Альбомы 1985

«Водопад имени Вахтанга Кикабидзе».

«Молодежный фельетон о современной любви»

Эта по-детски наивная заведомо непрофессиональная запись не заслуживала бы упоминания, если бы именно она не стала началом пути одной из самых самобытных групп в истории советского рока.

Гитара, баян, специально ускоренные буратиночьи голоса. Запись вживую, с заметными огрехами. Песни на мелодии популярных советских шлягеров. Тексты, написанные от имени школьников периода полового созревания. Забавные ляпы типа «горизонта земного шара» и корявые рифмы типа «даже-дрáже». В общем, ничего выдающегося, но…

Сегодня на это детище трио Демин—Аптекин—Пахалуев падает отсвет последующих альбомов «Водопадов», и воспринимается оно, примерно как лицейские стихи Пушкина. Но и тогда, в 1985-м, нашлись люди, которые, как Жуковский в юном лицеисте, смогли разглядеть в «Молодежном фельетоне» задатки чего-то грандиозного.

Сергей Лукашин, будущий лидер «Водопада», участия в записи «Фельетона» не принимал, но был одним из его первых слушателей: «Я сразу ощутил какие-то внутренние аналогии со Швейком. У «Водопадов» был тот же самый взгляд снизу, с позиции маленького человека, что и у героя Гашека. А мир, если посмотреть на него снизу, такой идиотский! Если подходить к нему серьезно и принимать его слишком близко к сердцу, можно с ума сойти. Нужна заслонка. И эта буратинизация была необходимой защитой маленького человека от окружающего мира».

Сравнение героев водопадовских альбомов с буратинами и коротышками из сказок о Незнайке стало, благодаря их писклявым голосам, банальностью. А вот разглядеть в них советских швейков периода загнивания застоя удавалось не всем. Понятно, что самим верхотурским парням в 1985 году сравнивать себя с Гашеком в голову не приходило. Но маршрут, по которому Сергей Лукашин повел «Водопад», пролегал параллельно дороге в чешские Будейовицы, по которой шагал бравый солдат Швейк.

Д. Лемов, 2016.

Евгений Димов. «Мост»

Песни, выстроенные на одной, максимум на двух темах, темы, состоящие из двух, максимум из трех нот, унылая монотонность, от которой на второй минуте каждой песни скулы сводит зевота… Что это? Еще в больший ступор непосвященного слушателя вводит перечень задействованных в записи музыкантов. Вячеслав Бутусов, Дмитрий Умецкий, Игорь Скрипкарь, Андрей Балашов, Александр Гноевых, Петр Май — имена в рок-н-ролле небезызвестные… Как их угораздило вляпаться в это недоразумение, и что это вообще такое?

«Мост» — один из самых ярких примеров бескорыстной дружбы и дружеского бескорыстия. Жил-был в Свердловске отличный парень Женя Димов. Играл на барабанах в группе «Трек», был заметной фигурой в рок-тусовке, умел хорошо дружить. После распада «Трека» он не опустил бессильно палочки, а решил двигаться in rock самостоятельно. Почему выпускник металлургического факультета и фанат хэви-металла Димов записал свой проект в клавишных аранжировках — не ясно. Но не все задавались пустыми вопросами. Стоило Жене попросить о помощи, и его экс-коллеги по «Треку» и друзья из «Наутилуса» с готовностью откликнулись. Они не пытались улучшить исходный материал, они просто старались максимально точно воплотить в жизнь замысел своего товарища. Да, результат получился не ахти, для участников проекта главным было, чтобы Женя остался доволен. «Маленькая помощь друзей» сыграла с проектом «Мост» злую шутку. В 2000 году «NP Records» выпустила эту запись на СD. На обложке красуется портрет Бутусова в цепях и коже и надпись: «Вячеслав Бутусов «Мост»». Понятно, что бизнесменов интересовал прежде всего доход, а фамилия «Бутусов» приносила большие барыши, чем имя настоящего автора. Информация о Димове имеется только внутри буклета. Впрочем, многие другие проекты не изданы до сих пор ни в каком виде.

Д. Лемов, 2016.

Егор Белкин / Илья Кормильцев. «Около радио»

Спустя год после выхода третьего альбома «Урфина Джюса» его гитарист сделал шаг в сторону и выпустил свой сольник. Неоднократные попытки представить его как четвертый альбом «УД» оканчивались ничем — Егоровский шаг, или даже прыжок, был сделан в сторону музыки, очень отличавшейся от арт-харда «Урфина». Белкин прыгнул и с головой окунулся в новую волну.

Публика встретила запись с опаской. Вроде бы ее участники — люди знакомые, родные, но… Красивые мелодии с понятными текстами звучат хорошо, но как-то не по-свердловски: без лишней патетики и подозрительно лирично.

В то время музыкантом № 1 для Егора был Стинг, группой № 1 — «The Police». В двух песнях альбома («Выход» и «Технологичный брак») любовь к ним выражена так открыто, что язык не поворачивается назвать это плагиатом. Егор, не тая чувств, восхищается: «Как прекрасен этот Стинг, посмотри!» и выдает вокализы a-la Гордон Саммер. Точь-в-точь, однако, не получается — голосок слабоват.

Вокал — это самое слабое место альбома. На речитативную «Банановую республику» его вполне хватает, но вот на распевном «Братстве по ветру» голос переходит чуть ли не в сип. Это особенно заметно, когда Егору подпевают Пантыкин или Настя. Непонятно, по чьему недосмотру, но их бэк-вокал звучит порой громче, чем голос самого Егора, вконец забивая его.

На обложке — два имени и парная фотография. Кормильцев не просто придумал текст песен. По словам Егора, «вся композиция «Около радио» — это сугубо дело Ильи. Я думал, это будет блок песен, и какой-то общей идеей я его закреплять не хотел. Илья предложил песню про радио, которая и объединила альбом».

В 1985 году «Около радио» как-то не выстрелил. «Джюсовским» фанам не хватило в нем академического пафоса. Любители чего-то более актуального так увлеклись наутилусовской «Невидимкой», что мгновенно забыли сольник Егора. Возможно, если бы альбом был выпущен через год, непосредственно перед тем, как публика на ура восприняла его концертный вариант, внимания к «Около радио» было бы больше…

Помнится, некоторые музыканты кривили губы на «Братство по ветру»: «Итальянщина!» Песню «Соня любит Петю» вообще сравнивали с детской дразнилкой. Время сильно меняет приоритеты. «Ветер» в исполнении Насти до сих пор ротируется на радио, а «Соня» стала гимном фестиваля «Старый Новый Рок» и за годы его существования была исполнена сотнями музыкантов.

В 2009 году Егор на новом техническом уровне переписал свой сольник. Результат скрещения старых песен с новыми технологиями пока не обнародован. Посмотрим, удастся ли дважды войти в ту реку, что 30 лет назад протекла «Около радио».

Д. Лемов, 2016.

«Наутилус Помпилиус». «Невидимка»

Сняты наушники (ТДС-7, «Амфитон»). Болят уши. Наглядная иллюстрация к фразе: «свой мозг в тисках наушников зажав». Действительно, тиски. Фраза, кстати, из альбома «Невидимка» группы «Наутилус».

Эта и еще многие другие фразы, чувствую, долго будут крутиться у меня в голове. Интересно, кто невидимка? Тот, кто, как гвозди, вгоняет слова в память слушателя?

Сперва хотелось начать приблизительно так: «Подводная лодка капитана Немо вынырнула в третий раз…», и добавить что-нибудь вроде: «…на гребне новой волны».

Ломиться в стену подсознания «Наутилус» начал со своего первого альбома. Изрядно подсобил капитан, который вращает головной убор. Во втором альбоме на этом акценты не ставились. Голос, временами кончающийся полным изнеможением, настраивал на несколько иное восприятие. Плюс настоящая поэзия в «Ястребиной свадьбе», пусть и переводная. Но в «Невидимке» на слушателя обрушена масса ассоциативных образов, где-то даже «поток сознания», особенно в завершающей композиции (назвать ее песней, пожалуй, сложно).

Пролог альбома: все тот же изнемогающий голос произносит туманные фразы, смысл которых, видимо, должен раскрыться в дальнейшем. Невольно спотыкаешься на строчке: «Я слушаю ее (музыку) во все уши». Простите, но это — перл. Тем более удивительный, что дальше (за редким исключением) все достаточно серьезно и со вкусом. И еще пролог наводит на мысль о морализаторстве. Лет несколько назад это назвали бы попыткой найти ответы на трудные вопросы или, на худой конец, поисками себя. Теперь все это почему-то резко стало старомодным. Правда, первая композиция напрочь отметает подозрение в этом «смертном грехе». Тут уже вопросы выживания. Они поставлены не то что ребром, но и вообще с ног на голову (что, конечно, помогает взглянуть на них по-новому). Тем не менее первая вещь делает свое дело, вызывая, кроме возгласа «Ух, ты!», еще и желание слушать дальше (с интересом).

Следующая композиция (этакий «нововолновый рок-н-ролл») отлично сделана. Под нее, кроме всего прочего, можно даже танцевать, если не задумываться. А подумать тут есть над чем… И все-таки лихо: «Но в ответ ты мчишься сквозь череп, и искры летят из глаз». Вот только слово «стрем» несколько выпадает из контекста, да и из стилистики «Наутилуса» тоже. Но все равно «Маленький подвиг» — это большая удача.

Следом за ним — «Свидание», чуть было не ставшее роковым. КАК ВСЕ ФИГОВО. Кошмар. Интересно, с какой долей искренности сделана эта мрачная штука. Если на все 100 %, то остается только пожелать «царствия небесного», предварительно поинтересовавшись, чем вызвано двойное присутствие в альбоме фразы: «Все это бьется в бессилии об пол». Уж не ее ли «колоритом»? И то ладно, что «все это» волосы не рвет и пеплом голову не посыпает.

На этом концепции, слава богу, кончаются. (Примкнет к ним только последняя вещь). Большинство следующих песен просто поддерживают кайф. Но склонность к саморазрушению порой одолевает, и появляется «Мифическая столовая», в которой кайф отсутствует напрочь. Да и сама тема, несмотря на всю оригинальность подачи, на мой взгляд, не заслуживает отдельного разговора, так, вскользь, и достаточно. Разве что уж очень наболело.

«Раньше было совсем другое время» почему-то тесно переплелось (по форме, а не по содержанию) с песенкой «Центра» «Я спешу с работы домой, моя жена привела любовника»… Чертовски схожи по внутренней структуре. Видимо, издержки «Новой волны». Вообще, «Центр», мне кажется, ближайший сосед «Наутилуса» на советской рок-сцене (вернее, на ее подмостках). «Соседство» проявляется только в музыке. Тексты, конечно, у «Наутилуса» поинтересней. О поэтических достоинствах можно спорить, но присутствует способность вызывать какие-то смутные ассоциации плюс умение создавать (и даже нагнетать) нужное в данный момент настроение, ту атмосферу, в которой идея песни благоприятнейшим образом контактируют со слушателем. Конечно, в этом заслуга не только (и не столько) текста, но и музыки, вокала, которому в выразительности уж никак не откажешь. Это называется чувство РОК.

И становится обидно, что «Центр» (благодаря журналу «Юность») знает вся страна, а «Наутилус»… да что говорить, не один он.

Однако продолжим. Обаятельная получилась штука «Алчи», какое-то смутное очарование, несмотря на то что мальчик смотрит вправо.

Трудно объяснить (и, конечно же, не надо) прелесть «Гуд бай, Америка». Хит. У каждого найдутся своя такая Америка и песни, которых он не знает. Мне даже кажется, что и не надо было конкретизировать ситуацию с помощью банджо и тертых джинсов. Пусть бы себе присутствовали прозрачные намеки вроде тех, что слышны в легком стуке. «У нас все спокойно». Какая наглая ложь. Ха-ха-ха.

В остальных вещах заметней апокалипсическая фигура Князя Тишины. Ёмкий образ. В моем восприятии он почему-то отливает серебром. Ему бы еще черного коня, тогда бы Князь здорово смотрелся в компании с остальными всадниками Апокалипсиса.

Завершает альбом мощный «поток сознания». Квинтэссенция настроений, таящихся в предшествующих композициях. Начинается эта вещь тихим воплем, исторгнутым в каком-то отчаянии. Благодаря такой «заставке» все воспринимается строго в черном цвете. Да и без нее восприятие вряд ли изменилось бы: мощно сделано. Доходчиво. До мозговых извилин у всех дойдет одинаково успешно. А вот во что эти фразы (впрочем, как и весь альбом) преобразятся в подсознании, остается только гадать и надеяться на лучшее.

С. Антивалютов

(«Свердловское рок-обозрение». № 1, 1986)

«Флаг». «Поражение в кредит»

Не раз доводилось читать, что второй альбом всегда дается труднее, чем первый, и часто разочаровывает слушателей. История «Флага» — лишнее тому подтверждение. После своей первой записи — цельного произведения, пускай и отмеченного явным влиянием «Машины времени», «флаговцы» решили повторить успех. И все сразу пошло вразнос. Такое впечатление, что музыканты работали по принципу «от противного». Имея в составе прекрасного гитариста Владимира Коровина, «Флаг» задвигает гитару куда-то на задний план, старательно заглушая ее навязчивыми клавишами. Алик Потапкин — один из лучших в Свердловске барабанщиков, а на «Поражении в кредит» мало того что использована драм-машина, так она еще и звучит, как сошедшая с ума трещотка. Эта запись стала первой в карьере Алексея Могилевского, но его саксофон, который через три года покорит миллионы сердец, здесь лишь несколько раз подквакнул. Да и вокальные возможности Алексея использованы процентов на 30.

На большей части песен вдруг исчезла мелодичность, присущая Александру Тропынину. Ритмические сбои, речитативы и длинные проигрыши на двух нотах — все это на пользу мелодиям не идет. В стилевом отношении «Флаг» вообще мотает, словно флюгер: от «Музыканта», баллады в стиле Константина Никольского, до звучащих как электропоп композиций «Звонок» и «Чук и Гек». Невнятные «Лауреаты» подводят под этим сумбуром черту, окончательно превращая альбом в не очень музыкальную кашу.

«Поражение в кредит» — явное творческое поражение. Восстановить кредит доверия группе удалось лишь через два года, определившись со стилем и крепко встав на хард-роковые рельсы.

Д. Лемов, 2016

«Чайф». «Жизнь в розовом дыму»

Давно вроде бы я уже зарекся писать не то что рецензии на рок-н-ролльные альбомы, но и вообще само это слово — рок-н-ролл — вызывает сейчас во мне воспоминание о знаменитых словах Харрисона: «Что рок-н-ролл? Жизни за него я не отдам». Да и действительно: чем больше времени проходит с тех пор, как эта музыка была не просто неким жанром искусства, а целым понятием, более того — смыслом бытия, тем меньше остается от всего этого, лишь некий эрзац, пусть хорошо сделанный, пусть на много претендующий, но эрзац, из которого исчезает самое главное — ощущение слияния с этим самым рок-н-роллом. Порою во мне возникают попросту самые настоящие крамольные мысли, что музыка эта остается лишь для самих рок-музыкантов, для той малой прослойки, которая не мыслит жизни без всей этой мишуры.

Но, слава богу, бывают исключения, и таким исключением стал для меня двойной альбом Владимира Шахрина, который я (автор еще никак не обозвал свое творение) назвал бы «Жизнь в розовом дыму». Состоит он из двух частей. Одну можно определить как акустический рок, это, собственно, сама «Волна простоты», сделанная в духе, который можно назвать дилановским, и число слушателей которого в последнее время резко снижается, что, впрочем, не говорит о слушателях положительно. А вторая сторона — хотя хронологически она и идет первой, — это запись группы Шахрина «Чайф» «Дурные сны». Неразборчивый слушатель может отнести это даже к панку, хотя это не что иное, как самое натуральное возвращение к первооснове рок-н-ролла — музыке веселья, где главное — не суть, а ощущение. Может, поэтому и уникален для меня этот альбом, что он амбивалентен — серьезные размышления лирического героя и ерническая, полная умного стеба работа. Того ерничества, того стеба, за которым определение смысла не только жизненной позиции, но и самого понятия «рок-н-ролл». Веселый, дурманящий, возвращающий в золотую эру этой музыки.

Я действительно зарекся писать рецензии, так пусть это будут такие заметки на полях, а точнее говоря, на коробке с магнитофонной пленкой…

* * *

«Волна простоты». Альбом, записанный часов за шесть, не больше. Девять вещей, из которых неудачных для меня попросту нет. И дело не в том, что на помощь Шахрину в этом альбоме пришел такой махор гитары, как Миша Перов. Один из самых тонких наших рок-гитаристов, обладающий не только музыкальным вкусом, но и большой духовностью, Перов обогатил альбом «мясом». Его гитара плетет филигранные пассажи, усиливает тот мощный драйв, который вообще присущ манере исполнения Шахрина. Честно говоря, ничего бы этого не было, если бы не то главное, что есть в шахринских песнях, — настоящая искренность, не прикрытая авторская позиция, где «я» — не гиперэгоцентричное, а простое, самое нормальное человеческое «я», без претенциозности, спокойно и честно. Метафоры песен Шахрина лишены самого большого недостатка нашего рока: они личностны, они не подвластны внешним концепциям, и каждый может найти в них то, что касается лишь его. Конечно, нельзя сказать, что весь альбом сделан на уровне таких вещей, как «Волна простоты», «Я был солдатом твоего таланта», «Завяжи мне глаза», «Это», но нельзя же все сработать на уровне хитов. Общий уровень записи: культура исполнения, эмоциональность, открытость — все это дает право назвать ее по-настоящему авторской, и поэтому единственное, с чем я могу ее сравнивать, так это с работами Шевчука и Гребенщикова, Шахрин же — посредине; он так же демократичен, умен, актуален и — как поэт — талантлив. Музыкально же его темы — броские и запоминающиеся, и недаром, слушая его записи, мне на память приходит имя Боба Дилана…

Вторая сторона двойника — «Дурные сны» — где-то и пародия на панк, и стремление сыграть настоящий, исконный рок-н-ролл, заставляющий радоваться жизни. «Я играю на панк-трубе», «Джинсовый фрак», «Квадратный вальс», «Рок-н-ролл этой ночи» — стоит услышать эти вещи, как сразу забываешь большинство «умственных построений» наших рафинированных групп, для которых главное — профессионализм исполнения, высокое качество записей и некий высший смысл, заложенный в них. «Дурные сны» делались опять же чисто в акустическом варианте, лишь с маленькой подзвучкой, ксилофон и перкуссия дали альбому ту прелесть, которую я не поменяю ни на драм-машину, ни на барабанную мочиловку «махров».

…А еще Шахрин любит «The Rolling Stones», Дэвида Боуи, Фриппа и прекрасно играет на губной гармонике, играет простой рок-н-ролл и считает, что на большее он не способен, хотя в этом, честно говоря, я сомневаюсь…

Вполне возможно, что двойник многим не понравится. Скорее всего — самим нашим рокерам. Ну да бог с ними. Скажу одно: из всех альбомов этого лета — и полностью готовых, и готовых лишь наполовину — эта запись единственная, которую мне не скучно слушать не только как профессионалу, но и как слушателю. Шахрин поет о себе, о том, как чувствует, о том, как живет в этом мире, трансформируя все в странные, порой чересчур личностные образы. Впрочем, настоящие рокеры поют как раз об этом…

Рок, как известно и ребенку, выросшему в последнее десятилетие, это прежде всего именно дух, который порою так трудно определить. Он должен прежде всего качать, а не заставлять писать длинные критические исследования…

P.S. Все высказанное не означает, что я отрицаю наш свердловский мэйнстрим, то бишь наших рок-махров. Но что поделать — играть, даже и профессионально, и клево — это еще не значит жить. Впрочем, это тема для совсем других маргиналий, пусть их напишет кто-нибудь другой…

А. М.

(«Свердловское рок-обозрение». № 1, 1986)