70. Гастрольное

Организация концертов

Любой человек, закончивший среднюю или хотя бы начальную школу, понимает, что стоит купить дорогую гитару, и волшебные звуки сами польются на благодарных слушателей. Так же и с организацией концерта. Даже школьнику или пенсионеру ясно, что при проведении грамотно организованного концерта возникают три расходные статьи:

1. Снять зал с аппаратурой.

2. Гостиница, проезд и гонорар музыкантам.

3. Охрана.

Горшок, 2002 год. Фото Е. Евсюкова.

Существуют, конечно, всякие мелочи, но с ними можно разобраться по ходу. Уж дать рекламу, встретить музыкантов и прочее любой дурак может (точнее, он думает, что может). И после этих нехитрых приготовлений останется только одной рукой загребать деньгу, дых и красивых девушек, которых сразу набежит множество к такой важной фигуре, как Организатор Концерта.

На практике, естественно, это не совсем так. Точнее, вообще не так. Настолько не так, что реальность иногда выворачивается наизнанку, пожирает саму себя. Впрочем, случаи бывают всякие. И раз уж пытливого читателя интересуют не правила, а скорее исключения и курьезы, то расскажу об одном из них.

Один город

Заходя издалека, замечу, что нашей замечательной группе случалось играть концерты без некоторых музыкантов. Бывало, играли и без Горшка. Нелегко было, но мы справились. Помню, Князь приболел и пропустил эпохальный автобусный переезд Новосибирск – Караганда с последующим концертом. Так, небось, и не побывал в Караганде никогда, бедняга. Концерт, о котором я расскажу, тоже был исключением.

Начать с того, что он возник относительно внезапно, и по ряду причин кое-кто не смог поехать. Потом, это был не концерт в туре, а разовый выезд. К тому же нас позвали люди, с которыми мы никогда раньше не работали, но сразу было видно, что это у них первый опыт.

Начиналось все довольно обыденно, деньги и билеты мы взяли заранее, ехать недалеко (небольшой был городок, вроде Твери или Рязани), и мы около трех часов дня прибыли на вокзал. Встречали нас не кто-нибудь, а премиленькая группка из семи девушек и автобус ПАЗ. Настоящий пазик, с решетками на окнах. Девушки сказали, что они все организаторы, точнее, должны довезти нас до площадки, а больше ничего не знают. И всю дорогу брали у всех автографы на различные носители. Нет, правда, всю дорогу.

На площадке мы познакомились с организаторами, тремя немолодыми мужиками совершенно совкового вида. Назовем их Степаныч, Андреич и Петрович. К тому же, их, по-моему, так и звали. Они много улыбались и говорили, что все будет хорошо. Мы с Яхой сразу поскакали галопом на сцену, предчувствую неладное. Там было странно. Аппарат был сборный. Что-то старое как мир, что-то новое прямо из коробок. У Яхи возникла проблема с антикварным болгарским комбом, но ее мгновенно решили и привезли из магазина новый Hughes & Kettner в полиэтилене. Мне поставили «Фендер» БХР 100, но я от него отказался в пользу уже стоящей на сцене конструкции из неведомого усилителя и киловаттного персонального прострела, то есть вместо 200-ваттного комбика мне поставили огромную 1000-ваттную дуру с меня ростом. А в целом по аппарату все было тип-топ.

Гримерка приятно удивила самоваром вместо электрочайника, каким-то немыслимым количеством пирожных (кроме обычных бутеров) и шестью огромными метр на два английскими (!) банными полотенцами с ручной вышивкой суперского качества. Да, у нас в райдере есть шесть полотенец, чтобы вытирать на сцене трудовой пот, а тут такое произведение мануфактурного искусства. И девки смеются: «А мы думали, вы тут мыться будете!» Также в райдере у нас была бутылка коньяка (для голоса), но вместо нее под столом стояло пол-ящика («А ведь когда-то он был целым» © Балу). И все очень удивились, что мы вчетвером до концерта ни одной бутылки не выпили. Довершало странности то, что совершенно не было ментов, пожарников, секьюрити. Вместо этого на всех углах стояли солдаты, которые тоже ненавязчиво фотографировались с нами и брали автографы. Чтобы дойти из гримерки до туалета, приходилось расписаться на военниках примерно роты и со всеми по очереди сфотаться. Но и это все фигня, и мы по доброте душевной просто умилялись милым особенностям местного шоу-бизнеса.

Концерт мы отыграли мощно. Всегда, когда на сцене кого-то не хватает, выкладываешься на 200 %, и концерт получается супердрайвовым. Звук был замечательный, публика восхитительна и, вообще, настроение после концерта было прекрасное. И только я примостился в гримерке, вдали от суеты, с ломтиком лимона и коньяком, как влетают три друга-организатора. Они пребывали в совершенном восторге от концерта и требовали, чтобы мы все срочно ехали в гостиницу, где нас, героев, кое-что ждет.

Надо вам сказать, что обычно «кое-что» в понимании организаторов – банальная пьянка и, честно говоря, мы зачастую старались их избегать. Да и в тот раз кое-кто просто удалился в номер. Я тоже устал после концерта, но следующий день был выходной, и особых планов на вечер у меня не было. Короче, поперся я посмотреть, что там такое.

Маленькое лирическое отступление. Как выяснилось позже, организаторы были старинными друзьями. Один из них был директором ДК, где мы играли, другой был полканом в местной воинской части, а третий – директором женской общаги. Как следствие, на три пункта, приведенные в начале главы, им тратиться почти не пришлось. И, как следствие, они заработали какие-то большие бабки. И, как и положено нормальным русским людям, им нужно было этой радостью срочно поделиться с окружающими.

Короче, это было чудовищно. Что могли придумать полкан и директор женской общаги? Они загрузили целый автобус страждущих общения девушек, и мы поехали в полканскую (очень кстати приличную) баню. Как мы принимали парные и массажные процедуры – это не так уж интересно, интересно дальше. Полкан Степаныч от полноты чувств решил показать, как у них в городе встречают и провожают дорогих гостей. Мы поперлись на стрельбище. Нам принесли четыре автомата Калашникова и сначала мы, а потом и девушки начали стрелять. Тут я как-то резко протрезвел (почти). Темно. Холодно. Все в дрова. Кто-то изображает перед феминами Рэмбо, кто-то пытается одновременно стрелять и пить (зачем?), одну хрупкую девушку отдачей бросило на землю, но она, со страху видимо, продолжает стрелять лежа. Хорошо, у калаша магазин небольшой, да и набить до конца магазин многие поленились. Короче, я поймал себя на мысли, что мне страшно: вокруг стреляют, по крайней мере, три человека, но ни один из них в сторону мишеней, я почему-то в одном ботинке и не могу вспомнить название города. Короче, как мы там не перестреляли друг друга, я просто не знаю.

Добрались до Питера мы нормально, а с тремя друзьями – Степанычем, Петровичем и Андреичем – мы больше не работали. Даже не знаю, почему.

Бойцовский клуб, или Мой лучший сексуальный опыт

Долго ли, коротко ли длилось наше путешествие, но когда попадаешь за Урал, расстояния между городами становятся огромными. Время между событиями тянется медленно (именно во время одного из таких переездов мы с Горшком придумали выражение «настоящий артист по-настоящему и живет, и умирает только на сцене»). А момент для подвига появляется внезапно, и поэтому его надо хватать сразу. Посмотрите внимательно на карту.

Екатеринбург, Тюмень, Омск, Новосибирск, Кемерово, Новокузнецк, Томск, Барнаул, Красноярск, Ангарск, Иркутск, Улан-Удэ, Чита, Хабаровск, Владивосток. И ехать между этими городами можно только на поезде (особенно зимой), а поезда имеют свой график движения, который почему-то не подстраивается под расписание наших концертов… Короче, очень, очень долгая дорога.

Ладно, хотел написать только про наш Бойцовский клуб, но немного отвлекусь и на города, с ним связанные. Но только в контексте этого условного тура. Итак, поехали из Екатеринбурга. Не будем отвлекаться на Уфу, Пермь, Челябинск, Новочелябинск и даже Нижний Тагил. Сразу поедем из Екатеринбурга в Сибирь. Хотя в Нижнем Тагиле я не поленился, сходил на служебный вход и записал в список гостей Хуилу. А на недоумевающий взгляд организаторов пояснил: «Такая личность! Хуила с Нижнего Тагила. Вдруг зайдет? Ведите его сразу ко мне, хочу познакомиться».

Нонет! Так мы никогда не перевалим за уральские горы. Вперед, друзья!

Екатеринбург. Город пяти морей, мы его почему-то так называли. Именно там был мой самый лучший сексуальный опыт, но об этом в конце главы. И именно в Екатеринбурге значительно позже я познакомился с красавицей и умницей Настенькой. Которая впоследствии стала матерью моего младшего сына.

Тюмень. Там, где мы останавливались, зимой минералка горячая реально льется из земли в бассейн, и можно в ней плавать и ставить пиво в сугробы. Круто! Позже про Тюмень еще отдельную историю расскажу.

Про Омск напишу в отдельной главе про пидоров.

Новосибирск. Очень требовательная и благодарная публика! Мечта поэта. Холодно только, если печка по пути в Академгородок сломается, но местные всегда помогут отогреться. Эх…

Кемерово и Новокузнецк— города, воспетые ясным соколом БГ. В Кемерово я один раз реально испугался. Нас встретил местный организатор в таком пальто и шапке кубом, что у всех возникло в голове выражение «комсомольский работник». И он сразу сказал: «Не ходите, ребята, по улицам в таком виде». У меня был приличный вид! Я купил вязаную шапку и носил ее. Подумаешь, штаны кожаные. Ну и косуха. Ну, волосы длинные и белые… Ну, не дикари же здесь живут! Мы тут же отправились гулять и заглянули в кафе приличного вида. Позавтракать решили. 11 утра. Сначала посетители переслали разговаривать и начали пялиться на нашу разношерстную компанию. Ну, нам не привыкать. И тут я вижу «человека из Кемерово». Стоит у стойки к нам спиной и нас не видит. Хорошая ондатровая шапка, дубленка. Берет стакан (не целый, 150 грамм) водки и ме-е-е-едленно его выпивает. Хватает какой-то сухарик со стойки. Берет еще стакан (уже полный) и расправляется и с ним в три глотка. 11 утра, напомню. Лезет в задний карман брюк. Достает раскладуху (самодельный раскладной нож с кнопкой, если кто не в курсе). Раскрывает и кладет в правый боковой карман дубленки. Потом снимает с головы шапку, бросает на пол, становится на нее ногами и начинает медленно топтать, неспешно поворачиваясь вокруг своей оси и обводя окружающих мутным взглядом. Медленно, как часовая стрелка, он в своем неведомом танце, наконец, повернулся и увидел нас. И, клянусь, взгляд его прояснился. А мозг явно переключился из режима «до кого б дое*аться» в режим «чо за хуйня?». Сейчас я, опытный и мудрый, просто вышел бы из этого кафе (из этого города, из этой страны), а тогда мы были молоды и из принципа остались там завтракать. Как мушкетеры у Дюма, в конце там, помните?

Впечатления. Воспоминания.

Томск. О, толпа студенток, захлестнувшая нас! С тех пор некоторые из нас развелись, некоторые развелись и женились, некоторые развелись, женились и развелись, а некоторые ничего подобного не сделали. Так, что не будем об этом городе. Сладкий сон. И трава мягкая.

Красноярск. В этом городе жил классик Михаил Успенский. Я ехал в поезде и в пятый раз перечитывал «Кого за смертью посылать», а там, в конце, надпись «Красноярск, 1998 год». Я глянул в расписание. Да мы ж там будем завтра. Я написал смс друзьям в Калифорнию, и к вечеру у меня был адрес и телефон мастера. Позвонил. Был приглашен в гости. Пару часов поговорили, раздавили пол-нольсемь «Мартеля», и красавица-жена мастера Нелли говорит: «Успенский, а с этим парнем я тебя отпущу!» Это была пара. Это была Любовь. То, как они любят друг друга, затмило для меня даже Мишино творчество. А Успенский, все-таки, великий писатель. Я вам говорю. Откройте любую его книгу, и вы не сможете остановиться (это я пишу для тех счастливчиков, которым еще предстоит прочитать). Повез я Михаила на наш концерт, очень волновался. Он все время простоял за кулисами, ногой притопывал. Я подхожу после: «Ну, как?» говорю. А он мне: «А мне даже понравилось. Я так понял, мы одним делом занимаемся. Я пока стоял и слушал, даже полторы главы книги новой придумал».

«Полторы книги новой главы, – подумал я, – жизнь прожита не зря».

Не хочу лезть в друзья к великим, но, по-моему, мы подружились. Кстати, позже Михаил познакомил меня со своим соавтором – писателем Андреем Лазарчуком и его замечательной женой Ириной Андронати. В моем личном рейтинге современных поэтов Ирина входит в первую четверку.

Улан-Удэ. Концерты вспоминать сложно, потому как местные организаторы реально «п***расы». Последний раз даже пришлось отменить концерт. Я расстроился, сидел в гостинице, и ко мне в номер набились фанаты. Я, в конце концов, уснул и все ушли. И ничего не сперли. О как! А проснулся я от взрыва. Дело в том, что по дороге в гостиницу я купил вареной колбасы, хлеба и кока-колы в банках. Холодильника в номере не было, и я повесил кулек за окно. А ночью кола от холода взорвалась. И я остаток ночи провел с разбитым окном, потому что администрация мне не поверила и другой номер мне не дали. А ведь это была правда.

Чита. Шикарный город со своей историей, но ведь вас интересуют мои веселые истории? Вот, пожалуйста.

Есть у меня правило. На гастролях всегда нужно иметь в рюкзаке два литра воды без газа, несколько пачек ржаных сухариков и бутылку водки. С таким набором можно протянуть, где угодно. Хоть в дороге. Хоть в гостинице, если боишься травануться в местной едальне. После концерта в Чите к этому набору добавилась трехлитровая банка свежайшей красной икры слабой соли.

Перед концертом в Чите у нас было три установки:

1. Начинаем вовремя.

2. Играем строго час сорок, включая бис.

3. После концерта мгновенно рвем когти на вокзал, а то просидим в городе еще сутки или двое.

Значит, заехать пожрать или затариться в лабазе не успеваем. Жизнь нелегка.

Отыграли хорошо, похватали гитары и, не переодеваясь, во всем мокром прыгнули в автобус. Извините, друзья, иногда просто нет возможности давать автографы после концерта. Бегом-бегом влетаем в поезд и падаем в купе. Я сразу снимаю концертную одежду, надеваю треники и льняную рубашку. Достаю сухие носки и тапки. Кладу на стол несколько книжек. Выставляю трехлитровую банку икры. Литровую бутылку водки. Столовую ложку. Сижу, медитирую. Ехать больше суток, почти двое. Мне ничего больше не надо. Не люблю я вагоны-рестораны: травануться там, как два байта переслать. Забыл добавить, что под койкой у меня несколько бутылок воды и дополнительный литр водки. Мало ли что.

Итак, я расслаблен, спокоен и самодостаточен. Но мои попутчики-снобы с презрением смотрят на меня и надувают губки. Особенно Маха и Лось. Даже Горшок говорит: «Нет, знаешь, Шура, я в вагон ресторан схожу, извини».

А что извини? Они ведь не имеют моего знания. И поэтому не имеют моего спокойствия и расслабленности. И поэтому переодеваются в «приличное», чтоб «нормально» пойти поесть в вагон-ресторан. А я-то на входе спросил у проводницы, где вагон ресторан. И она сказала, что нигде. Ехать почти двое суток, и пожрать негде. Сначала вернулся Паша и подсел: «Шура, а можно твою икру попробовать». Потом подвалили закадычные друзья Горшок и Князь. И потребовали компенсировать моральные страдания икрой и водкой. А потом подтянулись и остальные. И каждый придумывал историю в оправдание того, что он будет жрать водку и закусывать икрой. Ложкой из банки. Дольше всех держалась Маха. Кстати, в течение полутора суток мы всей толпой ели, но так и не сожрали три кило икры. Не смогли без хлеба.

Глава называется «Бойцовский клуб». Рассказываю. Ехали мы в поезде. Неделю или две мы уже катались. Делать было абсолютно нечего. Все книжки давно перечитали и обсудили. Музыка в плеере уже из ушей льется. Я даже купил маленькие колонки для айпода, чтобы слушать всем вместе, но за сутки любой диджей сдуется. Остается только пить. А это надоедает таким въедливым личностям, как мы с Горшком. И мы решили, что от алкоголя тупеешь, и хоть тебе и весело, это не ты. А просто нечто, что ты сначала будишь в себе, а потом пытаешься побороть.

У меня оставалась всего одна бутылка, и мы решили допить ее осознанно. Джентльмены разлили по 20 капель, джентльмены внимательно посмотрели в окно, друг на друга, джентльмены выпили. Все не то. Решили допить, чтоб зла не оставлять. Зла вроде не осталось. Но и добра не прибавилось. А ехать еще долго. И тут мы остановились в Тайшете. Что это за город, знал один Яха, никто, кроме него, Солженицына не читал.

А я, поглощенный идеями освобождения через саморазрушение, купил у какого-то бомжа бутылку водки, отдающей ацетоном, и придумал «Бойцовский клуб».

Правила следующие:

1. Не пей.

2. Не можешь не пить – пей.

3. Пьешь – пей со всеми.

4. Выпил – ударь со всей силы кулаком в грудак соседу слева.

5. Выпил сосед справа – получи удар в грудак.

Иными словами, за каждую рюмку кто-то получает удар в грудь.

После первого круга почти все слились. Остались я, Горшок и техник Мартынов. Я бил технику, он Горшку, Горшок мне. И мы втроем доиграли эту бутылку. Рентген не делали, конечно, но дышал я с трудом. Горшок сказал, что Мартыныч ему ребра сломал. А ведь Горшку еще петь надо было! Следующие концерта три он пел вдумчиво.

Через день я зашел к Горшку в номер, и мы вернулись к обсуждению. И решили, что это мы сами создаем злющие сущности (бесов) из души нашей, из страхов и обид. А потом в страхе пытаемся с ними бороться, кто чем, кто молитвой, кто крестом. И, борясь по сути с собой, причиняем себе же боль. И даже если ты добровольно надел вериги во искупление, это все равно твоя боль. А она опять рождает новые сущности (демонов), которые еще больше неподконтрольны. Больше мы в Бойцовский клуб не играли. На хрен такие идеи.

А теперь про Екатеринбург и лучший сексуальный опыт. Необязательно бросать пить тяжело, судьбоносно и с потерями. Я это делал много раз, и иногда получалось легко и элегантно. Где-то, допустим в Ижевске, я перестал бухать и прекрасно себя чувствовал. И провидение тут же прислало мне испытание. В Екатеринбурге ко мне подсели фанаты и подарили мне литровую бутылку немировской перцовки. Моей на тот момент любимой. Я с благодарностью принял и стал думать, что с ней делать. Играли мы в цирке, и поэтому решение пришло легко. Я решил проставиться циркачам – мы ведь играем на их манеже и все такое. Я пошел в зверинец и нашел слонов. Точнее, дрессировщиков слонов и слонов. А еще точнее, двух дрессировщиков слонов, слониху и двух ма-а-аленьких (буквально 2,5 метра в холке) девочек-слонят. Я подарил им литр перцовки, чему все были очень рады, и вот почему. В зверинце был дубак. А, оказывается, чтобы слоны не подохли, дирекция выделяет бухло, которое им добавляют в еду. Но по причине дубака выделенное бухло кончилось, не дойдя до слонов. А слоникам холодно! И дрессировщики мне поклялись, что из этой бутылки слонам точно достанется. И даже отлили в какую-то грязную посуду с отрубями.

Большая слониха обвила меня хоботом, закинула себе за голову и отпускать не хотела. Пришлось прыгать, и это был последний день моих любимых концертных портков Moschino, ибо приземлился я не в розовый куст. А потом дрессировик, что помоложе, говорит: «А если ты слоняткам понравишься, они тебя поцелуют!» Я сгонял в гримерку, изъял всю булку от бутербродов и угостил маленьких слоников. И тут – бац! – одна из них прямо хоботом целует меня в щеку. Вот много всякого со мной было. Двое сыновей все же. Есть с чем сравнивать. Но слоненок поцеловал меня так феерично и непередаваемо, что я даже буду пытаться описать это, чтобы не расстраивать окружающих. Это был самый сексуальный поцелуй в моей жизни. Я даже чуть не запил.

Обещанная глава про Омск

Так вот, о пидорасах. Катаясь по Сибири, мы частенько проезжали Омск. Вернее, мимо него. Не было там концертов. Томск– пожалуйста, Барнаул – всегда рады, да мало ли городов! А тут едешь из Тюмени в Новосиб чуть не сутки и мимо большого города! Обидно. Никак не мог директор наш найти там промоутера. И вот нашелся Клотя. Не помню, как его звали на самом деле, вроде Саша, не суть. Короче, Клотя. И он был не просто гей сибирский, на нем клейма ставить было негде. Плащ Versace тонкой кожи с меховым воротником, все дела. Я, Яха, Клотя и Горшок просидели до шести утра в вагоне-ресторане, отмечая знакомство, и почти подружились. Прикольный был парень. И, кстати, как оказалось впоследствии, один из лучших промоутеров. Но возникла проблемка. Наш директор Гордеев всегда изображал из себя ярого гомофоба, а тут с геем дела вести! Но и не вести нельзя. Тут я его пожалел и вывел формулу. «Пидорас – это тот, кто у музыкантов деньги ворует, а кто с кем спит, мне неважно», – сказал я ему. И все расслабились. Кстати, при расставании Гордеев обокрал группу. А Клотю через несколько лет, говорят, 18-летний любовник убил из ревности, 27 ножевых ранений. Такие дела.

Обещанное про Тюмень

Ехали мы как-то на автобусе в Тюмень. Зимой. Отыграли концерт, заехали в супермаркет, затарились и поехали в ночь. Автобус был хороший – хоть и старый, зато импортный. Neoplan, вроде. Тепло, все разделись до трусов и маек, развесили концертную одежду сушиться, погасили свет и легли спать. Я успел переодеться в сухое еще в зале и поэтому забрался к себе на задний ряд, накинул куртку и тихо сидел с книжечкой и фонариком. Неспешно прикладываясь.

Где-то с час я просидел в темноте, одинокий и задумчивый. И уже собрался было спать, как чувствую, что куртку снимать и неохота. Не жарко как-то. А вовсе и прохладно. Я пополз к водилам. Именно что пополз. Представьте: обычный такой автобус, типа «Икаруса». Два кресла слева, два справа, узкий проход. На каждом ряду кто-то лежит. То есть, что бы добраться до водил нужно ползти по верху кресел. Не касаясь даже подлокотников. И вот ползу я, смотрю на полуголую братию и понимаю, если сейчас всех не разбудить, завтра концерта не будет. Заболеют все. Но это было еще не самое худшее.

Водила сказал, что сломалась печка. За окном минус 30, ветер, ночь, снег и совершенно пустая трасса. Выяснилось, что на последней заправке водилы решили сэкономить и заправились дешевой соляркой. И эта соляра засрала какой-то фильтр. Сначала накрылась печка, а потом и тачка. Водилам приходилось вылезать наружу и голыми руками на морозе вынимать этот сраный фильтр, прочищать, вставлять обратно, и тогда мы могли ехать. Со скоростью километров 5 в час. Минут 15 ехали, потом снова глохли. Снова лезть за фильтром. А за окном ночь. Связи никакой, труба не ловит. Ни огонька, ни единой машины. Снег один.

С каждым открыванием дверей для прочистки фильтра из салона улетучивались остатки теплого воздуха. Сначала у всех замерзли ноги, и все забрались с ногами на сиденья. Потом заправили штаны в носки и надели всю одежду и шапки. У меня случайно (правда случайно) завалялась бутылка водки, и я отмерял всем прямо из пробки. Даже Маха начала пить. Мы реально замерзали, хорошо, хоть от ветра были спрятаны.

Не знаю, сколько мы так плелись, но, в конце концов, в той снежной степи появилась мобильная связь. Мы вызвали такси. За других не скажу но я, когда перебирался из автобуса в машину, почти не чувствовал ног и рук. А ведь в этот день еще и концерт! Вспоминать сейчас, конечно, весело, но если задуматься…

Игры

Завел однажды нас гастрольный тур в город Челябинск. Хороший город, годный. Сидим втроем, я, Горшок и Князь, у меня в номере гостиницы, чай пьем, телевизор смотрим. Какую-то музыкальную хрень. И вот Князь (а, может, и Горшок) придумал такую игру.

По ящику крутят видеоклип, а мы делимся на две команды. Один человек – «продюсер», он защищает и хвалит песню и исполнителя, а двое других – «зритель» и «критик». Один хает произведение, а другой, – смотря по обстановке. После каждой песни меняемся ролями. Досталось Горшку защищать Фила Коллинза, не помню какую песню. Он и так, и так, а ни фига не выходит. Очень неубедительно хвалит. И тут в приливе вдохновения и как последний аргумент Горшок говорит:

– Смотрите! Вот простой барабанщик, а тоже поет!

На что Князь, а он был за критика, выдержал паузу, пренебрежительно глянул на экран и говорит:

– Да он просто барабанщиком, наверное, хреновым был!

Мертвый анархист (хохма)

Примерно в это время у нас вышел концертный альбом «Мертвый анархист», с которым связана забавная история.

Для альбома «Мертвый анархист» нужно было подписать свою фотографию, какие-то слова про концерт. И я написал «Я счастлив играть с таким барабанщиком, как Пор». Думал, похвалю – ему будет приятно. Надо людей хвалить.

Первый пришел Ренегат, злой и рассерженный:

– Ты офигел? Что люди подумают? Тебе не стыдно?

Я такие наезды всегда пресекал в принципе, поэтому ответил довольно грубо:

– Я с этим барабанщиком играю, и мне не стыдно, какой ни есть, он мой друг.

Вторым явился Горшок:

– Шура, ты серьезно?

– Вполне, а что?

– Да… ничего.

Потом Князь, прослышав об этом, похлопал в автобусе меня по плечу:

– Ну, ты и прикололся!

И уже через пару недель мне позвонила Машенька:

– Шурочка, а если серьезно? Мы ведь в печать отправляем. Но я был непреклонен.

Брянск и пресса

Когда наша прекрасная группа стала наконец мегапопулярной, в дополнение к прочим радостям случалось мне сиживать в неформальной обстановке с кумирами моего детства. Оказалось, что музыканты «Алисы», «Аквариума», ДДТ, «Машины времени», «АукцЫона» и многих других – такие же люди. Причем с множеством своих, специфических музыкантских проблем или смешных историй, о которых поговорить ты можешь только с музыкантами. Остальные не поймут.

И столько я узнал всего интересного, что, естественно, захотелось записать. Но, увы, все истории были глубоко личными. Тогда я подумал записать, но не указывать имен, но в этом случае пропадала изюминка. И тогда я решил записывать только свои истории, благо писать я всегда любил и умел. Сначала это были просто забавные моменты. Потом смешные истории, приключившиеся с нами. Много записывал за Горшком во время наших путешествий. Начал было собирать дорожное творчество Князя, но перестал, ибо он и сам бережно относится к своим произведениям.

Записи я вел бессистемно, а главное, бесцельно. Так, ради любви к искусству. И вот, пожалуй, расскажу вам неинтересную историю. Просто потому, что она у меня есть, а я обещал рассказывать почти все.

Однажды мой интернет-друг, работающий музыкальным журналистом, так описал свою работу: «Офигенная у меня профессия! Делать ничего не надо, ходи каждый день по концертам да презентациям на халяву да бухай! Все певцы и певицы сами подходят, свои диски дарят и рассказывают новости о себе!» Такая у людей работа: ничего не знают и знать не хотят. Такая специфика. Обычно это очень миленькие девушки, невинные в своем незнании. И им хочется все простить. Или парни, которые почему-то ведут себя так, как будто есть причины, по которым мы должны простить им их необразованность. К таким мы относились с сожалением и обычно играли в игру «свободные уши», о которой я уже писал.

Начнем с конца. После нашего триумфального выступления в Брянске на открытии «Нашего радио» местная «Комсомольская правда» тиснула статейку такого примерно содержания. Злые панки отыграли концерт, а потом на торжественном банкете устроили дебош, вокалист Горшок так нажрался, что прямо в ресторане снял штаны и нассал под стол. Нашлись добрые люди, которые принесли эту газетку Мишкиной маме. Больше всего меня удивило то, что написать такое у «Комсомольской правды» не было ни единой причины. Мы с ними не ссорились. Не пересекались. Они это сделали просто так. Чтоб себя показать и рейтинг поднять.

А вот как было на самом деле. На открытии «Нашего радио» в городе-герое Брянске вместе с нами, если я не ошибаюсь, играли популярные коллективы «Танцы минус» и «Ляпис Трубецкой». Из-за нелепых слухов нас все боялись и держали за каких-то монстров. Как выяснилось позже, кто-то наговорил, что мы всех, кто играет попсу, пи*дим. А кто про себя может сказать, попсу он играет или нет? Вот и проверка! И совершенно зря, кстати. Помню, Горшок пошел к «Танцам» познакомиться, да о музыке поболтать. А там вокалист ростом под два метра стоит и не ссыт, конечно, но видно, что опасается. А я пошел знакомиться к «Ляписам». Вежливо стучусь к ним в гримерку. «Привет, – говорю, – ребята, закурить есть?» Оказалось, что курят они самокрутки, и как я ни отнекивался, мне подарили пачку табака и бумажки для закрутки. Поболтали и тоже обошлось. Прикольные оказались ребята. Земляки, опять же.

Отыграли. Устали и решили было ехать в гостиницу, но тут подбегает девушка-администратор. А поехали, говорит, в самый крутой ресторан города на торжественный банкет! Горшок сразу слился и уехал в гостиницу, то есть не было его на банкете, не было! Я девушке говорю: «Да не, спасибо, устал, да и ресторанов пафосных не люблю». А она глаза закатила и как запоет соловьем: самый крутой в городе ресторан, там все такое вкусное, нигде такого не попробуешь. Особо напирала на какую-то гусиную печенку. На нее я и повелся. И, правда, когда еще попробую? Хотя печенку-то я и не люблю. Ну, ладно, думаю, попробую – и в гостиницу спать.

Приехал. Стоят в зале столы буквой П, заваленные всяческой закуской и заставленные нереальным количеством литровых бутылок водки. Поковырял салатик, народу никого. Минут через 20–30 я поймал ту девочку-администратора и вопрошаю: «Где гусиная печенка? Мы устали и желаем отвалить на отдых». А она: «Так это все будут подавать, только когда начальство приедет, часа через полтора!» Я расстроился от таких раскладов и пошел ловить тачку до места дислокации. В качестве компенсации и, чтобы вечером не грустить, прихватил с собой пару бутербродов с рыбкой. И две бутылки водки. Литровых, напомню.

Мы жили в гостинице с незатейливым названием «Брянск». Это высотка с небольшим холлом внизу и одним лифтом на все этажи. Перед входом в лифт – турникет, как в метро. Около него сидит горничная, или как их там называют. Прохожу я через этот турникет, а премилая горничная говорит мне в спину: «Молодой человек, где это вы так затарились?» А мне тяжело тащить, да и не нужно столько. «А что, – говорю, – поделиться?»

Короче, решили выпить по маленькой за знакомство. Завязалась непринужденная беседа. И Людочка (так ее звали) говорит: «А можно я подружку позову? Милу. А то неудобно». Не вопрос. Лифт открылся. И подружка – вот она. Слово за слово, веслом по столу, выпили еще по маленькой, под рыбку. Поболтали. А Мила и говорит:

– Ой, ребята, как бы разговоры в коллективе не пошли какие про нас, давайте я наших девчонок позову, а?

И смотрит на меня выжидающе. А мне что? Мне не жалко. Милочка подтянула еще несколько подружек-горничных с разных этажей, причем уже с рюмками и бутербродами.

Я развлекал милых дам светской беседой и по ролям разыгрывал сюжеты некоторых наших песен. Отдельный тост был за торжество «Нашего радио» в Брянске. Девушки заливисто смеялись и слушали, широко открыв глаза. А щедрая моя рука разливала и разливала. Я все ждал, когда же наш милый беспредел разгонят, но вместо этого постепенно к нам присоединились и все остальные горничные – чуть повзрослей, но зато с домашними котлетами на закуску, Поскольку выпивали мы прямо на турникетных тумбах, как-то само собой получилось, что я начал проверять документы у наиболее подозрительных постояльцев, отказывающихся с нами выпить. Потом мне это наскучило, и я стал уточнять у проживающих цель выхода из гостиницы. Было весело. Некоторые могли бы сказать, что все нажрались, а я скажу, что вечер был упоительный.

В какой-то момент я вдруг понял, что хватит. И это было мое самое эффектное (и эффективное) удаление с пьянки за всю мою жизнь. Без лишних слов, один шаг – и ты в лифте. Нажал кнопку и на этаже. Номер. Кровать. И через 30 секунд я спал. Больше про это ничего не расскажу, говорю же, неинтересная история.

PlayStation и новые знакомства

Когда вы приобретаете какую-то вещь,

вы с уверенностью можете на нее претендовать.

Когда вы покупаете продукт, ваше право

его съесть или поделиться.

Когда вы покупаете бухло, и рядом есть Горшок, —

у вас нет никаких прав на содержимое бутылки.

Горшок заберет у вас его без палева.

Андрей Князев, глум из прошлого

Были мы на гастролях, год не помню, город тоже, но была зима и была Сибирь. Случился «День артиста», то есть выходной, и я сидел на кровати в уютном и теплом номере гостиницы, обложившись немудреными напитками, мудреными бутербродами на закуску, и кайфовал. Дело в том, что прямо перед отъездом мне повезло купить редкую по тем временам приставку PlayStation 2. Предметом моей особой гордости было то, что в России она еще не вышла и мне удалось достать первую (еще толстую) американскую версию, естественно, адаптированную под нашу зону.

Гастроли намечались длинные, и поэтому я заскочил к знакомым пиратам и затарился целой пачкой фильмов и игр. Главное дело, конечно, игры. Я воткнул приставку в гостиничный телевизор и выбирал. GTA 3 или Heroes 3 – вот в чем вопрос! ГэТэА только что вышла, конечно, хотелось погрузиться в нее, но это не такая игра, в которую можно поиграть и бросить, для нее нужно время. А третьих Героев я уже сто раз прошел на компьютере, но как истинный фанат игры, не мог отказаться. К тому же было непонятно, как такую игру можно из компа запихнуть в PlayStation.

Пока я размышляю, распахивается дверь и вваливается Горшок. «Нужно, блин, все-таки закрывать дверь», – подумал я и попытался накрыть приставку одеялом. Поймите меня правильно, я не жадный, но первый раз игру должен пройти ты сам, иначе ты не игрок.

А Горшок пришел ко мне неспроста. Он был пьян и дико ревновал. Горшок был совершенно не ревнивый человек в обычном понимании этого слова. Чего он не терпел, так это предательства. А ревность изредка изображал исключительно для посторонних и только для смеха. Посмотреть на реакцию.

Дело было в том, что я не так давно познакомился по Интернету с некими девушками, проживающими в этом сибирском городе. Я сообщил им название гостиницы, пригласил в гости, да и забыл об этом, ибо сразу после этого купил PlayStation. Они пришли, но в коридоре повстречали Горшка. Ему было скучно бухать одному, и он утащил их к себе в номер.

И все было бы хорошо, я мог бы спокойно сидеть у себя с PlayStation, а Горшок у себя в приятной компании, однако девушки попались не только прелестные, но и честные. И они посчитали, что раз уж пришли в гости ко мне, то должны хотя бы зайти поздороваться. А Горшок решил, что у него забирают девок. Запер их у себя в номере и пошел ко мне разбираться.

Он ввалился ко мне и давай бухтеть, чего это я по Интернету с прикольными девчонками знакомлюсь и себе их всех забираю.

– Так знакомься с ними сам, – говорю.

– Так у меня компьютера нет, а у тебя есть! – он обличающе показал на меня пальцем.

– Горшок, будь добр, возьми себе всех девок мира, и этих в частности. Передавай привет, и удачи вам! Всего хорошего! Иди! А я тут занят.

Горшок легкой победой не удовлетворился, да и видно было, что пришел он не девок делить, а так.

– А чем это ты тут занят? А чего это ты и вниз в ресторан со всеми не ходил? – Горшок подозрительно огляделся. И заметил приставку. Его лицо озарилось светом, как будто осенним пасмурным днем в Питере выглянуло солнце. Видя, что оккупация неизбежна, я сразу установил правила.

– Так, родной! Если хочешь посмотреть, как я играю, и, возможно (только возможно!), поиграть, то вали за игровым набором.

– Каким? Мне ничего не нужно.

– Нужно. Тащи себе подушку и одеяло. И закусон, у меня мало осталось, и запить чем-то надо.

Он сгонял соколом, все припер, захватил даже двух прелестниц в качестве группы поддержки. А одна самая длинноногая девушка осталась в его номере ждать. Я уже говорил, что девушки – странные создания?

Мы устроили турнир по «Героям», а потом и гонки в «ГТА». И были счастливы, и девушки смотрели на нас с восхищением (наверное). Только часа через 3–4 робко спросили у Горшка: «Можно мы пойдем подружку Машеньку из твоего номера выпустим?»

Короче, понятно, что во всех дальнейших городах Горшок прописался у меня в номере, и поделать тут ничего было нельзя. Да я и не хотел, ведь первую игру я уже сыграл, а дальше с другом, конечно, веселее!

Давай поиграем

Горшок был не просто фанатом компьютерных игр, а фанатом очень ревнивым. Если у кого появлялись какие игрушки, то к бабке не ходи: Горшок тут же выпросит и не отдаст, пока не наиграется. А когда у него появился свой комп, он играть не давал никому. Только посмотреть.

И вот не помню, в каком городе, году примерно в 2005, иду я по коридору гостиницы, напеваю песню. Гляжу – у Горшка в номере дверь открыта, и он голову высовывает – выглядывает, кто там ходит.

– Привет! – говорю.

– А, Шура, это ты, привет! – заулыбался он.

– Какая движуха?

– Да так…

Вот и поговорили. Я загрузился в номер. Поплевал в потолок. И решил сходить в магазин, купить чего-нибудь почитать. Иду по коридору. Снова дверь открыта, снова горшковское жало торчит, и снова примерно такой же разговор. Иду обратно, книжками звеню. Снова та же картина. Дай, думаю, зайду. Мало ли что. Зашел, грохнулся на диван.

– Чего, – говорю, – грустишь, прохожих выглядываешь? Свободные уши ищешь или как?

А он заулыбался пьяненько и даже как-то застенчиво.

– Да вот… Никто ко мне не заходит…

– Ну, Миха, а чего ты хочешь? Чтоб с тобой в твои дурацкие пьяные игры играть по сотому разу, так это тебя надо сильно любить. Князю эти приколы уже сто раз надоели, Яха тебя боится, Поручик…

– Да, я понимаю… Но одному как-то…

И вдруг оживился, глаза загорелись и говорит радостно:

– А давай поиграем!?!

И мы стали играть в каких-то не то пиратов, не то корсаров. И болтали до утра ни о чем. Я ведь тоже ничего не делал, а шел в номер бухать водно рыло.