«Идите скорее, ибо завтра мы уйдем далеко»*
«Идите скорее, ибо завтра мы уйдем далеко»*
Через многовековой путь движения Искусства оно пришло к профессиональному ремеслу, но на пути к профессионализму были вспышки одиночных выступлений художников, которые время от времени давали новые формы с явным выражением протеста против стремления к протокольному изображению натуры и эпизодов. Это <6ыли> одиночные выступления истинных сил, стремящихся к созданию творческих форм, толкаемых интуитивной подсознательностью.
Искусство не исчерпывается умением передачи или идеализации композиций в картине вещей (Искусство циркового жонглера).
В Искусстве есть еще Идея, ведущая к непосредственному творчеству создания новых построений, ничего общего не имеющих с натурой.
В Искусстве есть Искусство как таковое, говорящее только за себя, и оно не вступает ни в какие сделки с личной, семейной и государственной жизнью. Оно являет собою формы живые как таковые, и жизнь вольна их взять и приобщить к себе, как и другие созданные вновь формы других Искусств.
Выступления одиночных протестов всегда вызывало бурю со стороны профессионализма, т<ак> как каждый протест наносил огромный удар основаниям профессионального Искусства. И это будет всегда, пока профессиональный Академизм, основывающий свое Искусство на творчестве природы и вещей домашней утвари, не определится в особую ячейку, а Искусство творчества новых форм — в особую. Творческая потребность была под давлением многовекового воспитания на формах природы и в конце концов должна была выйти из хаоса вещи. Через уродство изображения вещей она выбивалась за пределы контуров вещи к свободному полю. И великая Мировая Революция Искусства в Кубизме и футуризме была бунтом свержения с плеч творчества вещи, вещи были распылены и исчезли как дым.
И мы стоим на новой грани Идеи, разделяющей профессионализм Искусства от Идей Искусства как такового. Мы очистили Искусство от всякого влияния событий и домашних эксцессов и, нашедши новые основания творить, не устанавливаем больше Искусства на принципе достижения жонглирования готовыми формами природы или на изменении ее форм по вкусу и в силу субъективных удобств художника.
И предупреждаем тех молодых, горящих пламенем людей к Искусству, которые думают, что через Академию и другие школы найдут ту почву, которая загорится вспышкой краски и формы от горящего огня волевого волнения. Существующие школы и Академии и частные училища (помните <это>) есть двери, через которые внедряется наше сознание в центр вещи. <Помните,> что никакого спасения не будет <от> той воспламеняющейся искры, которая выносит нас за пределы старого дня.
Каждая вещь — багаж, навьюченн<ый> пассажиром жизни на плечи.
Академия — порог обезглавливания всякой живой вспышки.
Все они ведут к ремесленному профессионализму, но никак <не к> развитию сознания постижения новых основ будущих дней Искусства. Мы, через долгие годы пройдя школы, всегда стояли на страже, были чуткими к волнам колебания нашего сознания и свято выполняли <его> волю.
Мы не получили дипломов на право писать портреты, пейзажи, не получили звания свободных художников. На нашей душе нет штемпелей авторитетов, законной прописки на право жительства. Но тем не менее считаем себя свободными и смелыми, не боимся лишения <того> фундамента, на котором основывал <и> свое искусство дикарь и Академия.
Наше лицо отражается в природе, но мы не удивляемся отражению, как вы.
Мы на грани новых ценностей, все старые ценности вчерашнего дня рухнули, как трон самодержца. Но не рухнул храм Академии, Искусство остается с теми же средствами и задачами. Но мы — за горизонтом старого дня и высоко держим знамя и зовем тех живых, кто еще не успел отнести на жертвенник вещей свою горячую волю.
Те, кто способен выпрыгнуть из сетей вчерашнего, кто силен, пусть отринет от <себя ценности> старого академического дня, пусть отстранит от себя все вчерашнее. Мы бросили <в пространство> новые дороги Супрематизма, беспредметного творчества.
Идите скорее, ибо завтра мы уйдем далеко.