ВСЕ ЖЕНЩИНЫ — ЛГУНЬИ

1851-й. Давайте быстренько пробежимся по разным странам, посмотрим, как в этом году обстоят дела с численностью населения. В Британии сейчас проживает около 20 миллионов, в Америке поразительные 23, во Франции 33, в Германии 34, однако не первом месте — сногсшибательные 430 миллионов — стоит заткнувший всех за пояс Китай. Отличный результат, Китай. Можешь начать сокращаться!

И какие же еще новости я вам могу сообщить? Ну, в общем, большие. Куба только что провозгласила независимость, Франция получила — после учиненного Луи Наполеоном переворота — новую конституцию, а Британия? Что ж, в Британии появились первые двухэтажные омнибусы. Не бог весть какое событие — для Британии, — но все-таки. Вообще тут все малость поуспокоилось.

В США новехонькая «Нью-Йорк Таймс» печатает рекламу столь же новехонькой швейной машинки — первой из когда-либо созданных швейной машинки, дающей сплошной шов, — ее только что запатентовал Исаак Зингер, между тем, как в Париже пионер фотографии Луи Дагер упал, споткнувшись на собственном крыльце, и умер. Таким образом, он не только изобрел фотографию, но и стал первым из тех, кто отдал дух на пороге своего дома.

Английские ценители искусства оплакивают кончину одного из лучших своих живописцев Д.М.У. Тернера. Литературным событием года стал «Моби Дик» Германа Мелвилла, а вокзал Кинг-Кросс получил от Уильяма Кьюбитта новехонькое, вызвавшее всеобщие нарекания современное здание. Правда, платформу 9?[*] там еще не соорудили. В мире же музыки мы встречаемся с Верди, прячущим кое-что в рукаве. В зеленом, могли бы добавить мы, рукаве.

Вообразите, что вы уже там.

Где?

Там. В Венеции. В театре «Ла Фениче».

И допустим… допустим, вы сидите в оркестре. Да, вот именно. Вы сидите в оркестре. Вы уже отсидели три генеральных репетиции и всякий раз, добираясь до определенного места оперы, натыкались на чистый лист. В буквальном смысле. Вот здесь должна быть ария, а вместо нее — пустая страница. Добравшись до нее, все смотрят на дирижера — вопросительно. Дирижер — он же и композитор — произносит нечто вроде: «О… ну, мы… мы это потом добавим». Чертовски странно. Это происходит один раз. Другой. Собственно говоря, происходит каждый раз, как вы доходите досюда. Бесспорно, пугающе, душераздирающе, чертовски и дьявольски странно! Вернее, казалось странным до самой последней генеральной репетиции, состоявшейся в день перед вечерней премьерой. Только тогда Верди — наш дирижер/композитор — и выложил на стол недостающую арию.

Почему? А видите ли, Верди понимал, что у него на руках козырной туз. Собственно говоря, Верди был уверен, что на руках у него козырная, ударная ария, ну и держал свой козырь под спудом, опасаясь, что какой-нибудь мазурик из композиторов его попятит. И был, надо сказать, прав. Я не о том, что его кто-то украл, — я хотел сказать, что у Верди действительно имелась в запасе ударная ария. Начало ее обычно переводится как «Сердце красавицы склонно к измене», однако я помню изумительную постановку Английской национальной оперы, осуществленную доктором Джонатаном Миллером, переведшим эти слова так: «Все женщины — лгуньи», что, по-моему, не лишено смысла. Ну-с, эта опера, «Риголетто», была в тот вечер исполнена вместе с ударной арией, которую Верди до последнего дня скрывал даже от своего оркестра, — с арией «La donna ? mobile».

Нет, согласитесь — мелодия сногсшибательная. Теперь вы понимаете, почему он над ней так трясся. Одна из тех мелодий, которые раз услышишь и уж больше из головы никогда не выкинешь. Да и слова неплохие.

«Все женщины — лгуньи….трам трам пам трам папам….пам пам пам трам пам…»