Слово двадцать девятое. Музыка названия

Какие звуки и их сочетания делают слово красивым? На первый взгляд, мера красоты звучания своя у каждого человека, и обусловлена она как личным опытом, так и культурным. Сороковая симфония Моцарта многим в Европе кажется совершенной, но слушатель, выросший в африканской традиции, может посчитать ее ритмику невыразительной, а мелодию — слишком сложной.

Однако если обратиться к фундаментальным человеческим потребностям, то в восприятии людей, воспитанных в самых разных культурах, можно увидеть много общего. Большинство людей схожим образом оценивает объекты, связанные с базовыми потребностями. Те, что помогают выживанию или продолжению рода, укрепляют чувство уверенности и безопасности, воспринимаются как красивые или даже прекрасные. Умиротворяющая природа и ее дары, полные сил люди репродуктивного возраста (особенно женщины), здоровые дети, безобидные млекопитающие (в особенности детеныши), убранство богатого стола, наполненного разнообразной едой и напитками, — вот наиболее популярные сюжеты настенных календарей или постов в «Инстаграме» в любом уголке Земли.

С другой стороны, объекты, которые ассоциируются со смертью, болезнями, ущербом, невозможностью продолжить род, распадом и деградацией, выглядят отталкивающе, отвратительно, безобразно. Очень немногим рафинированным эстетам покажутся восхитительными тарантул, запах разложения, корка плесени в банке варенья, экскременты, протез вместо конечности. Это справедливо не только для «картинок» или ароматов, но и для воспринимаемых звуков.

Самое безопасный и умиротворяющий звук, который только можно себе представить, это колыбельная мамы, баюкающей грудного ребенка. Слова не нужны, он их еще не понимает, поэтому слышится только нежный, как мурлыканье, напев. Запишем?

Ла-ма-на-ли-та-ла-а… ти-ра-па-ли-на-ма… а-ла-ти-ра-ни-па-ма…

А теперь попробуем промурлыкать что-то плавное из мировой классики. Я напел на диктофон «К Элизе» Бетховена (хорошо, что вы этого не слышали), и вот что получилось:

Ти-ра-ти-ра-ли-та-ри-ра-ла-а-а-а

Ла-та-ра-ти-и-и-и

Ла-та-ра-ла-а-а-а…

Можете поставить аналогичный эксперимент с любой другой плавной и нежной мелодией. Вероятнее всего, в вашем напеве без слов одни звуки встретятся чаще, а другие вообще не появятся.

Гласные [а] и [и], сонорные согласные [л], [м], [н], [р], глухие [т] и [п] — вот нехитрый набор, которым я ограничился. Для воспроизведения плавной, нежной, умиротворяющей мелодии их оказалось достаточно. А что получилось у вас?

Сонорные согласные можно пропеть. Они не образуют пару «глухой-звонкий». К сонорным относятся согласные [л], [м], [н], [р] и [й]. Фраза «рому налей», где только сонорные, позволит вам их запомнить.

Теперь представим себе ситуацию агрессии, опасности, угрозы жизни. Царапанье, шипение, рык, рев, уханье, циканье, щелканье, гром, грохот, взрыв, треск, жужжание, шуршание, шорох, взвизг… Звукоподражательные слова, имитирующие повадку змей, хищных зверей, опасных насекомых и грозных явлений природы, изобилуют шипящими, цикающими, грохочущими, трещащими, свистящими и щелкающими звуками.

В «отталкивающем» звуковом наборе из гласных чаще прочих слышны [у] и [ы], из согласных: [ж], [ш], [з], [р], [ц], [ч], [х], [щ]. Другие звуки — гласные [э], [о] и все не упомянутые выше согласные — звучат скорее нейтрально и дополняют звуковую палитру.

Получается, что звуки по самой своей природе имеют знак «плюс» или «минус», но приведенные примеры справедливы в первую очередь для русского языка, а эмоциональное восприятие звуков зависит еще и от того, какой язык является для человека родным. Не стоит даже пробовать напеть колыбельную, используя гласные [ы], [у] и рычаще-хрипяще-цыкающие согласные звуки, — ребенок, скорее всего, проснется и заплачет. Но записать одни звуки в «хорошие», а другие — в «плохие» было бы крайне рискованно.

Представим себе большой симфонический оркестр за минуту до взмаха палочки дирижера. Музыканты уже заняли места, полукругами расходящиеся от пульта. В ближайших разместились первые, вторые и третьи скрипки, справа и чуть подальше расположились более низкие альты и виолончели, а за ними устроили свои массивные тела контрабасы.

По левую руку видны духовые, среди которых особенно заметны медные: они не только блестят, но и столь же ярко звучат, особенно во время соло. Рядом настраивается более скромная группа деревянных духовых, которую иногда называют «дерево»: флейта, кларнеты, гобои и фаготы. Еще левее возвышается арфа, за которой угадывается целый арсенал ударных.

Каждый инструмент должен внести свой собственный вклад в музыкальную палитру, которая будет создаваться под нашим управлением. Должен сказать, что настоящего музыканта ноты только расстраивают.

Представим себе, что оркестранты начисто забыли нотную грамоту, но со слухом, памятью и техникой у них все в полном порядке. Займем место за пультом. Нужно пропеть каждой группе буквально несколько следующих тактов. Начнем со скрипок:

Ла-на-ла-та ли-и-и па-ра-па-ла…

Для плавных и высоких скрипичных голосов используем протяжный гласный [а], высокий [и], сонорные и пару-тройку твердых глухих согласных.

Для альтов и виолончелей удобно пропеть [а] в сочетании с грудным [о] и более комфортно звучащим в нижнем регистре [э] — плюс все тот же набор сонорных и глухих звуков:

Па-а-а-рэ-э-э-о-о-о-ла-а-а…

Обратимся к контрабасам, которые ведут свои голоса плавно, как скрипки, — хотя не столь нежно и гораздо более низко. Удобнее задействовать плавный и низкий [у], а для форсированного рыкающего звучания — даже [ы]:

У-у-у… ла-рры-у-у-у…

Для валторны [у] тоже удобен. Мягкий неяркий звук этого инструмента передается некоторыми приглушенными твердыми согласными:

Пу-пу-пу-пу-ту-у-у…

Зато для трубы с ее высоким, ярким и звонким голосом пропоем нечто вроде:

Трам-тарарам-та-ра-па-пам…

Изображая трубу, мы задействовали широко и привольно звучащий [а], сонорные и глухие согласные, от которых наши звуки отталкиваются, как от маленьких трамплинов, набирая силу и упругость.

Загадочный звук фагота потребует большого количества [о]: ро-ко-то-ко-ро-о-о. Тарелка с щетками — холодно шуршащего [ш] и более горячего [ш’]. Объясняя тамбурину его партию, изобразим нечто вроде ци-та-та-ч-ч-ц-ц-ц-ци-та-ч-ч-ч. Показывая вступление колокольчиков, обратимся к высокому [и] и звонким согласным: зинь-динь-ди-ли-динь.

Переходя от одного инструмента к другому, мы используем все 42 звука русского языка. Есть ли среди них неблагозвучные? В оркестре нет голосов со знаком «плюс» или «минус» — для создания богатой палитры важен каждый инструмент. Точно так же нет «плохих» или «хороших» звуков в речи: есть звуки, наилучшим образом выполняющие свою задачу.

Одни инструменты хороши для мелодии, другие — для ритма, третьи — для аккомпанемента, располагающегося всегда ниже мелодии. Подражая мелодическим инструментам, мы использовали гласные ([а], [и]) и сонорные звуки, для аккомпанирующих голосов брали гласные ([а], [о], [э]) и твердые глухие согласные, для басов и ударных задействовали гласные ([у], [ы]) и арсенал шипящих, свистящих, звенящих, жужжащих и щелкающих звуков.

Меняя окраску и пропорции составляющих, получаем разные стили музыки. Много ритма, низких частот, узкий и агрессивный спектр в высокой части? Получаем все направления тяжелого рока и ритм-энд-блюза. Много ритма, выражены средние частоты и более богато представлены высокие? Здесь вотчина джаза. Ритм бедноват и предсказуем, зато в аккомпанементе океан оттенков, над которым в бескрайней высоте всеми красками переливается мелодия? Симфоническая музыка. Предварительные настройки в эквалайзерах именно так и организованы.

Слово, будучи сочетанием звуков, представляет собой музыкальную микроминиатюру, в которой разные звуки выполняют свою задачу. Среди них имеются высокие и звучные «мелодисты», которых поддерживают более низкие и не столь яркие «аккомпаниаторы», и наконец, есть «ритм-секция», задающая словесный ритмический рисунок.

Название — музыкальное сочинение сверхмалой формы, где гласные («голосные») исполняют мелодию, а согласные (то есть те, что поддерживают и сопровождают «голосные») аккомпанируют — подпевают и создают ритм.

На «подпевках» к гласным выступают сонорные [л], [м], [н], [р] и [й], а остальные образуют ритмический рисунок практически любой окраски и напряжения. Взрывные звонкие согласные [б] и [д] с их упругим звуком подобны средним барабанам (попробуйте сымитировать губами звук ударной установки. Да что там — просто вслушайтесь в эти слова: барабан, бей, бонги, конги или drum).

[З] и [ж] звенят в тарелках-литаврах — з-з-заж-ж-жги! Обволакивающий [в] и гулкий [г] гудят и вибрируют в басах. Труба с сурдиной — «фа-а-фа» — теплая фоновая фактура, а если и фальшь, то легкая, блюзовая. [П] и [т] пташками разлетаются из-под полуприжатых струн ритм-гитары, сухой дробью отзываются в пиццикато струнных.

Свистящий [с] вместе с [ш’] плещутся в маракасах. «Ц-ц-ц» — прицокивает, отмеряя доли, хай-хэт. [Ш], [ч] и [ш’] частят и перешептываются в щетках, крадущихся, скользящих по том-тому. [X] звучит во вздохах тубы, в уханье большого оркестрового барабана.

Для разных случаев нужны разные группы инструментов. В легкомысленном фокстроте молчит арфа, в нежном адажио держит паузу медная группа, в трагическом крещендо погребальной мессы нет места гитаре или вибрафону. Музыкальные инструменты манипулируют настроением слушателей. И точно так же звуки названия управляют впечатлением целевой аудитории.

Ищете название? Представьте, что его нужно исполнить. Какие инструменты лучше всего подошли бы для этой задачи?

Музыкальные инструменты манипулируют настроением слушателей. И точно так же звуки названия управляют впечатлением целевой аудитории.

Вы ищете название для компании, предлагающей услуги быстрого и качественного ремонта. Преимущества — большая степень формализации задания на сайте с разнообразными шаблонами и калькуляцией онлайн, высокая скорость выполнения работ, дистанционный контроль, СМС-уведомления о прохождении отдельных этапов, расчет после приемки, гарантийный срок. Клиенты — горожане среднего достатка.

Какие музыкальные инструменты, по вашему мнению, точно нужны для исполнения этого названия? Какие наверняка не нужны?

Ответ