«В который раз я вижу рок-н-ролл» (Рок-дизайн)

Рок-музыка — искусство аудиовизуальное. И дело не только в том, какие образы в голове рождают тексты песен. Даже под инструментальные проигрыши тысячи мальчишек вставали перед зеркалом с палкой от швабры в руках и, пока никого нет дома, изображали героические позы заморских рокеров. Они никогда в жизни не были ни на одном концерте и даже по телевизору не видали ничего подобного, но сама музыка несла в себе какой-то зрительный образ, и телодвижения пацана со шваброй удивительно напоминали поведение на сцене Пейджа или Блэкмора.

Наряду с записями западных рок-групп по рукам ходили и фотографии артистов. Они тоже являлись десятыми копиями: простеньким фотоаппаратом переснимались не обложки пластинок и не иллюстрации из «Rolling Stone», а фотографии с них, тоже переснятые с фотографий. Мальчишечьи руки в момент пересъемки предательски дрожали от восторга, и изображение получалось вовсе размазанным. Все равно отпечатанные ночью в ванной снимки любовно вклеивались в дешевый фотоальбом. Букв при таком способе копирования распознать было невозможно, лица тоже угадывались с трудом, и поэтому между трепетно любимыми «Slade» и «Deep Purple» вполне мог затесаться какой-нибудь дискотечный «Dschinghis Khan». Ничего страшного — что-то героическое было и в облике этих «антисоветчиков» из ФРГ.

Таким образом, зрители первых свердловских рок-концертов примерно знали, как должны выглядеть те, кто на сцене. Музыканты старались не обмануть ожиданий публики и пытались, как могли, облагородить свой облик. «Пусть гитара не удалась, но ремень у нее должен быть клевым. Неважно, кто и как его вышивал» — эта заповедь соблюдалась свято. В конце 1970-х стала появляться продуманная визуализация образов. У «Сонанса» были специально сшитые сценические костюмы белого цвета. Когда после распада студии Настя сшила для «Трека» одежду из черного кожзаменителя, белоснежный облик достался «Урфину Джюсу». Костюм Андрея Балашова тютелька в тютельку подошел Юре Богатикову. В этих одеждах «УД» выступил на фестивале САИ. Чтобы напоминать Маленького принца, Пантыкин накинул сверху широкий плащ, но результатом остался недоволен. Сегодняшняя молодежь, разглядывая фотографии 1981 года, удивляется: «А почему Сан Саныч выступал в костюме Гарри Поттера?»

Униформе придавали важное, порой даже идеологическое значение. Черная кожа «Трека» стала одним из пунктов обвинения и доказательством того, что группа пропагандирует фашизм. «Урфин Джюс» по нескольку дней всем коллективом обсуждал варианты своего имиджа, устраивал специальные прогоны программы для дизайнеров. Рисовались эскизы костюмов, подбирались образцы материи. В конце концов, был выбран вариант сценической одежды, предложенный Александром Коротичем.

Впоследствии «Урфин Джюс» стал первой группой в городе, у которой появился собственный костюмер. Игорь «Базен» Багаев отвечал не только за одежду, но и за грим, и бижутерию «джюсовцев». Последней стало особенно много в конце истории «УД», когда одряхлевшая группа решила поиграть в жестких металлистов. Широкие черные брюки типа «банан», полосатая моряцкая майка, белые кроссовки и белый широкий пиджак, клипса и зачес на правом боку, перстни и браслеты — в таком героическом виде А.А. Пантыкин отметил свой 28-й день рождения на гала-концерте в «Уралтехэнерго» 11 января 1986 года.

Это был последний концерт, на котором группа «Наутилус Помпилиус» выступала без грима. Уже через несколько месяцев над их имиджем начали работать профессионалы — модельеры Лидия Орлова и Татьяна Безматерных. На I фестиваль рок-клуба в июне 1986 года «наутилусы» вышли в шутовских нарядах Пьеро и с обильным гримом на лицах. «Они смогли отстраниться от всего, что сопутствовало тогда отечественной рок-музыке. Не обращая внимания на тех, кто относился ко всему этому крайне серьезно, они взяли и напялили на себя эти одежки, превратившие на тот момент уже генералов рок-н-ролла в абсолютных клоунов-панков. Эта была весомая визуальная декларация», — говорит дизайнер Ильдар Зиганшин.

Через несколько месяцев новый, холодно-отстраненный облик «НП», одетых в нечто полувоенное, впечатлил Советский Союз не меньше, чем их музыка. Этот успех оказал неожиданное воздействие на свердловскую рок-сцену. Нет, в гимнастерки никто переодеваться не поспешил, но вот количество используемого грима вдруг стало измеряться килограммами. То, что к яркому макияжу прибегали коллективы, творившие в эстетике новой волны, вроде «Апрельского марша», или панка, как «Красный хач», еще можно объяснить. Но раскрашивать физиономии начал даже «Кабинет». К его музыке кричащий грим не подходил абсолютно. Сработал принцип кальки: если у этих все получилось именно в таком облике, то давайте попробуем и мы так же накраситься. Попробовали. Не получилось.

Облик свердловских рокеров запечатлен на тысячах фотографий. Затворами аппаратов щелкали десятки людей, и любителей, и профессионалов. Главными хроникерами уральского рока, зафиксировавшими его рост и расцвет, стали Дмитрий «Дикон» Константинов, Олег Ракович и Ильдар Зиганшин. Олег, как фотограф, нашел в рок-н-рольщиках новую интересную фактуру: «Парни на сцене с гитарами — это стильно и красиво. С ними интересно общаться. У них особый взгляд на все, что происходит вокруг. Это была модная музыка. Одно дело, когда ты слушаешь пластинки, пусть даже самые лучшие, а другое дело, когда ты вживую видишь, как музыка рождается. Магия репетиционных сессий — потрясающая. Репетиция — это поиск, творчество, это другая энергетика».

Еще одним визуальным символом рок-музыки были обложки пластинок. Меломаны, обменивавшиеся дисками на Туче, могли часами рассматривать яркие конверты с сюрреалистичными фотографиями «Pink Floyd» или фантасмагориями «Black Sabbath». Даже лаконичное оформление обложек «Queen» давало пищу для фантазий. Как только уральские музыканты стали записывать магнитофонные альбомы, встал вопрос и об их оформлении. «Уж если мы стараемся приблизить звучание песен к западным образцам, то и выглядеть наши альбомы должны соответствующе».

Было ли это игрой в рок-н-ролл или иллюстрацией по-уральски основательного подхода ко всему, что делаешь, — сегодня сказать трудно. На этот счет существуют разные мнения. По мнению Александра Коротича, «обложки магнитофонных альбомов — конечно, игра. Я вообще считаю, что до появления шоу-бизнеса, до прихода первых денег все это было игрой». С ним спорит Николай Грахов: «Оформление альбомов — это не игра по чужим правилам, а попытка соответствия профессиональным стандартам».

Как бы то ни было, но первый магнитофонный альбом с оформлением в Свердловске появился в 1981 году — «Путешествие» «Урфина Джюса». Никто не знал, как надо оформлять коробку с пленкой. Не представляли даже, останется ли это только пленкой или в скором времени вдруг да и выйдет на виниле. Поэтому простор фантазии у студентов-архитекторов ничем не ограничивался.

В июле, когда работа над оформлением закипела, запись еще не завершилась. Дизайнеры впечатлялись только живым исполнением «Путешествия» да рабочими фрагментами фонограммы. За обложку альбома взялся Олег Ракович. Три темные, полуразличимые фотографии музыкантов, пылающий замок и готический шрифт. В оформлении преобладает черный цвет. «Это было мое ощущение чего-то мрачного, в пику белоснежному сценическому образу. Для меня не складывалась единая картина. Тексты «Путешествия» тяжелые, это апокалипсический альбом, и мне казалось, что черный цвет подошел бы «Урфину Джюсу» больше».

На обратной стороне в такой же арке изображена растрескавшаяся от жары пустошь — иллюстрация к строчке «Первый день расплавленной пустыни» из песни «Последний день воды». В левом верхнем углу красуется монограмма «УД». Этот знак был отобран из множества вариантов, которые рисовала вся редакция стенгазеты «Архитектор». Авторами-победителями стали Слава Бутусов и Ильдар Зиганшин.

На двух сторонах обложки можно было бы и остановиться, но инициатива дизайнеров не знала границ. Саша Коротич взялся рисовать вкладку с текстами песен. «Уж коли Ракович использовал на фасаде готический шрифт, пусть и внутри будет готичненько. Я не только записал квадрат со стороной полметра убористыми закорючками, но и умудрился втиснуть микроиллюстрации в названия песен, которые, в сочетании с улетающей птицей неизвестной породы, придали листу вид чрезмерно разухабистый. По завершению мой китайский труд был подпольно размножен на желтоватой восковой кальке и, свернутый в несколько раз, вкладывался в каждую коробку с магнитной записью», — писал Коротич 35 лет спустя.

Если изготовление вкладки с текстами еще можно объяснить рационально, то другое коротичево начинание разуму не поддается. Он придумал буклет, в котором предполагались красочные иллюстрации ко всем песням и подробный рассказ о группе. Придумкой дело не ограничилось — большую часть иллюстраций Саша нарисовал, причем в формате винилового разворота 30х60 см. Оставшиеся белые полосы по бокам центральных картинок предназначались для текстов песен. Видимо, оформитель-мазохист не прочь был повторить китайскую пытку с готическим шрифтом еще раз. Акварели нарисованы на шикарной плотной мелованной бумаге — в качестве материала неполиткорректный Саша использовал обороты парадных портретов руководителей партии и правительства, а также праздничных лозунгов к юбилею революции.

Рисунок для альбома «Путешествие» группы «Урфин Джюс», 1981. Дизайн и графика Александра Коротича

Коротич успел подготовить эскиз обложки буклета и даже накидать примерный текст об «Урфине Джюсе», когда всем, в том числе и ему самому, стала очевидна бесперспективность этой затеи. Никто не бежал к музыкантам с предложением издать их альбом на пластинке. А значит, и роскошное оформление было ни к чему.

«Путешествие» стало каноном для почти всех магнитофонных рок-альбомов Свердловска. Но не в музыкальном, а в оформительском плане. Идеальный магнитофонный альбом представлял собой коробку от катушки, оклеенную фотографиями с двух сторон, с вкладкой с текстами внутри. Иногда умудрялись обклеивать даже торец коробки. Тексты надо было прилагать обязательно. Аналоговое тиражирование здорово подрезало частоты, и разобрать слова сквозь бу-бу-бу было трудновато… Музыканты понимали, что гениальные тексты никто не разберет, если их не приложить в напечатанном виде. Кроме того, на вкладке можно было перечислить всех, кто помогал, а также девочек, которых любили во время записи. Это был джентльменский набор.

Этому канону частично следовал даже «Трек», принципиально отвергавший саму идею оформления своих альбомов. Музыканты-концептуалисты считали, что их песни не нуждаются в иллюстрациях. Но вкладки со стихами они в коробки с пленкой вкладывали. И это не могло не радовать поэта «Трека» Аркадия Застырца: «На слух текст не всегда воспринимался корректно, поэтому я считал оптимальной практику, когда он печатался на вкладках — пусть его лучше глазами читают».

Оформительский канон являлся не догмой, а руководством к действию. Фантан дизайнерской фантазии бил ключом. Обложку альбома «Не утешайся» «Р-клуба» (1981) Ракович рисовал мелом на классной доске. Упаковку «УДшного» «Пятнадчика» (1982), чтобы он действительно выглядел двойником, специально склеивали из двух маленьких коробок с пленкой. Для «Жизни в стиле Heavy Metal» «Урфина Джюса» (1984) Коротич вылепил целый барельеф с профилями всех «урфинов». На оборот «ЖВСХМ» Дмитрий Константинов усадил пластмассовую муху — это здорово оживило бронзовый мемориал и придало оформлению необходимую ироничность.

В 1983 году «Наутилус» выпустил свой первый альбом «Переезд». За его оформление взялся однокурсник Бутусова Ильдар Зиганшин. Он тогда находился под сильным впечатлением от работ группы художников «Hipgnosis», оформлявшей альбомы известных британских групп. Ему хотелось добиться такого же эффекта, чтобы слушатель, ставя перед собой обложку, чувствовал, как звук и изображение срастаются в единое целое.

«У меня была фотосессия из клуба САИ, где писался «Переезд». Но от нее веяло такой же безысходностью, как и от самого альбома. Поэтому мне не хотелось ее использовать. Я предложил ребятам прогуляться в сторону Плотинки и поснимать там. Дошли до Каменного моста и во дворе полуразрушенного дома нашли замечательное место. Отсняв пленку, я понял, что у меня есть картинка, которая поможет объяснить смысл «Переезда». Для меня было абсолютно понятно, что обложку нужно делать на основе какой-то странной фотографии, хотелось привнести больше жизни. Рисунок — это всегда немного придуманная история, а фотография — всегда новое пространство».

Первый опыт Ильдара Зиганшина оказался удачным. Бутусов мог сам оформлять альбомы «Наутилуса», он даже как-то нарисовал эскиз для «Разлуки», не пошедший в дело. Но обложки всех магнитофонных релизов группы Слава доверил Ильдару. Вскоре к Зиганшину стали обращаться и другие музыканты. Его работы украшают альбомы многих ведущих групп рок-клуба. «Сотрудничая с Настей, интересно было визуализировать все это корейско-японское море слов и звуков. Самый первый вариант оформления «Тацу» бесследно пропал — Настя отослала его какой-то зарубежной тетке, с которой велись переговоры о выпуске пластинки. Пришлось воспользоваться оставшимся отпечатком. А так как я рисовал кисточкой с проявителем по засвеченной фотобумаге, варианты отличались».

Эскиз оформления альбома «Разлука» группы «Наутилус Помпилиус». Рисунок Вячеслава Бутусова

Ильдар утверждает, что оформлять музыку, которая ему не нравится, он бы не стал. «Разве что под угрозой голода или за очень большие деньги». Тем не менее порой приходилось наступать на горло собственным принципам. Он пообещал оформить «кабинетовское» «Вскрытие» (1987), но послушал его и слегка скис: «Я ожидал нового «Трека», вышедшего на более совершенный технический уровень, но ничего подобного не обнаружил. До сих пор не могу понять, зачем и для кого этот альбом был записан. Но раз уж пообещал сделать оформление, надо держать слово. Когда Скрипкарь стал поторапливать, я по-быстрому сварганил то, что получилось. Сказать, что удовлетворен своей работой, не могу. Я постарался выразить тему контроля, которая звучит в текстах, поддержать ее визуально».

Конечно, художников и фотографов, оформлявших магнитофонные альбомы, было много. Дмитрий Константинов делал обложки для «Чайфа» и «Ассоциации», Сергей Дербышев — для «Апрельского марша», Константин Антонов — для «С-34». Первым альбомом, оформленным с помощью компьютера, стал «чайфовский» «Дерьмонтин» (1987). Алексей Густов с помощью электронно-вычислительной машины и матричного принтера умудрился изобразить белую ворону с вылетающими из клюва звуками «гав» и «на». С появлением компакт-кассет художники освоили новый формат. Для альбомов «Р-клуба» и «Ассоциации» Александр Коротич изготовил вкладыши в маленькие прозрачные коробочки.

Последним оформленным магнитофонным альбомом, выпущенным в Свердловске, стал «Лучший город Европы» «Чайфа» (1988). Правда, трудился над ним москвич Александр Шишкин, который сделал не только обложку, но и шикарный фотобуклет. Уже начиналась эра виниловых пластинок, да и время компакт-дисков было не за горами. Переход на эти аудионосители только подтвердил репутацию свердловских дизайнеров. Александр Коротич и Ильдар Зиганшин перешли на оформление лонгплеев и CD. А часть альбомов «магнитофонного» периода свердловского рока переизданы на современных носителях, почти без изменения обложек. Творения «Урфина Джюса», «Наутилуса», «Насти», сверкающие современной полиграфией, разве что цветовой гаммой отличаются от черно-белых фото, наклеенных на коробки с магнитофонной лентой.