ЖИЗНЕОПИСАНИЕ МАЗОЛИНО ДА ПАНИКАЛЕ ФЛОРЕНТИЙСКОГО ЖИВОПИСЦА

ЖИЗНЕОПИСАНИЕ МАЗОЛИНО ДА ПАНИКАЛЕ ФЛОРЕНТИЙСКОГО ЖИВОПИСЦА

Поистине величайшим должно быть, думается мне, удовлетворение тех, кто приближается к высшей степени той науки, которой они занимаются; равным же образом и те, кто сверх удовольствия и наслаждения, получаемых ими от своего мастерства, пожинают и некоторые плоды трудов своих, те, вне всякого сомнения, живут жизнью спокойной и счастливейшей. А если случайно приключится, что кто-либо, двигаясь к совершенству в какой-либо науке или искусстве, будет на счастливом пути своей жизни застигнут смертью, то память о нем не погаснет вовсе, если только он похвально трудился для достижения истинной цели своего искусства. И потому надлежит каждому в меру своих возможностей напрягать свои силы для достижения совершенства, ибо, если он даже будет остановлен на полпути, достойными похвалы будут если не творения, которых он не смог завершить, то по крайней мере наилучшие намерения и усердное рвение, которые будут обнаружены в том немногом, что от него осталось.

Мазолино из Паникале в Вальдэльзе, ученик Лоренцо ди Бартолуччо Гиберти, в юности был отличнейшим ювелиром и лучше всех других отчищал для Лоренцо двери во время работы над ними; был весьма ловким и стоящим мастером в изображении одежд на фигурах и обладал в отчистке бронзы хорошей манерой и сообразительностью. Поэтому он и при чеканке с большой сноровкой владел особыми ударами, мягко обрабатывая как части человеческого тела, так и одежды. Живописи он посвятил себя с девятнадцати лет и затем занимался ею все время, научившись писать красками у Герардо Старинны. Уехав в Рим учиться, он во время пребывания своего там расписал зал старого дома Орсини на Монте Джордано. Затем из-за головной боли от тамошнего климата он возвратился во Флоренцию и изобразил в церкви Кармине, рядом с капеллой Распятия, фигуру св. Петра, которую и поныне там можно видеть. Так как она была одобрена художниками, то и послужила причиной того, что ему была заказана в названной церкви капелла Бранкаччи с историями из жития св. Петра, из которых он с большой тщательностью завершил одну часть, а именно на своде, где изображены четыре евангелиста, где Христос отзывает от сетей Андрея и Петра, где последний оплакивает свой грех отречения от Христа, и рядом – где он произносит проповедь для обращения народов. Изобразил он там и бурю, и кораблекрушение апостолов, и исцеление Петром дочери своей Петрониллы от болезни. И на той же истории он изобразил, как он с Иоанном шествует к храму, где перед портиком сидит больной нищий, который просит у него милостыни и которому он не может дать ни золота, ни серебра, но которого исцеляет знамением креста. Фигуры во всей этой работе выполнены с очень большой непосредственностью и обладают величием манеры, мягкостью и единством колорита, а также рельефностью и мощью рисунка. Работа та получила высокую оценку за свою новизну, за наблюдательность во многих подробностях, которые были совершенно чужды манере Джотто; однако, застигнутый смертью, он оставил эти истории незавершенными.

Мазолино был человеком с отменнейшим талантом, отличавшимся цельностью и легкостью в своих живописных произведениях, которые, как мы это видим, отделаны тщательно и с большой любовью. Это рвение и это трудолюбие, никогда его не покидавшие, были причиной его болезненности, преждевременно пресекшей его жизнь и столь безжалостно отнявшей его у мира. Умер Мазолино молодым, в возрасте тридцати семи лет, обманув те надежды, которые на него возлагали люди. Работал он приблизительно до 1440 года.

Паоло Скьяво, написавший во Флоренции на Канто деи Гори Богоматерь с фигурами, ноги которых изображены в ракурсе на карнизе, очень старался следовать манере Мазолино, произведения которого я неоднократно рассматривал и нахожу, что манера его сильно отличается от манеры его предшественников, ибо он внес много величия в фигуры и одежды стал изображать мягко, с красивыми складками. Также и головы своих фигур он стал изображать лучше, чем это делали раньше, ибо он научился немного лучше изображать вращение глаз и многие другие прекрасные части тела. А так как, будучи скульптором, он стал хорошо разбираться в светотени, то отлично передавал многие трудные ракурсы, как мы это видим и по нищему, который просит милостыню у св. Петра и нога которого отступает назад в таком соответствии с линиями околичностей в рисунке и с тенями в колорите, что кажется, будто она на самом деле пробивает стену. Равным образом начал Мазолино изображать и лица женщин с более приятным выражением и одежду молодых людей более красивой, чем это делали старые художники, а также умел толково построить перспективу. Но лучше, чем во всем остальном, проявил он себя в письме фресок. Действительно, фрески его так хороши и живопись на них настолько изящна в оттенках и в цельности светотени, что и тела обладают мягкостью поистине трудно вообразимой. Таким образом, если бы он овладел полным совершенством рисунка, что, возможно, он и достиг бы, проживи он дольше, его можно было бы причислить к лучшим, ибо творения его выполнены с большой непосредственностью, отличаются величием манеры, мягкостью и единством колорита, большой рельефностью и мощью рисунка, который, однако, еще не во всем совершенен.