«Да, это я в телевизоре сижу» (Рок на ТВ)

Первый раз уральские рокеры попали в телевизор в 1968 году, когда Свердловское телевидение вдруг показало в одном из телеконцертов четырех волосатых парней из Серова, сыгравших на электроинструментах две композиции. Народ тут же окрестил их «серовскими битлами» и обсуждал их выступление несколько месяцев. Ничего удивительного — в телеэфире сосуществовали всего две программы, и все, о чем рассказывал «ящик», становилось предметом жарких дебатов.

Следующие 15 лет электрогитары если и появлялись на голубом экране, то лишь как антураж конкурсов типа «Алло, мы ищем таланты» или «Юность комсомольская моя». К рок-н-роллу исполнявшиеся на них произведения не имели никакого отношения. Лед потихоньку тронулся только в 1983 году, когда газетная телепрограммка проанонсировала передачу с участием «Урфина Джюса». Свердловская молодежь уселась у экранов и приготовила магнитофоны. Однако появившиеся в студии артисты не походили на Белкина, Пантыкина и Назимова. Да и их песни, в принципе неплохие, не имели никакого отношения к репертуару родного «УД». Зрители заподозрили провокацию. Как оказалось, все на экране было взаправду. И «Урфин Джюс» настоящий, и песни «урфинджюсовские», вот только группа была не свердловская, а первоуральская, полный тезка пантыкинского коллектива. Трудно сказать, преследовал ли режиссер Герман Беленький какие-то тайные цели, но внести смятение в стан тех поклонников рок-музыки, которые знали «Урфин Джюс» только по названию, ему удалось. Они явно были дезориентированы.

В том же году в один из сборных телеконцертов включили песню «Как поверить» группы «Трек». Естественно, выступление шло под фонограмму. Под нее же, родимую, 31 декабря 1983 года в программе, посвященной студенческой самодеятельности, спели «Урфин Джюс» и «Наутилус». Группы исполнили песни соответствующей празднику тематики на стихи Ильи Кормильцева. Музыку «Нового года» сочинил Егор Белкин, а «Снежной пыли» — Слава Бутусов. За это выступление музыканты получили первый в своей жизни официальный гонорар. Композиторы — по 35 рублей, поэт — 22 рубля (за оба текста), прочие музыканты — по 8 рублей 97 копеек.

«Трек» на Свердловском телевидении, 1983. Фото Александра Гноевых

Три следующих года уральский рок в телеэфире почти не звучал. Даже на открытие Свердловского рок-клуба и его первый фестиваль местное телевидение никак не отреагировало. В ноябре 1986-го на ЦТ вдруг появился Вадик Самойлов, тогда еще лидер «ВИА РТФ УПИ». В одной из первых игр только что возрожденного «Клуба веселых и находчивых» участвовала сборная УПИ. КВН тогда считался делом чести вуза, и в команду чуть ли не в приказном порядке зачисляли всех талантливых студентов. «В институте мы слыли популярной и продвинутой музыкальной командой, поэтому в список включили и меня, — вспоминает Вадим. — Я сначала отказывался, но меня вызвал к себе сам ректор Набойченко…» Студент Самойлов согласился, но поставил условие: никаких переделок чужих песен, только авторский материал. И на двух первых играх возрожденного КВН парень с гитарой выходил к микрофону и пел собственные песни.

Молодежная редакция Свердловского телевидения обратила внимание на рок только в начале 1987 года. 24 февраля на съемки передачи «Молодежный клуб» с участием столичных групп «Браво» и «Рондо» пригласили делегацию из рок-клуба. В разгоревшейся дискуссии о творчестве москвичей активнее всех выступал Егор Белкин. Журнал «Марока» даже шутил, что «Свердловское телевидение заключило годовой контракт с Е. Белкиным на участие в диспутах, встречах, обсуждениях, митингах и демонстрациях».

Весной начинались съемки передачи с музыкой свердловских групп. В студии пытались создать нечто похожее на клипы. Под музыку «Кабинета» разыгрывалась шахматная партия бутафорскими фигурами. «Урфин Джюс» изображал на импровизированной сцене настоящую рок-н-ролльную страсть. Правда, результатов этой съемки никто в эфире не видел…

В последний день мая на заключительных концертах II фестиваля СРК в зале присутствовали две или три стационарные кинокамеры. Но куда делся отснятый материал — опять-таки непонятно. Только короткий информационный сюжет вышел в местных новостях вечером 1 июня.

Несмотря на то что рокеры постоянно торчали в здании телецентра (там подпольно или полуофициально записано немало альбомов), их появления в эфире носили случайный характер. Например, осенью 1987 года «Апрельский марш» пригласили поучаствовать в какой-то передаче о стройотрядах. По замыслу авторов, в финале программы стройотрядовцы должны были с мечтательными лицами, обнявшись, раскачиваться в такт под рок-ритмы. Специально для этого «марши» переделали абсолютно не танцевальную песню «Анимация» в еще более нетанцевальную инструментальную композицию. Началась съемка, зазвучала фонограмма, музыканты стали изображать виртуозную игру, а стройотрядовцы не знали, что им делать: ритма, в такт которому полагалось качаться, в «Анимации» почти не было. Молодежь в «целинках» обнялась, сделала мечтательные лица и принялась неловко переминаться с ноги на ногу. «Марши» давились от смеха…

Примерно тогда же в Свердловске появились первые бытовые видеокамеры, стоившие фантастически дорого. Благодаря им удалось зафиксировать для истории октябрьские концерты «Популярной механики» и «Звуков Му». Видеосъемка рок-концертов перестала быть чем-то из области фантастики.

1988 год прошел под знаком «Наутилуса Помпилиуса», и фрагменты его выступлений стали регулярно мелькать в московских программах «Взгляд» и «До и после полуночи». Подтянулось и местное ТВ — информация об успехах свердловских рокеров стала появляться в новостях и передачах для молодежи чуть чаще.

Монополия государства на телекартинку начала давать трещины. Появились первые кабельные сети, служившие альтернативой двум-трем стандартным телеканалам. В Свердловске пионером кабельного вещания стал микрорайон МЖК, жителям которого завидовал весь остальной город. В телестудию МЖК приглашали интересных собеседников: не только опального Бориса Ельцина, но и рок-музыкантов, в первую очередь — Владимира Шахрина, жившего в соседнем доме. Не последнюю роль в создании телевидения МЖК играл экс-редактор «Мароки» Леонид Баксанов, так что постоянное присутствие рок-клуба в кабельной сети вполне объяснимо.

III фестиваль СРК был полностью снят на видеопленку. По сцене, зрительному залу и фойе Дворца молодежи с камерами в руках перемещались Леня Баксанов и Ильдар Зиганшин, а к музыкантам и зрителям приставал с микрофоном молодой кинорежиссер Сергей Соловьёв (не путать с создателем «Ассы»). Чем обусловлен его выбор на роль интервьюера — не понятно. Сергей явно не чувствовал себя в рок-теме комфортно, и вопросы его отличались некоторой бессвязностью, но в конце концов главное — ответы.

1 марта 1989 года в Свердловский рок-клуб нагрянула съемочная группа Центрального телевидения. Для записи дебютного выпуска новой музыкальной программы «Чертово колесо» в маленькую комнатку № 64 набились Грахов, Пантыкин, Белкин, Шахрин, Гришенков, Женя Кормильцев и Вадик Самойлов. Разговор получился обстоятельный и интересный. Настя Полева сквозь толпу мужиков не пробилась, и вопросы ей ведущий Алексей Балабанов задавал прямо на лестнице. Программа вышла в эфир 13 июня. Беседа в ДК Свердлова дополнилась обращением к телезрителям Бутусова и Умецкого, в котором они подчеркнули, что остаются членами СРК и покидать его не собираются, а также рассуждением Александра Градского о пагубности быстро приходящей славы. С музыкальными номерами случился прокол: «трековскую» «Песню любви» проиллюстрировали слайд-шоу из фотографий «Урфина Джюса». Видимо, москвичи перепутали низкий голос Насти с высоким вокалом Пантыкина.

Главный редактор «Чертова колеса» Наталья Грешищева здорово помогла советским рокерам, и в том числе свердловчанам. Ставя музыкальные номера в свою программу, она подписывала документы, что песни нуждаются в перезаписи. В выделенное для этого время рокеры из разных городов совершенно бесплатно пользовались оборудованной по последнему слову техники студией в «Останкино», чаще всего, записывая свои новые вещи. Именно так «Апрельский марш» создал альбом «Звезда Полынь», который, правда, не вышел в свет из-за неудовлетворенности музыкантов качеством материала.

«Чертово колесо» посвящало свои выпуски обзору рок-жизни разных городов СССР. О Свердловске Грешищева и режиссер Андрей Гансон планировали снять несколько программ и даже собирали материал для них, но в июне 1991 года передачу неожиданно закрыли. Наталье Владиславовне с трудом удалось в простой авоське вынести из телецентра несколько кассет с уже вышедшими программами. К сожалению, не со всеми.

В октябре 1989-го Грешищева обращалась на Свердловское телевидение с просьбой предоставить материалы с IV фестиваля СРК. Местное ТВ действительно отсняло весь музыкальный праздник. На сцене и в зале постоянно работали пять больших камер, под стеной Дворца молодежи стоял вагончик с режиссерским пультом. Судьбой отснятого материала Свердловское телевидение интересовалось не особо. Оно легко поделилось с коллегами из Москвы фрагментами нескольких выступлений, а все остальное положило на какую-то очень дальнюю полку. Из пяти отснятых концертов пока обнаружены лишь полтора. Гораздо больший кусок фестиваля остался в архиве Кирилла Котельникова, который снимал его на бытовую видеокамеру.

С 1989-го на центральных каналах появлялось все больше свердловских групп. Например, «Апрельский марш» осуществлял эту экспансию совершенно целенаправленно, не гнушаясь самых «не роковых» программ. «Мы постоянно лезли и лезли в эфир, — говорит Евгений Кормильцев. — И это сработало — наши песни стали узнавать, причем не только в Свердловске. Мы не добились такого успеха, как «Наутилус» или «Чайф», но своего зрителя мы находили в самых разных городах. Участие в поп-шоу «Пятьдесят на пятьдесят» дало для нашего узнавания очень многое. Когда песню «Япония» показали в «Утренней почте» или в каком-то подобном говне, это стало большим прорывом. А то, что для этого приходилось играть на одной сцене с каким-нибудь Женей Белоусовым, вообще не важно. Для встречи именно со своей аудиторией необходимо воспитание публики с помощью телевидения. Не важно, называется это «раскруткой» или «образованием». Важна ротация».

При съемке последнего крупного рок-клубовского мероприятия — дня рождения в марте 1990-го года — произошел забавный казус. Операторы кабельного телевидения снимали весь концерт. Звук при этом для лучшего качества брали напрямую с пульта. Никто ничего против не имел. Однако звукооператор английской группы «The band of Holy Joy», привыкший трепетно относиться к авторским правам, просто выдернул несанкционированный провод из гнезда в пульте. В результате съемка англичан осталась без звука.

За все время существования телевидения в Свердловске в его эфире не появилось регулярной музыкальной передачи. Программа по заявкам «Каравай», которую вела любимица пенсионеров Анжелика Виноградова, не в счет — самым молодым исполнителем, попадавшим в ее плей-лист, был, наверное, Лев Лещенко. Появление первой регулярной музыкальной передачи стало возможным только после появления первого независимого телеканала.

Офис нового свердловского телевещателя, который поначалу скромно назывался Студией кабельного телевидения «Альянс», располагался в маленьком служебном помещении на крыше школы № 47. Одним из первых работников нового масс-медиа был Сергей Мишин. Возглавлял «Альянс», а впоследствии и «4 канал», Игорь Мишин, но с Сергеем они, как ни странно, в родственных отношениях не состояли. Должность у Сереги называлась оператор эфира, хотя никакого эфира еще не было — сигнал распространялся по кабелю. Мишин, аки Карлсон, сидел на крыше и следил за видеомагнитофонами, думая о музыке. Рок-н-роллу он был человек не посторонний — за его плечами было участие в группе «Не ваше дело!», числившейся кандидатом на вступление в рок-клуб.

Однажды на крышу к Сергею поднялся малыш — выпускник подпольной (по отношению к телеканалу) школы Алексей Амелько. На сказочного Малыша, правда, он походил мало. Он был крупен и круглолиц.

Алексей и предложил Сергею создать музыкальную телепрограмму. Он даже название для нее придумал. По его словам, словосочетание «Хит-Хаос» привиделось ему во сне. Подготовительная работа закипела.

30 апреля 1991 года «Альянс» окончательно стал «4-м каналом». «Хит-Хаос» вышел в эфир на два месяца позже — 16 июня. Поначалу концепция была простой — обзор музыкальной жизни города во всех ее проявлениях. Эта жизнь изобиловала событиями, и Леха с Серегой целыми днями носились по городу с единственной камерой. Мишин снимал, а Амелько с микрофоном пытал своих героев. «Хит-хаосовцы» были на все руки мастера: они сами снимали сюжеты, сами монтировали их при помощи двух бытовых магнитофонов, а затем сами вели программу. Конферанс не отличался замысловатостью. Например, рассказывая о фестивале «Регенерация-91», Сергей с Алексеем просто сидели на диване и, передавая микрофон друг другу, объявляли участников: «А потом на фестивале выступила группа «N»», «А еще выступила группа «N N» и т. п.»… Между этими анонсами демонстрировались отснятые номера.

«Конечно, поначалу мы вести себя в кадре просто не умели, — оправдывается Мишин. — Мы же по образованию не актеры и не журналисты. Я — железнодорожник, а Амелько вообще только среднюю школу закончил. Ничего, мы быстро учились».

Быстро развивалась и сама программа. Стоило на телеканал прийти первому письму, в адресе которого стояло «Хит-Хаос», как в программе тут же появилась рубрика «В редакцию пришло письмо». Счастливые ведущие торжественно зачитали первое свидетельство обратной связи со зрителями. Откликов сразу стало больше. К одному из них пришлось отнестись серьезно. Второкурсница инженерно-педагогического института Валерия Костюник угрожала юной музыкальной передаче страшными карами, если ее не возьмут в команду. Испугавшись такого резюме, «хит-хаосовцы» решили с соискательницей познакомиться. На всякий случай свидание назначили в людном месте — на концерте «Бригады С». Приглашение отправили почтой. Получив письмо с телевидения («да еще не электронное, а аналоговое, что в принципе непонятно сегодняшней молодежи»), Валерия на стрелку пошла.

Так в «Хит-Хаосе» появилась Лера. Продолжая линдгреновские аналогии, следует сравнить ее с фрекен Бок, но не получится. Лера оказалась юной веселой красавицей, пылко любящей «правильную» музыку. «Когда в город приезжал «Крематорий», мне хотелось всю программу посвятить им, но парни тратили драгоценное эфирное время на новости из филармонии и гастроли каких-то попсовиков. Меня это бесило, но я понимала, что концепция — дело важное».

Сергей Мишин, Валерия Костюник и Алексей Амелько, 1992. Фото Николая Землякова

Именно троица Амелько—Костюник—Мишин сделали лучшую и самую долговечную музыкальную программу на телевидении Екатеринбурга. Хотя и начинали они первыми, конкуренция все равно была жесткой. В середине 1990-х в Екатеринбурге количество телеканалов с собственным вещанием переваливало за десяток, и музыкальные передачи пытались сделать многие. Но «Хит-Хаос» развивался галопирующими темпами, и угнаться за ним никому не удавалось. Тем более что, в отличие от конкурентов, чужие клипы в эфир троица почти не ставила. Предпочтение отдавалось концертным съемкам, сделанным собственными силами. Постепенно в архиве программы скопились видеозаписи практически всех уральских музыкантов 1990-х, выступавших в разных жанрах. Если говорить о рокерах, то на кассетах с пометкой «Хит-Хаос» можно обнаружить выступления всех звезд — от «Наутилуса Помпилиуса» до «Птицы Зу», а также множество коллективов калибром поменьше.

Всего через два года после дебюта «ХХ» уже замахивался на сложные формы — они снимали видеоверсии альбомов. Для «чайфовских» «Детей гор» арендовали ТЮЗ, а «Позорную звезду» «Агаты Кристи» снимали на киностудии. Специально для этого арендовали съемочный кран. Благодаря крану один из операторов оказался на высоте, но вот снимать ему было нечем — камер на тот момент в распоряжении «Хит-Хаоса» было всего две. Объявили общий сбор, из Артемовского привезли еще две с тамошнего дружественного канала, с пятым съемочным агрегатом выручил Леня Баксанов… Снятые с пяти точек концерты получились настолько удачными, что «Агата Кристи» выпустила видеоверсию «Позорной звезды» как свой официальный DVD. Телесюжеты, изготовленные командой «Хит-Хаоса», стали появляться в музыкальных программах центральных каналов «Музобоз» и «Программа А».

Концепция, придуманная в начале пути, сохранялась. В эфире соседствовали новости из консерватории и кадры из какого-то фотоателье, где выступили вместе Макс Ильин и Сергей «Силя» Селюнин из питерского «Выхода». Программа стала популярной не только среди зрителей, но и среди музыкантов. За попадание в эфир «хит-хаосовцам», в отличие от столичных коллег, даже в голову не приходило брать с исполнителей деньги, поэтому в их передачах можно было увидеть молодые, еще мало кому известные «Смысловые галлюцинации», «Чичерину» и многих других.

Весь объем информации в еженедельный получасовой «Хит-Хаос» просто перестал влезать. Вдобавок к нему появились маленькие и оперативные новости «Хит-Хаос-Ньюз», выходившие сначала два раза в неделю, а затем и пять. Так «ХХ» стал не просто программой, но целым творческим объединением, хотя за громким названием стояла все та же троица. Скоро к двум существующим программам добавился «Ночной клуб Хит-Хаоса», который вел Алексей Амелько. Спонсором передачи стало австрийское пиво «Gesser». Бутылки с пивом стояли на специальной полке прямо над головами гостей, и к концу эфира их количество заметно уменьшалось. «Ночной клуб ХХ» выходил в прямом эфире, что иногда влияло даже на дорожную ситуацию в городе. Когда самолет, на котором в Екатеринбург летела группа «Браво», опоздал, музыкантов доставили в студию с милицейским эскортом, мигалками, сиренами и чуть ли не с перекрытием улиц. Даже работники ГИБДД понимали, что прямой эфир главной музыкальной передачи — дело святое.

Число программ нового творческого объединения увеличило шоу «Семен и Феликс». Вели его Шахрин с Бегуновым, которые показывали клипы интересных групп, перемежая их дурашливыми комментариями. Зрителям запомнились спецвыпуски «Семена и Феликса», посвященные, например, пятилетнему юбилею «Агаты Кристи», с демонстрацией детсадовских эмалированных горшков братьев Самойловых, какать в которые имеют право только самые послушные дети. Просуществовало шоу более двух лет.

К концу 1990-х «хит-хаосовская» троица начала выдыхаться. «Мы просто переросли этот формат, — рассказывает Лера Костюник. — Хотелось чего-то нового, большего. Наша беда, а возможно, и наша вина в том, что мы не воспитали себе замену». «Хит-Хаос-Ньюз» переродился в культурный блок ежевечерних новостей. «Ночной клуб Хит-Хаоса» стал «Ночным клубом 4 канала», куда приглашали уже не только музыкантов. Через несколько лет этот формат превратился в программу «Стенд» — лучшую аналитическую программу Екатеринбурга.

Лера Костюник и Сергей Мишин до сих пор работают на родном телеканале, но уже как продюсер и режиссер. Алексей Амелько в начале 2000-х с телевидением расстался, пытался заниматься молодыми поп-группами, работал в ночных клубах, теперь уже самых настоящих. В 2002 году он неожиданно умер.

Лучшие программы, снятые «Хит-Хаосом» в пору расцвета, до сих пор повторяют в эфире «4 канала», но только по самым торжественным поводам, вроде юбилея канала или Дня города.