ЖИЗНЕОПИСАНИЕ ДЖИРОЛАМО ИЗ ТРЕВИДЖО ЖИВОПИСЦА

ЖИЗНЕОПИСАНИЕ ДЖИРОЛАМО ИЗ ТРЕВИДЖО ЖИВОПИСЦА

Редко бывает, чтобы художники, родившиеся в какой-либо местности и продолжающие работать у себя на родине, были вознесены судьбой до того благополучия, которого заслуживает их мастерство, между тем как, добиваясь признания во многих местах, они в конце концов рано или поздно где-нибудь его да нашли бы. И выходит часто и так, что художник, получивший лишь запоздалое воздаяние за свои труды, наслаждается им лишь очень недолго, отравленный ядом смерти, точь-в-точь как мы это увидим в жизнеописании живописца Джироламо из Тревиджо, который почитался отменнейшим мастером и который, не будучи очень большим рисовальщиком, все же был прелестным колористом в масле и фреске и сильно подражал приемам Рафаэля Урбинского.

Он долго работал в Тревиджо, у себя на родине, да и в Венеции выполнил много работ, и в частности расписал фреской фасад дома Андреа Удоне, внутри же – фризом с мальчиками двор и одну из верхних комнат. Все это было сделано в цвете, а не светотенью, ибо в Венеции больше нравится цвет, чем что-либо другое. Посередине этого фасада, в большой истории, изображена летящая Юнона с полумесяцем в волосах, над облаками, прикрывающими ей бедра, и с поднятыми руками, в одной из которых она держит сосуд, а в другой – чашу. Он изобразил подобным же образом толстого румяного Вакха с сосудом в руке, другой же рукой он, качаясь, держится за Цереру со снопом колосьев в руках. Изображены там и грации, и пять путтов, которые, летя вниз, их приглашают, как бы намекая на изобилие даров, приносимых ими дому Удоне. А чтобы показать, что дом этот – друг и приют талантов, тревиджец изобразил с одной стороны Аполлона, а с другой – Палладу; работа эта была выполнена очень свежо и потому принесла Джироламо честь и пользу.

Он же написал образ для капеллы Мадонны в соборе Сан Петронио, соревнуясь с несколькими болонскими живописцами, как об этом будет рассказано в своем месте. И, проживая, таким образом, в Болонье, он написал там много картин, а в соборе Сан Петронио, в мраморной капелле св. Антония Падуанского, он написал маслом все истории его жития, в которых обнаружил бесспорно вкус, добросовестность, грацию и очень большую отделанность. В церкви Сан Сальваторе он написал образ Богоматери, поднимающейся по ступеням с несколькими святыми, и другой, на котором изображена Богоматерь, парящая в воздухе с несколькими детьми, а внизу св. Иероним и св. Екатерина, и который был поистине самой слабой из его работ, находящихся в Болонье. В Болонье же над одним порталом он написал фреской Распятого, Богоматерь и св. Иоанна, получивших величайшее одобрение. В болонской церкви Сан Доменико он написал маслом Мадонну с несколькими святыми, лучшую из своих работ, находящуюся близ хора, где поднимаются к раке св. Доминика; там же изображен и заказавший ее жертвователь. Равным образом он написал красками картину для графа Джованни Баттисты Бентивольи по принадлежавшему ему картону с историей волхвов, выполненному рукой сиенца Бальдассаре; он завершил ее весьма удачно, несмотря на то, что там было более сотни фигур.

Равным образом в Болонье по домам и в церквах находятся и многие другие собственноручно написанные им картины: он расписал светотенью в Гальере стену дворца Теофанини и еще одну стену за домами Дольфи, по суждению художников признанную лучшей его работой в этом городе.

Приехав в Триент, он вместе с другими живописцами расписал дворец старого кардинала, чем завоевал величайшую славу, а по возвращении в Болонью продолжал начатые им работы.

Вышло так, что в Болонье было объявлено о том, что нужно написать образ для больницы делла Морте, и в соревновании было представлено много проектов как нарисованных, так и написанных. И так как большинство оказало предпочтение другим, кому по дружбе, а кому по заслугам, Джироламо остался ни причем и, считая, что ему оказана несправедливость, вскоре после этого уехал из Болоньи. Но оказалось, что чужая зависть принесла ему такое счастье, о каком он и не помышлял, так как, если бы он вышел на первое место, работа эта стала бы препятствием к тому благу, которое готовила ему благосклонная судьба. Дело в том, что некими покровительствовавшими ему друзьями он был приглашен в Англию и, будучи представлен королю Генриху уже не как живописец, а как инженер, он был принят к нему на службу.

Там он показал несколько образцов инженерных сооружений, устроенных им в подражание таковых же в Тоскане и в других частях Италии, и король этот, восхитившись ими, осыпал его наградами, назначил ему ежегодное содержание в четыреста скудо и предоставил ему возможность выстроить себе пристойный дом на личные королевские средства. Так Джироламо, вознесенный от крайних бедствий к величайшему величию, жил себе очень веселый и довольный, благодаря Бога и судьбу, приведших его в страну, где люди оказались так благосклонны к его талантам. Однако недолго суждено ему было вкушать счастье, столь необыкновенное, ибо, поскольку война между французами и англичанами все еще продолжалась, а Джироламо была поручена забота о всех бастионах и артиллерийских укреплениях, а также и о полевых заграждениях, случилось так, что в один прекрасный день, когда он устанавливал батареи вокруг города Булони в Пикардии, пролетевшая со страшной силой половина взорвавшейся пушки сорвала его с лошади и разорвала пополам. И так в один миг померкли и жизнь его, и мирские почести, и все его величие в 1544 году, когда ему исполнилось тридцать шесть лет.