«На патефон поставлю пластинку и застрелюсь…» (Свердловский рок на виниле)

Что в Советском Союзе подтверждало статус состоявшегося Артиста? Записи, концерты, даже гастроли — все это могло быть атрибутами и самодеятельности. Даже попадание в телевизор не гарантировало переход исполнителя в новый статус. В СССР доказательством официального признания артиста или группы был выпуск их песен на пластинке. Собственные творения, стоящие на полках магазинов рядом с дисками Моцарта, Чайковского и «Boney M», снились по ночам многим советским рокерам.

В стране существовала строгая монополия на производство виниловых аудионосителей. Мимо монструозного гиганта — Всесоюзной фирмы грамзаписи «Мелодия» — могли проскочить разве что мелкие кооператоры, нарезавшие на маленьких гибких пластиночках звуковые приветы или отдельные шлягеры звезд отечественной и зарубежной эстрады. Шесть принадлежавших «Мелодии» заводов грампластинок (в Москве, Апрелевке, Ленинграде, Риге, Ташкенте и Тбилиси) штамповали только идеологически выдержанную продукцию, прошедшую через частое сито строжайших худсоветов. Слово «рок» члены этих советов то ли не знали вообще, то ли на дух не переносили. Если западным звездам первой величины, вроде Пола Маккартни или Элтона Джона, еще удавалось донести до советской публики отдельные свои альбомы (пусть и потерявшие некоторые песни), то отечественные рок-группы о собственных пластинках даже и не мечтали.

Конкуренция с магнитофонной культурой, во многом появившейся из-за неповоротливости самой «Мелодии», гиганта грамзаписи абсолютно не пугала. Прелести плановой экономики и монопольное положение на огромном рынке позволяли не обращать никакого внимания на растущий интерес молодежной аудитории к рок-музыке, в том числе и на русском языке. Зачем искать и пестовать новые таланты? Гораздо проще забивать полки магазинов по всему СССР пластинками с бодрыми комсомольскими песнями, слегка разбавляя их дисками любимых народом Аллы Пугачёвой, Софии Ротару и Валерия Леонтьева.

Положение дел в отечественной индустрии грамзаписи обрисовал в своей песне «Водопад имени Вахтанга Кикабидзе»:

«В Москве на широком проспекте находится дом номер пять,

А в домике том управление, что фирмой «Мелодия» звать…

«Аквариум» плачет на крыше, «Машина» ревет у дверей,

Страдают Шевчук и «Алиса», «Турнепс», сельдерей и пырей».

Положение дел на всесоюзной фирме грамзаписи начало со скрипом меняться только с середины 1980-х. В 1987 году до своей первой пластинки «доревелась» «Машина времени». Примерно тогда же смог утереть слезы «Аквариум», получив собственный лонгплей. И пошло-поехало…

Одновременно с «дебютным» диском «Аквариума» на прилавки страны попала и пластинка, содержащая первую отлитую в виниле песню из Свердловска. Это был сборник «45 минут в воскресной студии», содержавший, наряду с номерами «Круиза», «Лотоса» и Владимира Преснякова-мл., «Балладу» группы «Кабинет». Пластинка была довольно безвкусно оформлена, и, что самое неприятное, треки перемежались идиотскими шумами, издаваемыми «молодым и, кажется, подающим большие надежды звукоимитатором, артистом Москонцерта Алексеем Птицыным» (из аннотации диска). Эти потуги на юмор очень мешали прослушиванию музыки. Сами «кабинетовцы» узнали о собственном релизе чуть ли не случайно. Да, они отвозили свой альбом «Вскрытие» в Москву на радиостанцию «Юность», знали, что в эфир попала «Баллада», но вот о том, что она выйдет еще и на пластинке, не подозревали. Да и кто такие, в конце концов, эти самодеятельные артисты, чтобы ставить их в известность о планах самой «Мелодии»?! Они должны быть рады, что их имена упомянули на обложке пластинки (правда, с ошибкой — Аркадий Застырец стал почему-то В. Застырцем)! Они и радовались…

Так же по-хозяйски «Мелодия» обходилась с рокерами и в дальнейшем. В 1988 году на виниловых сборниках появились первые песни «Наутилуса». На обложке постфестивальной пластинки «LITUANIKA 87» не только с ошибкой написано название самого фестиваля, но песня «Наутилуса» «Шар цвета хаки» почему-то именована как «Новые легионы». Чуть позже на виниловый отчет о фестивале «Рок-панорама-87» попал тот же «Шар».

В 1988 году популярность «НП» уже превышала все разумные пределы. Фирма «Мелодия» решила подзаработать на чужом успехе и подготовила к выпуску компиляцию из «рок-панорамных» записей «Наутилуса Помпилиуса» и «Бригады С». Не стоит удивляться, что сами музыканты узнали о грядущем релизе в последний момент. Как рассказывал Кормильцев, он все-таки успел дозвониться до «Мелодии» еще до выхода пластинки и задал вопрос о гонораре. «Ему вежливо ответили, что, мол, не «его это ума дело». На вопрос о неверном названии песни «Скованные» ему было сказано, что беспокоиться об этом надо самим авторам, а уж никак не выпускающим пластинку».[37] Фактически это был бутлег, то есть издание пластинки без ведома и согласия авторов и исполнителей.

Через год «Мелодия» расщедрилась на выпуск студийного альбома «Наутилуса» «Князь тишины». Он состоял из новых песен и нескольких перезаписанных заново хитов прошлых лет. Работа над альбомом проходила весной 1988 года, и к моменту выхода он несколько подустарел. Причиной задержки стало бодание «Мелодии» с потенциальными конкурентами — кооперативами «Синтез» и «Тон-сервис». Эти структуры организовывали и финансировали процесс записи. Сначала они хотели выпустить диск самостоятельно, но пробить брешь в монополии «Мелодии» им не удалось. Гигант грамзаписи согласился издать «кооперативную продукцию» только через год, когда прежнего «Наутилуса» уже не существовало.

Запись осуществлял звукоинженер Аллы Пугачёвой Александр Кальянов при активном участии Владимира Елизарова. Результатом их усилий далеко не все поклонники «Наутилуса» остались довольны. Но сам факт выпуска первой полностью легальной пластинки свердловской группы не мог не радовать. «Мелодия» штамповала «Князя тишины» и в 1989-м, и в 1990-м десятками тысяч экземпляров. Общий тираж альбома, как и других релизов советского монополиста, установить, скорее всего, невозможно.

Летом 1988 года худсовет фирмы «Мелодия» одобрил выпуск диска под условным названием «Свердловский рок-клуб». Газета «На смену!» (1988.07.29) радостно докладывала: «На пластинке будут представлены «Наутилус Помпилиус» (песня «Отход на север»), «Чайф» («Ошейник» и «Где вы, где вы»), Настя Полева («Вниз по течению неба»), а также композиции групп «Кабинет», «Апрельский марш», «Каталог» и «Отражение». Сборник должен выйти в конце 1988-го — начале 1989 года». В сентябре следующего года Рудольф Стерхов жаловался в интервью газете «За бокситы»: «Утвержденные худсоветом фонограммы свердловских рокеров осели в архивах «Мелодии» — пробивать их было больше некому, будем надеяться на выпуск альбома в 1990-м».

Эти надежды не сбылись, но виниловый прорыв уральцев в 1990 году все-таки случился — после того, как директором Ленинградской студии грамзаписи ВТПО «Фирмы Мелодия» был назначен Андрей Тропилло. Этот человек все предыдущее десятилетие записывал магнитофонные альбомы главных ленинградских групп: «Аквариума», «Зоопарка», «Кино», «Алисы», «Ноля» и многих других. Естественно, с новым руководителем Ленинградская студия не могла не сделать резкий поворот в сторону отечественного рока. В первую очередь, конечно, питерского. Из других городов Союза больше всего повезло Свердловску — в 1990–1991 годах вышли пластинки «Чайфа», «Отражения» и «Апрельского марша».

Формированием издательского «портфеля» занимался Андрей Бурлака, ставший редактором Ленинградской студии: «Подбор артистов почти полностью лежал на мне. В первую очередь я старался издать тех, чья музыка мне нравилась, о ком я писал в своем журнале «Рио» и кто участвовал в акциях «Рока чистой воды» — самого актуального на тот момент движения. Конечно, хотелось выпустить пластинки групп из многих регионов, но планы студии естественным образом отражали активность рок-н-ролльной жизни в разных городах. Именно поэтому мы подготовили сразу несколько релизов свердловчан, да и я к уральской музыке всегда был неравнодушен».

Андрей Бурлака, 1989

Ленинградская студия звукозаписи только готовила музыкальный материал и оформление, затем все это отправлялось в Москву, и уже центральная «Мелодия» решала, на каком заводе и каким тиражом печатать новый диск. Хотя Ленинградский завод пластинок находился всего в нескольких станциях метро от Ленинградской студии, далеко не всю ее продукцию печатали там. Порой сам Бурлака, уже потерявший надежду увидеть подготовленный им альбом на виниле, вдруг встречал его в магазине и обнаруживал, что диск отпечатан в Ташкенте.

Дистрибуция пластинок тоже осуществлялась странным образом. Некоторые альбомы питерских групп в Ленинграде не продавались в принципе. Тираж такого диска мог быть распределен в равных долях между магазинами Красноярска, Кишинева и Махачкалы, где мертвым грузом лежал на прилавках, дожидаясь уценки и списания. В результате Бурлака до сих пор точно не знает, сколько из подготовленных им к выпуску альбомов все-таки увидели свет.

Первым ленинградским релизом свердловчан стала пластинка «Не беда» «Чайфа». Бурлака договорился, что «Мелодия» выпустит диск, но денег на запись у них не было. Тогда барабанщик «Чайфа» Валера Северин нашел какую-то фирму в Североуральске, которая за размещение логотипа на диске дала группе денег. Репетировали альбом в Свердловске, а записывали в Ленинградском Дворце молодежи 2—11 октября 1989 года. Студия была недорогая — крошечная комнатка под лестницей, но с 16-дорожечным пленочным магнитофоном. Барабаны в эту каморку просто не входили, и хозяин студии предлагал обойтись без них: «Давайте мы микрофон на пол положим, и я буду топать по полу, и прекрасно запишем так, вместо бочки». Все-таки «чайфы» ударную установку туда впихнули. Собирали все с миру по нитке: Игорь Доценко из «ДДТ» дал барабаны, группа «НОМ» — бас-гитару. И запись началась. Уральцы почти круглосуточно не отходили далеко от студии — они жили тут же, в гостинице ЛДМ.

В конечном итоге «Мелодия» выпустила пластинку и даже заплатила около пятисот рублей гонорара на всех. Эта сумма оплату студии не покрыла. Без спонсорских денег запись просто не состоялась бы. Следы североуральских меценатов исчезли где-то через год как из истории, так и с пластинок. На первых дисках их логотип стоял, а на переизданиях — уже нет.

Обложку сделал Ильдар Зиганшин. «Не беда» стала первой его работой для винилового диска. «До этого я много раз отказывался оформлять «Чайф», его музыка как-то не совпадала с моим внутренним настроением. Но в тот раз пришел сам Шахрин, а он умеет укатывать… Я прослушал рабочий вариант только что сделанной записи и понял, что мне не придется идти на сделку с совестью: до сих пор «Не беда» для меня — один из самых сильных их альбомов. Я взялся, но предупредил, что работать будем серьезно. Провели фотосессию у Шарташа, выбрали снимок. В голове у меня сразу сложилось, как это должно выглядеть: атомное разлеталово фрагментов изображения — картинка то ли складывается, то ли распадается. Осуществил я это, разбрызгивая проявитель по засвеченному фотоотпечатку. Из трех вариантов логотипа «Чайфа» Володя выбрал тот, который, по его мнению, фанатам проще всего писать на заборе. Получилось вполне самодостаточно».

Первыми «Не беду» смогли купить посетители ленинградского Гостиного двора. В отдел пластинок тут же выстроилась очередь, и новинку расхватали за десять минут. Через полчаса в галереях Гостинки «Не беду» уже предлагали с рук по 15 рублей. Начальный тираж был сто тысяч — его печатали сразу четыре завода. Потом допечатывали еще. «Чайф» этот процесс абсолютно не контролировал. «Вот вышла у нас пластинка. Стоит 3 рубля 15 копеек. Тираж 100 тысяч. Мы ни копейки не получили. Мне сказали, жди, какие-то гроши, может быть, придут…» — делился Шахрин с корреспондентом газеты «Молодой дальневосточник» (1991.02.23).

Следующей появилась пластинка «Отражения» «Песни юных женщин». Ее предложил выпустить сам Бурлака, всегда с интересом относившийся к творчеству группы из Свердловска-44. Первоначальный вариант альбома не подошел «Мелодии» по техническим параметрам. Его переписали весной 1990 года в студии ЛДМ. На качественной аппаратуре повылезало столько лажи, что приходилось вновь репетировать и репетировать уже давно исполнявшийся материал. Сергей Кондаков был вынужден подтянуть вокал — на современной технике его голос звучал как-то неубедительно. В качестве педагога выступила менеджер «Отражения» Евгения Келина. На несколько дней с Урала прилетел Василий Кашин, сотрудничавший с коллективом еще в начале 1980-х. Он быстро выучил и записал партии саксофона. До финала ленинградской сессии дотянули только Кондаков, Филиппов и Келина, остальные вернулись домой — у них кончались отпуска и отгулы. Так как «Отражение» изыскало средства на оплату студии самостоятельно, мастер-копия осталась у них, но гонорара от «Мелодии» группа не получила.

«Песни юных женщин» оформил опять Ильдар: «На тот момент идею полосок с переходящими друг в друга частями лица я вроде нигде не встречал, а позже она стала использоваться довольно широко. Тогда мы абсолютно не думали ни о каких меньшинствах, поэтому мужские накрашенные губы на обороте обложки мне казались просто суперприколом. Сейчас это, возможно, воспринимается не совсем так».

У «Апрельского марша» на виниле вышел сборник. Идея издать именно компиляцию исходила от самой группы. Спустя три года выпускать полностью «Музыку для детей и инвалидов» было уже невозможно, а из «Голосов» хотелось убрать некоторые смурные места. Сборный вариант был самым оптимальным. Менеджер группы Виктор Холян съездил в Ленинград в гости к Тропилле: «Андрей посмотрел видео, послушал аудио и одобрил материал. Фонограмма была уже записана, и полагавшиеся на нее средства он, святой человек, перечислил в Свердловск на «Студию 8». На эти деньги «Марш» начал записывать то, что впоследствии стало CD «Сержант Бертран»». Правда, выпуск пластинки не обошелся без казуса — песне «Мертвый жених» отрезали конец. По словам Сергея Чернышёва, «там была драматическая смысловая пауза, а «мелодисты» посчитали, что начинается другая песня. Полторы минуты сюжетной концовки, кульминация, драйв — все улетело в корзину! Деятели… Это, по меньшей мере, непрофессионализм».

Обложку сборника, получившего название «Голоса», украшает странный рисунок Гришенкова, обращенный в негатив. На обороте — фотография Миши Симакова, пораженного шаровой молнией из розетки. К сожалению, при растровой печати из-за мелкости деталей исчезло ощущение безумия, которого так добивался Ильдар. Да еще и полиграфия подгадила — обложка почему-то печаталась на тонкой бумаге, из которой обычно изготавливался внутренний конверт пластинки. Качество при этом исключалось в принципе.

«Отражению» и «Апрельскому маршу» повезло значительно меньше, чем «Чайфу». Благодаря неподдающейся логике политике «Мелодии» их пластинки изданы мизерным тиражом и в продажу на Урале не поступили. Небольшим утешением для поклонников стала «Сигнальная серия пластинок», издававшаяся Ленинградской студией «Мелодии». Каждый такой диск включал по две-три песни четырех артистов, чьи альбомы готовились к изданию. Предполагалось, что, ознакомившись с этими треками, магазины и простые слушатели станут направлять в Ленинград предварительные заказы. Всего вышло десять выпусков «Сигнальной серии». Пластинка «Апрельского марша» проанонсирована на выпуске № 4, а «Отражение» — на шестом. На выпуске № 9 заявлен альбом «Наутилуса» «Родившийся в эту ночь», но он впоследствии был издан другим лейблом.

В Москве ситуация с выпуском дисков сложилась более удручающе. В 1991 году на прилавках вдруг появилась пластинка «Ассоциации» «Клетка для маленьких». Алексей Могилевский узнал о выходе своего альбома почти случайно. Качество звука его расстроило. Апрелевский завод грампластинок в то время готовился к переходу в частные руки и на остатках винила шлепал любой рок-н-ролл, лишь бы продавался. За качеством никто не следил. На песнях что-то булькало, фыркало и тренькало. Обложка тоже стала для Алексея сюрпризом. Отвечавший за художественное оформление С. Павлов вопросами оригинальности явно не заморачивался. Фотографию музыкантов окружают снимки голых тел разной степени эротичности в необычных позах. Как все это ассоциируется с творчеством «Ассоциации» — не ясно, но некоторые из тех же фотоэтюдов потом встречались в оформлении альбомов других исполнителей. Единственное, что порадовало Могилевского, — теплые слова Александра Градского о его группе на обороте конверта. Гонорара Алексей не получил, все, что ему досталось, — коробка с двадцатью пластинками.

Примерно в это же время вышел диск «Агаты Кристи» «Коварство и любовь» с жизнерадостным зиганшинским хамелеоном на розовой обложке. История с выходом LP тянулась почти три года. Сразу после III фестиваля СРК к менеджеру «Агаты» Лене Чистовой подошел Александр Кутиков из «Машины времени» и предложил выпустить пластинку. По совместительству с игрой на басу он был штатным звукорежиссером и фактическим хозяином кооперативной студии «Синтез». Пока тянулась запись «Коварства и любви» (а альбом дважды переписывался), «Синтез» разросся. Диск «Агаты Кристи» вышел в свет как совместный выпуск Всесоюзной студии грамзаписи и «Sintez Corporation». Это означало, что монополии «Мелодии» приходит конец. Впрочем, нравы производителей от этого не сильно изменились. Как вспоминает Вадим Самойлов, «выпуск винила контролировать мы не могли. Я думаю, тиражи были значительные — в те годы деньги у народа имелись, и пластинки пользовались повышенным спросом, но точной статистики мы не узнаем никогда. Гонораров нам никаких не платили, просто выдали двести пластинок — мол, делайте с ними что хотите».

Первой в СССР пластинкой, изданной без участия пресловутой «Мелодии», стал альбом свердловского автора и исполнителя Андрея Воха «Повесть о неоставивших следов». Хотя Андрея иногда и называют рок-бардом, он всегда числился по разряду авторской песни. Как бы то ни было, пластинка свердловчанина, выпущенная независимым лейблом «Апрель» в 1990 году, дала старт отечественному рекорд-бизнесу.

В 1991 году новые фирмы грамзаписи стали появляться одна за другой. «Апрель» переименовался в «Эрио», при Центре Стаса Намина возникла «SNC Records», в Вильнюсе открылась «Zona records». Чуть позже выпуск пластинок наладили фирмы «Фили» и «Русский диск». Большинство из них при составлении планов первых релизов поворачивали голову в сторону Урала.

Летом 1991 года «Эрио» почти одновременно выпустила «Ноа Ноа» «Насти» и «Разлуку» «Наутилуса Помпилиуса». Представители лейбла сами вышли на Полеву с горячим желанием издать ее песни. Для выпуска был выбран последний на тот момент альбом. Оговорили 20-тысячный тираж и солидный по тем временам гонорар — около 25 тысяч рублей. Выплачивался он не авансом, а по частям, в результате чего почти всю сумму сожрала гайдаровская либерализация цен.

Пластинки «Эрио» стоили в 3–4 раза дороже, чем диски «Мелодии», 8—12 рублей. За эти деньги покупатели получали люксовое оформление (каждый альбом «Насти» сопровождался постером с ее чувственной фотографией) и обещанное фирмой улучшенное качество. По заверениям «Эрио», в сырье для штамповки их пластинок не добавляли виниловый лом, который составлял до четверти массы обычных советских лонг-плеев.

«Разлука» в виниловом варианте отчего-то лишилась народного эпиграфа, зато почти полностью сохранила оригинальное оформление. Обложки магнитоальбомов Ильдар Зиганшин всегда делал в размере пластинки. Поэтому ничего увеличивать не пришлось. Изменились только шрифты, и добавилось чуть-чуть цвета. Зато пятаки пластинки вышли шикарные: Умецкий плюет горохом сквозь уши Бутусова прямо в лоб Пифе. Траектория полета гороха заботливо обозначена пунктиром.

В конце 1991 года свои первые пластинки выпустила московская компания «FeeLee Records». В завоевании места на музыкальном рынке ей сильно помогли альбомы «Чайфа» «Давай вернемся» и «Четвертый стул».

Материал для своей второй пластинки «Чайф» писал еще в сентябре 1990-го. Работали в Ленинграде, в храме Св. Екатерины на Васильевском острове, где находилась студия фирмы «Мелодия». Звукорежиссером был Андрей Муратов — клавишник «ДДТ». Студию тогда только отремонтировали, но не до конца. Поставили крутой пульт, крутой магнитофон, но там совершенно не было системы прослушивания. Стояли две обычные бытовые колонки. Поэтому у альбома очень мягкий, немножко ватный звук — музыканты, прослушивая записываемый материал, ориентировались не на специальные мониторы, а на обычную аудиосистему.

Как-то в студию зашел Александр Ляпин и без репетиции, с ходу записал партию гитары для двух треков. Кстати, все гитары на «Давай вернемся» писались с помощью крохотного усилителя «Pignose». Летом 1990 года во время плавания по Волге его подарили Бегунову голландцы из группы «Weekend at Waykiki». Позже выяснилось, что такой же «Свинячий нос» использовали Пол МакКартни, Принс и многие другие звезды. Так что «чайфы» оказались в неплохой компании.

Сначала в обсуждении и сведении записанных треков участвовал весь «Чайф». Вежливый Муратов пытался выполнить все пожелания. В результате получилась, по определению Шахрина, «колхозная» запись. Результат удовлетворения всех просьб не понравился никому. Попросили «Мелодию» выделить дополнительные часы, и Муратов свел все уже в одиночку. Получилось гораздо лучше. «Чайфам» сделали с оригинала копию, и они с ней вернулись в Свердловск, где «Давай вернемся» отправился в народ как магнитоальбом. А оригинал завис в Питере на два года — «Мелодия» развалилась. Только в 1992 году мастер-ленту выкупили «FeeLee Records» и напечатали пластинку.

Когда выпускали на виниле «Четвертый стул», то решили выкинуть «Завяжи мне глаза» и еще пару песен — музыкантам показалось, что они как-то не очень звучат. Поэтому пластинка на 10 минут короче магнитофонной версии. Через несколько лет, когда переиздавали альбом на CD, «чайфы» переслушали весь материал и решили, что эти треки не так уж и плохи. И вставили их обратно. Обложкой «Четвертого стула» прервалась почти полная винилово-дизайнерская монополия Ильдара Зиганшина. Пластинку весело оформили Елена Шахрина и Володя Бегунов.

Первый альбом гитарного состава «Наутилуса» «Родившийся в эту ночь», который еще год назад анонсировался в «Сигнальной серии пластинок», в итоге в 1991 году выпустил «Русский диск», дочерняя фирма «Мелодии». Видимо, Москва смогла предложить музыкантам лучшие условия, чем Ленинград. Официальный тираж, стоящий на обложке, — солидные 100 000 экземпляров. Можно предположить, что эта цифра не совсем соответствовала реальности. За «Русским диском» так же, как и за материнской «Мелодией», водился грешок — невыполнение договоренностей.

Когда в 1991 году «Сфинкс» записал свой второй альбом «Surrealism», Владимир Ведерников обошел с записью многие столичные лейблы. Везде ее хвалили, но за выпуск на виниле просили большие деньги. Общий язык нашелся только с фирмой «Мелодия», которая денег не просила, а даже обещала выплатить музыкантам по нескольку копеек с каждой пластинки двадцатитысячного тиража. Реальность оказалась не такой радужной. Винил выпустила не сама «Мелодия», а ее дочернее предприятие «Русский диск». Никаких денег музыканты не дождались, но не это главное. Договором было предусмотрено, что «Мелодия» полгода не будет поставлять альбом «Сфинкса» в Свердловск, Челябинск и Нижний Тагил. Ведерников, одолживший у представителей уралмашевской группировки 5000 рублей, купил на всю сумму пластинок и собирался за полгода продать их в родном городе и на прилегающих территориях. Этим планам не дано было осуществиться. «Русский диск», прежде чем поставить диски во все города бывшего СССР, от Мурманска до Ашхабада, первым делом вероломно набил ими уральский регион. Оплаченные Володей лонг-плеи еще даже не были ему отгружены, а все магазины Свердловска и окрестностей уже ломились от «Сфинксов». Когда Ведерников получил свой груз, ему оставалось только дарить пластинки знакомым — те, кто хотел их купить, уже сделали это. Урамашевцы на долг махнули рукой, а коробки с пластинками пылились у Ведерникова до 2014 года, когда их остатки расплавились при пожаре.

В 1992–1993 годах появились две пластинки «Наутилуса» («Отбой» и «Чужая земля»), альбомы «Чайфа» «Дети гор» и «Агаты Кристи» «Декаданс», а также диск группы «Траппа» «Дитя Иллюзий», который издал в Ленинграде за собственные деньги Александр Тропынин. В конце 1993 года эпоха винила резко закончилась. Потребители массово перешли на компакт-диски, которые были удобнее в использовании и дешевле в производстве. Заводы грампластинок закрылись.

Когда первые восторги от чистоты звучания CD улеглись, многие меломаны затосковали по винилу. Аналоговый звук грампластинок богаче и теплее, чем цифровое звучание компашек. Возрождение виниловых дисков произошло уже в 2010-х годах, когда большая красивая пластинка стала дорогим во всех смыслах предметом собирания. За последние годы уже переизданы на виниле почти полные каталоги «Наутилуса Помпилиуса», «Агаты Кристи» и «Чайфа». При этом музыканты столкнулись с неожиданной проблемой. В 65–70 минут компакт-диска они запихивали все, что записано, без жесткого отбора. А сейчас приходится ломать голову, что делать с песнями, физически на 45-минутный винил не входящими.

Новые альбомы чаще всего издаются сразу на нескольких носителях, в том числе и на пластинках. Владимир Шахрин считает, что три четверти часа — идеальная продолжительность для нового альбома. Время звучания CD слишком тяжелое для восприятия свежей работы.

Большинство альбомов, записанных в Свердловске в 1980-х, еще не отлиты в виниле. Хочется верить, что в скором времени заветные полки меломанов украсят пластинки «Трека», «Апрельского марша» и «Водопада имени Вахтанга Кикабидзе».