ЖИЗНЕОПИСАНИЕ ГЕРАРДО СТАРИННЫ ФЛОРЕНТИЙСКОГО ЖИВОПИСЦА

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

ЖИЗНЕОПИСАНИЕ ГЕРАРДО СТАРИННЫ ФЛОРЕНТИЙСКОГО ЖИВОПИСЦА

Бывает нередко так, что тот, кто уезжает далеко от родины работать на чужбине, улучшает там свой характер, ибо знакомясь за рубежом с различными почтенными обычаями, даже самые испорченные натуры с куда большей легкостью, чем дома, научаются любезному и терпеливому обхождению. И в самом деле, тот, кто хочет отесать человека для светского общежития, пусть не ищет ни другого огня, ни иной закалки, ибо там люди грубые от природы смягчаются, а мягкие становятся еще обходительнее. Герардо ди Якопо Старинна, флорентийский живописец, хотя по крови своей и обладал наилучшими природными задатками, был тем не менее в обращении весьма резок и груб, чем причинял больше ущерба себе, чем своим друзьям. И причинял бы еще больше, если бы не прожил долгое время в Испании, где научился быть вежливым и любезным и где стал непохожим на то, чем был от природы первоначально. По возвращении его во Флоренцию многие смертельно его ненавидевшие, приняли его с величайшей сердечностью и затем любили его в высшей степени, настолько он сделался поистине вежливым и любезным.

Родился Герардо во Флоренции в 1334 году и, так как от природы прилежал по своим способностям к рисованию, был отдан, когда подрос, Антонио, венецианцу, в обучение рисованию и живописи; а так как на протяжении многих лет он не только изучил рисунок и обращение с красками, но дал и собственные образцы в некоторых вещах, выполненных в прекрасной манере, то он и ушел от Антонио, венецианца, и, начав работать самостоятельно, выполнил фреской в Санта Кроче в капелле Кастеллани, которую поручил ему расписать Микеле ди Ванни, почитаемый гражданин из названного рода, много историй из жития св. Антония, аббата, и еще несколько из жития св. Николая, епископа, с большой тщательностью и в прекрасной манере. Этим он стал известен как превосходный живописец неким испанцам, пребывавшим тогда во Флоренции, и того мало, – увезли они его в Испанию к их королю, который его принял и отнесся к нему весьма радушно, ибо страна эта была весьма скудна хорошими живописцами. Да и убедить его уехать с родины большой трудности не составляло, ибо после случая с чомпи (флорентийские чесальщики шерсти) и когда Микеле ди Ландо стал гонфалоньером, он обменялся кое с кем во Флоренции грубыми словами, и, если бы не уехал, жизнь его подвергалась бы опасности. Он отправился в Испанию и, выполнив для тамошнего короля много вещей и получив за труды высокое вознаграждение, стал богатым и почитаемым. А так как ему захотелось, чтобы друзья и родственники увидели и узнали его в этом лучшем положении, он возвратился на родину и был там весьма обласкан и сердечно принят всеми гражданами.

Не прошло много времени, как ему было поручено расписать капеллу св. Иеремии в монастыре Кармине, где, выполняя многочисленные истории из жития этого святого, он изобразил на истории Павлы, Евстахия и Иеремии одежды, носившиеся в то время испанцами, с большой изобретательностью и богатством мыслей и приемов в положениях фигур. Изображая, между прочим, на одной из историй, как св. Иеремия обучается грамоте, он написал учителя, который, заставив одного мальчика влезть на спину к другому, бьет его плеткой так, что бедный мальчик, дрыгая от боли ногами, как будто кричит и пытается укусить за ухо того, кто его держит; все это Герардо выразил с изяществом и большой легкостью, как мастер, упорно изучавший явления природы. Подобным же образом в предсмертном завещании св. Иеремии он изобразил нескольких монахов в манере прекрасной и весьма подвижной: одни из них, записывая, другие, внимательно слушая и глядя, следят с большим чувством за всеми словами своего учителя. Благодаря этой работе Старинна заслужил у художников благоволение и славу, а за свой нрав и мягкость в обращении – величайшую известность, и было имя Герардо знаменитым во всей Тоскане и даже во всей Италии, и когда его пригласили в Пизу расписать в этом городе капитул св. Николая, он послал вместо себя Антонио Вите из Пистойи, дабы не уезжать из Флоренции. Антонио этот, изучивший под руководством Старинны его манеру, написал в том капитуле Страсти Иисуса Христа, завершив их в 1403 году в том виде, в каком они существуют и ныне, к великому удовлетворению пизанцев.

После окончания, как об этом говорилось, капеллы Пульези, где флорентинцам весьма понравились деяния св. Иеремии тем, что он выразил в них с большой живостью многие чувства и положения, к которым жившие до него живописцы никогда не обращались, в тот год, когда Габриель Мариа, синьор пизанский, продал этот город флорентинцам за двести тысяч скудо, после того как Джованни Гамбакорта выдержал тринадцатимесячную осаду и наконец также согласился на эту продажу), флорентийская Коммуна заказала Старнине в память об этом написать на фасаде дворца гвельфской партии св. Дионисия, епископа, с двумя ангелами, а ниже изобразить с натуры город Пизу, выполняя это, он проявил во всем столько тщательности и особенно в живописи фреской, что, несмотря на то, что работа эта находится под открытым воздухом, под дождями и обращена на север, она всегда почиталась живописью достойной большого восхваления и почитается таковой и ныне, ибо сохранилась свежей и прекрасной, будто только что написанной. Когда же благодаря этой и другим работам Герардо приобрел известность и славу величайшую на родине и вне ее, смерть, всегда завистливая и враждебная доблестным деяниям, пресекла в расцвете его деятельности бесчисленные надежды на вещи еще более великие, ожидавшиеся от него миром, ибо в возрасте сорока девяти лет он неожиданно скончался и после почетнейших похорон был погребен в церкви Сан Якопо сопра Арно. Учениками Герардо были Мазолино да Паникале, который сначала был превосходным ювелиром, а затем живописцем, а также другие, о которых говорить не приходится, ибо стоящими людьми они не стали.

Портрет Герардо есть на истории св. Иеремии в одной из фигур, окружающих умирающего святого, в профиль, с капюшоном и в плаще с застежкой. В нашей Книге есть рисунки Герардо, выполненные пером на пергаменте, которые нельзя не признать толковыми.