Проект Дома Искусств*
Проект Дома Искусств*
Как ветер весенний сильным напором стремительных волн разорвал и распылил холодные зимние тучи, открыл голубое бесконечное пространство, так бурей революционных усилий идея социализма сняла вековые покровы мрака, сняла самодержавные мантии, преграждавшие путь живым лучам солнца.
Все заторы и пути, скрутившие народный дух в мертвых тюрьмах государства и обратившие живое тело в такие же тюрьмы творческого духа, ныне разрушены.
И я приветствую углубление наших свобод, приветствую с новой силой, давшей нам в руки лучи живого светлого солнца.
От них стаяла кора застывшего лица России, и мы, собравшиеся здесь, должны высоко поднять яркий, теплый их свет, чтобы на полях проснувшейся весны были согреты ростки цветов нашей свободной культуры.
Жизнь под гнетом кошмарной пляски бойни народов, затеянной идолами, жаждущими крови, унесла многих светлых нам жизней.
Но рассеивается ужасный призрак смерти, и если еще на горизонте мерещится тень его судорожного лика, то он исчезнет перед восходящей весной социализма.
Уже высоко поднято знамя народное, на котором начерчен силуэт нового дня.
Я увидел, что погасает последнее пламя народного искусства. Необходимо создать условия, которые дали бы возможность развиться угасающему творчеству.
И если исключительные силы пробивались сквозь толщу зловонного старого омута и выносили на поверхность дня живые искры народной души, то оно подбиралось сейчас <же> небольшой частью людей и скрывалось в отдаленные салоны.
Таким образом создавались любительские музеи и галереи, скрывавшие от народа гений его искусства.
Собирая искусство, они сразу устанавливали ценность, создавали направление и окружали себя группой художников, попадавших им во вкус.
Зачастую многие из художников уподоблялись <поддавались> их аппетитам и уступали с дороги истинной.
Те же из художников, которые стояли твердо на своей дороге, игнорировались <музеями и галереями> и исчезали в подвалах или <на> холодных чердаках.
Выступал на арену искусства один класс и незаметно управлял-руководил искусством. Искусство имеет одну дорогу, но формы его разные.
А благодаря дилетантскому, любительскому, случайному отношению к собранию искусства оно было представлено односторонне и однообразно. Показывалась одна сторона, одно освещение, все же формы другие не признавались достойными и погребались на чердаках на многие годы. Такое искусство было выше вкуса собирателей.
История нам говорит, что вначале непризнанное искусство признавалось спустя несколько десятков лет, снималось с чердаков и покупалось за большие деньги.
В царствование ложно-классицизма постигла участь Барбизонских художников самая ужасная. Милле, Курбе и другие были гонимы и не признаваемы. Не будучи поддержаны <ни> народом, ни господствующим классом, с трудом влачили свое существование.
И лишь только теперь их искусство стоит на высокой <ступени> ценности.
В настоящее время искусство стоит на той же дороге, все сменилось в жизни, жизнь имеет новых рулевых, бодрых, здоровых, с сильными мускулами — но у руля искусств остаются старые рулевые — угнетатели новых идей в искусстве.
Во главе позорной травли, в прессе ничтожных критиков стоят маститые Александр Бенуа и Дмитрий Мережковский.
Вскормленные славой и деньгами, высшим буржуазным классом и прессой.
Но сейчас время изменилось, изменились формы жизни и должно измениться отношение к искусству.
О нем не заботились, и теперь смутное имеет представление о нем и демократический класс.
Ввиду разорванности, ввиду <того, что> далеко отстоя<л> от <искусства> пролетариат, <демократический класс> не узнаёт того, что много лет тому назад вышло из недр народа.
Вина в этом падает на условия, которые выпали на долю пролетарских масс, загоняемых с восходом солнца живого, когда поют птицы и раздается душистое дыхание цветов, к смрадным и пыльным станкам, и когда возвращались домой, то уже потухали лучи живого солнца. Наступающая ночь закрывала и двери салонов искусств.
Но теперь мы идем по пути освобождения.
Все народное, и народ делает все для себя.
И уплывший корабль искусства должен повернуть навстречу бегущему народу и раскрыть перед ним свои тайные знаки.
Но это будет тогда, когда народ уберет рулевых, вырвет из частных дилетантских рук собирателей искусства — искусство.
Это будет, когда народ издаст ДЕКРЕТ о том, что ОТНЫНЕ ИСКУССТВО ПРИНАДЛЕЖИТ ЕМУ, ЧТО ТОЛЬКО ОН ИМЕЕТ ПРАВО СОБИРАТЬ ИСКУССТВО В СВОИ НАРОДНЫЕ ХРАНИЛИЩА, ЧТО ВСЕ ВЫСТАВКИ КАРТИН И КНИГИ ПРИНАДЛЕЖАТ ЕМУ.
Тогда прекратится укрывание ценностей искусства в глубокие салоны меценатов, где они выдерживают его многие годы.
И лишь после смерти завещают благосклонно в дар НАРОДУ ЕГО ЖЕ СОБСТВЕННОСТЬ.