Группа Макса Ильина», «День», «Солярис» и «Красный хач», а также три коллектива, не выступавшие на творческих мастерских, — «Топ», «Траппа» и «Сама по себе». Появление новичков на подобных концертах являлось нонсенсом, но в данном случае объяснимо. Поп-роковый «Топ» Евгения Горенбурга уже записал дебютный альбом и много выступал на других площадках города. «Траппой» называлась супергруппа, собранная на один раз для сценической реализации песен экс-«флаговца» Александра Тропынина. На фоне игры Виктора Комарова и Алексея Могилевского (экс-«Наутилус»), Павла Устюгова и Игоря Злобина (экс-«Чайф») и Владимира Коровина (экс-«Флаг») вокал автора материала смотрелся бледновато.

«Самой по себе» была Ольга Лебедева — персонаж с нехарактерной для рокерши биографией. Преподаватель в музыкальной школе с консерваторским образованием, 25-летняя мать троих детей сочиняла интересные песни. Жесткие, колючие мелодии сочетались с острыми, порой натуралистическими текстами на женские темы. В рок-клуб Олю занесло через группу «Флаг», с музыкантами которой она поддерживала дружеские отношения. Свою собственную команду она собрала буквально за месяц до открытия сезона. В нее вошли гитаристы Виктор Коврижных и Виктор Буньков, басист Анатолий Таран, клавишник Сергей Прахов и ударник Александр Плясунов.

После выступления на IV фестивале СРК Оля с помощью музыкантов группы «Внуки Энгельса» записала альбом «Быть общей деткой» (вышел на CD в 1992). Участник той записи Алексей Хоменко до сих пор восхищен ее талантом: «Оля Лебедева по-своему гениальный человек. Она по-женски прагматичная, но в то же время неадекватная, и это замечательным образом сочетается в ее творчестве. Мелодии вроде бы неширокие: полтона сюда, полтона туда, но в результате получается полный улет. Все ее песни — потенциальные хиты, но вышло их так немного…» Скоро никому не известная провинциалка получила гран-при конкурса «Ялта-92». Алла Пугачёва пригласила ее принять участие в своих «Рождественских встречах» и взяла в свой репертуар четыре песни Лебедевой (правда, для Примадонны жесткий текст пришлось смягчить). В 1994-м у Лебедевой вышел второй CD, «Плачь, детка». Казалось бы, карьера молодой певицы на взлете! Но в середине 90-х артистка неожиданно исчезла лет на шесть. Только в 2001 году она выпустила свой новый альбом — «Делать тебе больно», скрывшись под псевдонимом Сладкая N. Музыка Ольги приобрела жесткость, а голос стал прокуренно-хриплым. В рекламной кампании альбома Сладкая N всячески избегала упоминаний о своем свердловско-пугачевском прошлом. После этого всплеска Ольга Лебедева окончательно пропала из поля зрения широкой публики…

На IV фестиваль, как и год назад, съехались множество журналистов. Рок-тематика перестала быть «жареной», и репортажи стали более профессиональны. Эту картину портил один персонаж, своей неуемной активностью оказавший рок-клубу медвежью услугу. Андрей Горбатов, несколько раз посетивший СРК и пообщавшийся с музыкантами, наводнил самые разные издания своими материалами. Диапазон газет и журналов был чрезвычайно широк: от «Вечерней Москвы» и «Молодежи Эстонии» до «Уральского университета» и газеты советских немцев «Neues Leben». Сами материалы были гораздо однообразнее — одни и те же статьи Андрей имел обыкновение посылать сразу в несколько изданий. Менял он только заголовки. Например, его одинаковые глубокомысленные рассуждения о творчестве Кормильцева выходили как «Успех за кадром» («Комсомолец Кузбасса», 1988.12.01), «Незнакомец, которого знают все» («Комсомольская жизнь», 1989, № 1), «Неизвестный, но знакомый всем» («Московский комсомолец», 1989.01.13) и «Неизвестный, известный всем» («Московский автотранспортник», 1989.02.02–08). Как под копирку, написаны опубликованные по нескольку раз статьи об «Агате Кристи», «Урфине Джюсе», «Насте» и «Чайфе». В результате десяток текстов превратился в пухлую папку публикаций. Гораздо оригинальнее Горбатов подходил к подписям. Иногда он именовался просто А. Горбатовым, иногда А. Лысьвинским, а порой полным титулом — Андрей Горбатов-Лысьвинский. Свой социальный статус он обозначал как «студент факультета журналистики УрГУ» (где долгие годы учился на заочке) или «научный сотрудник театрального музея имени Бахрушина».

В редакциях Горбатов предъявлял «отливавшую бронзой визитку: Пресс-атташе рок-студии «Наутилус Помпилиус»», рассказывал, что «опубликовал во всесоюзной прессе первые статьи о «Наутилусе»», и что ему поручено «готовить для печати и радио всевозможную информацию о студии и свердловском рок-клубе» («Российская музыкальная газета», 1989, № 11). Все это было неправдой. В газете «На смену!» (1989.12.23) похвальбу Горбатова пришлось опровергать руководству рок-клуба и директору «Студии НП» Виктору Зайцеву: «Несколько месяцев мы сотрудничали, в мае этого года прекратили договорные отношения ввиду низкого качества материалов, искажения и прямого домысливания фактов. Феноменально пронырливый человек, но это просто тот случай, когда хочется сделать себе имя на чужой популярности…» С качеством материалов у самозванца дело действительно обстояло неважно. Публикуя в пяти номерах железнодорожной газеты «Путевка» претенциозный обзор «Уроки уральского рока» (1989, февраль—март), он просто-напросто придумал множество фактов. Несуразности были настолько заметны, что в одном из дипломов, защищенных на журфаке УрГУ, появилась даже глава «Что исправит А. Горбатова?». В 1990-м «музыковеда» перестали публиковать областные молодежки — мало кому нравилось, что обещанный только им эксклюзив напечатан еще в нескольких газетах. Закончилась эта история печально. В конце 1980-х Артемий Троицкий готовил к печати энциклопедию «Рок-жизнь в СССР». За материалами о свердловских группах он обратился к Грахову, но Николай затянул с ответом. Подсуетился деятельный Горбатов-Лысьвинский, и в результате большинство статей о свердловчанах в книге скомпилированы из его многократно осмеянных сомнительных материалов.

В конце октября прогремела новость о присуждении «Наутилусу Помпилиусу» премии ЦК ВЛКСМ. На самом деле это была давняя задумка Марата Файрушина: «Когда в 1987 году я согласовывал участие «Наутилуса» на фестивале «Рок-панорама», над залитованными в Свердловске текстами долго смеялись эстеты из ЦК ВЛКСМ. Их не очень интересовал общий смысл. Музыку они вообще не слушали. Цеплялись к отдельным фразам, царапавшим их художественный вкус, вроде «Ален Делон не пьет одеколон». Я убеждал их оценить песню целиком, но поддавались они на мои уговоры с трудом. Именно тогда мне пришла в голову мысль выдвинуть «Наутилус Помпилиус» на премию Ленинского комсомола. Казалось логичным, что группе-лауреату будет легче пробиваться на концерты любого уровня». Прямо в самолете из Москвы Марат начал накидывать черновик документов по выдвижению «НП» на премию.

В Свердловском обкоме комсомола эту идею одобрили, все считали, что «Наутилус» вполне достоин такой премии. Документы были согласованы и ушли в ЦК, где больше года бродили по разным инстанциям. За этот год в жизни «НП» изменилось практически все, но тем не менее в 1989 году премией ЦК ВЛКСМ наградили Бутусова, Умецкого и Кормильцева.

Комсомольская пресса ликовала по поводу высокого признания истинных героев молодежи, но через месяц бабахнула еще одна новость: 29 ноября Илья Кормильцев направил в ЦК письмо с отказом от премии. «У ЦК ВЛКСМ нет морального права награждать нас чем бы то ни было, — заявил он в интервью газете «Уральский рабочий» (1989.11.30). — Это просто рекламный трюк, игра на политической конъюнктуре… Если это не конъюнктура, то что? Беспринципность? Лицемерие?»

Илья подчеркивал, что «к нынешнему составу Свердловского обкома ВЛКСМ я отношусь с симпатией», и утверждал, что «если бы премию мне дали они, я бы от нее не отказался». Тем не менее первый секретарь обкома Андрей Королёв, по его собственным словам, был ошарашен известием: «Конечно, я разочарован… Мы приложили столько усилий, чтобы «Наутилус» получил эту премию. И вот теперь это не только оказалось бесполезным, но и вышло нам боком». Скандала никто не ожидал еще и потому, что, по словам Умецкого, «до присуждения премии Свердловский обком ВЛКСМ направил официальные запросы всем трем номинантам. Получил согласие от всех троих. И только после этого инициировалась процедура присуждения». В результате Умецкий с Бутусовым премию получили. Правда, последний тут же перечислил свою часть в один из детских домов Свердловска.

В декабре отметила десятилетний юбилей группа «Отражение». Не очень понятно, почему за отправную точку выбрали именно 1979 год, но главным было желание устроить праздник. Отмечали юбилей всем закрытым городом. Из Свердловска привезли два автобуса гостей. Пропуска в режимную зону на всех оформить не успели, и «безбилетников» ответственные товарищи попросили из автобусов на КПП не выходить, но пригнуться пониже. Проверяющие в это время старательно смотрели в сторону. Праздничный концерт прошел в театре драмы в присутствии всего городского начальства. Юбиляров поздравляли «Апрельский марш», «Настя», «Чайф». После выступления самих «отраженцев» сборная команда исполнила попурри из легендарных песен «Reflection» 1970-х годов.

На следующий день продолжили гулять в городской бане. Жителей областного центра поразили свободно продававшееся в предбаннике хорошее пиво и непривычно высокий уровень обслуживания. Завернутые в простыни, разомлевшие свердловские рокеры напоминали римских патрициев. В клубах пара и под звон стеклянных пивных кружек уходил в прошлое 1989 год.