«У Саши Башлачёва полна дарами чаша» (СашБаш в Свердловске)

В 1982 году перешел на пятый, выпускной курс студент факультета журналистики Уральского университета Александр Башлачёв. Как и его однокурсники, он учился, сдавал экзамены и зачеты. Рисовал стенгазеты, сочинял пьесы для студенческих капустников, сам играл в них. Слушал на магнитофоне стандартный общажный набор из «Deep Purple», «Led Zeppelin» и «Black Sabbath». В июле уезжал на практику, а в августе — в колхоз на картошку. Сначала жил в общежитии на Большакова, 79, потом с компанией друзей перебрался в заброшенный дом на улице Сакко и Ванцетти, 22, где они основали своеобразную коммуну. В общем, обычная жизнь свердловского студента начала 1980-х годов.

Да, еще Саша сочинял стихи и песни. Это тоже не было чем-то исключительным. Журфак — факультет творческий, и поэтом там был каждый четвертый. Правда, в истории русской поэзии остался только один — Александр Башлачёв.

Как и все студенты тех лет, Башлык (так называли его однокурсники) неровно дышал к рок-музыке. В родном Череповце он в школьном альбоме рисовал музыкантов на сцене. Полный зрительный зал, свет софитов, гитара — обычные мечты мальчишки, наслушавшегося западного хардешника. Еще до университета он подружился с череповецкой группой «Рок-сентябрь» и стал писать для них тексты. Гениальностью эти стихи не отличались, что-то про «вкус твоей помады на моих губах» и все такое прочее. Позже Саша даже стеснялся этих текстов, но продолжал сотрудничать с «Рок-сентябрем» вплоть до старших курсов. Из Череповца ему приходили на магнитофонных пленках инструментальные «рыбы», на которые он придумывал тексты. Впрочем, тогда уже он писал и другие песни.

В основном это были песни для студенческих спектаклей, естественно, юмористического содержания. Вместе со своими друзьями Сергеем Нохриным и Александром Измайловым Башлачёв придумал Льва Дивидовича Перловича, ровесника Пушкина, художника-параллелепипедиста. Вокруг этого персонажа был выстроен целый мир с его картинами, искусствоведческими разборами его картин, стихами, воспевавшими искусствоведческие разборы его картин. Заметное место в этом мире занимали песни молодого Башлачёва. Две из них, «Подвиг разведчика» и «Слет-симпозиум», прочно вошли в его «поздний» репертуар. СашБаш исполнял их много и охотно, правда, их окончательный вариант сильно отличался от текстов, сохранившихся в студенческих тетрадях.

Утверждение, что большинство своих знаменитых песен Башлачёв написал в студенческие годы в Свердловске, по мнению исследователя его творчества Льва Наумова, действительности не соответствует. Настоящим Поэтом он стал в последние четыре года, в Череповце и Ленинграде. Бурная студенческая жизнь просто не оставляла возможности остановиться и создать что-то подобное «Посошку» или «Абсолютному вахтеру».

Нет никаких сведений, что на магнитофоне Башлыка вместе с «пеплами» и «цеппелинами» крутились «Трек» или «Урфин Джюс». Навряд ли он бывал на их редких концертах. Уютный студенческий мирок Башлачёва и тогда еще маленький рок-мирок существовали параллельно, даже не подозревая друг о друге. Саше было проще работать «путем взаимной переписки» с далеким «Рок-сентябрем», чем искать в миллионном Свердловске местных музыкантов.

Один контакт все же был. В 1982 году состоялось знакомство с коллективом, носившим тогда условное название «Али-Баба и сорок разбойников». В клуб архитектурного института, где репетировали Бутусов и компания, Башлачёва привел их звукооператор Андрей Макаров и представил, как студента университета, пишущего стихи. Познакомились, покалякали минут 20 о том о сем и распрощались. Башлачёв своих стихов не читал, Бутусов ему своих песен не пел. Так, случайное знакомство двух студентов соседних вузов. Правда, факт этого знакомства уже после Сашиной смерти дал почву для слухов, что его стихи использовались в альбоме «Али-Бабы». Однако слухи эти не подтверждаются ни Бутусовым, ни Наумовым, исследовавшим башлачевский архив.

В 1983 году Александр защитил диплом на тему «Музыкальная критика на страницах газеты Германской коммунистической партии «Unsere Zeid» и уехал в Череповец. По Свердловску он скучал, в письме Сергею Нохрину 17 октября 1983 года писал: «Слово «Урал» действует на меня магически-неотразимо. Вспоминая Свердловск, я смахиваю с ресниц капли сухого вина».

Александр Башлачев, 1979. Фото Анны Мясниковой

На журфаке его помнили, в колхозе пели сочиненные им песни, а могилу Перловича показывали абитуре еще десять лет спустя. А вот остальной Свердловск встречал Башлачёва в его последующие приезды уже как ленинградца.

В марте 1985 года он выступал в общежитии архитектурного института. Посмотреть на «питерского рокера» набился полный красный уголок. Саша пел «Время колокольчиков» и другие песни из своего классического репертуара. Принимали хорошо, но никому из зрителей и в голову не приходило, что они слушают своего недавнего земляка, пусть и временного.

В октябре 1987 года Башлачёв опять пел в Свердловске, причем трижды. Сначала он выступил перед делегатами Всесоюзного съезда рок-клубов, а затем, чтобы собрать ему деньги на обратную дорогу, Грахов устроил еще два концерта. Случайная публика в одной из аудиторий физтеха УПИ башлачевские песни не поняла и не приняла. Зато на состоявшийся на следующий день квартирник пришли уже подготовленные зрители, перед которыми СашБаш выложился на полную катушку.

Через четыре месяца его не стало.

Об Александре Башлачёве стали наперебой писать газеты, вышли пластинка и первая книга его стихов. В 1990 году на факультет журналистики УрГУ начали со всей страны приезжать абитуриенты, желавшие получить образование там, где «учился СашБаш». Другой мотивации у них не было, и творческий конкурс они проваливали, но показательно, что юные почитатели Александра Башлачёва именно Свердловск ассоциировали с его талантом.