95. Леша Горшенев, продолжение

Балу. Он очень увлечен был спектаклем?

Леша. Он в этой роли Суинни Тодда погряз. Он и при людях, и вообще, как бы по жизни, мне кажется, залез в эту роль и абсолютно выходить не хотел. И еще, у него такая тенденция пошла в последнее время – резко изменил мнение о Петербурге, и меня это немножко в шок вогнало.

Балу. Как так?

Леша. Ну, в смысле того, что раньше Питер был любимым городом, а потом, в конце… Наверно, это потому, что он очень много времени прожил в Москве – на репетициях «Тодда» – и с этим городом уже больше сжился. Для него Москва стала гораздо ближе. Он стал говорить: «Да в лес этот Питер, здесь одна погода и никакого развития! Нужно в Москву валить!» Вот это меня шокировало. Скорее всего, он в дальнейшем жил бы в Москве, если бы живой был.

Балу. Ну и хорошо! Лишь бы живой был…

Леша. Это понятно! Я думаю, что «Тодд» его поначалу как бы подзарядил, а под конец как бы и поднагнул. Чем дальше, тем больше «Тодд» сжирал его времени и, главное, сил. Больше, чем музыка в группе. Я это заметил.

Балу. Я тоже не совсем понял. Поначалу Горшок весь загорелся: все силы в театр! Бросил все наркотики, все дела, а потом вдруг такое ощущение, что «Тодд» же из него все силы и высосал. Что он уже не знал, куда деваться, и бросить все хотел.

Леша. Да так оно и было. Видишь, я думаю, что вот он это цело сделал и все! И не нужно было лезть дальше, понимаешь? А он еще полез в историю с братьями этими, циркачами. По поводу перерождения человека в тигра. Для него это стало уже идеей фикс. С «Тодда» началась уже тема, как будто бы он преображается из Михаила Юрьевича в какого-то героя, – для него это было мегаважно, хотя, в принципе, сколько я видео ни смотрел, я серьезных актерских способностей в Мише так и не увидел. Но у него было мегажелание, наваждение. Вот он и нашел братьев Запашных, или они его нашли, которые ему предложили из человека превратиться в тигра. И еще одна тема: когда я с ним последний раз виделся, он мне пытался доказать, что он будет участвовать в Гамлете. И, естественно, с оглушительным успехом. Я начал листать книжку на столе, из которой он с мамой какие-то моменты заучивал, и посматривать на Мишу. Состояние его разума было не в лучшем вице. Уже тогда я понял – это нереально. Потому как это очень серьезное произведение, и одних Мишиных фантазий для этого всего не хватит. Ты понял, о чем я?

Балу. Я понял, да. А в «Тодд» же не только Мишку, но и тебя приглашали?

Леша. Да, но потом я понял, что двух таких персонажей, как я и Миша, им просто не пережевать. Если одного Мишу можно было как-то удерживать всеми правдами и неправдами, следить за ним, ходить за ним… то два таких перца могли уже что-нибудь выкинуть из разряда «мама анархия». Продюсер в этом отношении немножко побаивался. Меня он воспринимал как довесок – голоса похожие, да и актерами мы были никакими. Нужно было внедрять в нас азы актерского мастерства, постоянно репетировать с нами, ломать обычные стереотипы о сути театра и быть начеку. Мне самому это было не очень нужно, хотя и интересно. Мишка же, напротив, рвался побыстрее начать тренировки. Помню его безумные и умиленные глаза: «Когда мы начнем демидовские этюды опять отрабатывать?» Смешно прямо!

Балу. Но как композитора тебя использовали. Ты много написал?

Леша. Я написал, по-моему, 6 или 7 композиций. Почти все песни в конце и «Мой Бог» и «Добрые люди» из первой части. Продюсеры нам дали либретто, и Миша попросил: «Слушай, давай замутим чего-нибудь? Помоги мне!» И мы решили сделать так: он с начала начинает гнать музыку, а я с конца. Ну, чтобы встретиться в центре.

Балу. Я даже не знал, что ты 6 штук написал – так много! Я думал, там одну-две. Почему широкая публика этого не знает? Ну, то есть мне даже в голову не пришло посмотреть…

Леша. Ну, потому что, когда я делал музыку, я подписывал контракт. Композитор там был один – «Король и Шут» было написано. Зачем еще это растягивать, зачем куча авторов? Один это написал, а второй-то? Просто «Король и Шут». Раскрученный бренд. Точка! У меня в РАО это сделано: на пластинке – все права защищены, если посмотришь с другой стороны, то увидишь.

Фото Г. Таиров.

Балу. Понятненько…

Леша. Чтобы было в голове у зрителя: «Король и Шут» – и все!

Балу. Нормальный продюсерский ход. А вот еще я слышал, мне, по-моему, сам Горшок рассказывал, что он хотел с этим «Тоддом» закончить и вместо себя поставить тебя. Было такое?

Леша. Он все время об этом говорил, но дело в том, что ни мне, ни кому-либо другому этого не нужно было. Я вообще этого касаться не хотел. Но ему нужно было закончить, чтобы перейти уже к этому тигру.

Балу. А у него разве контракта не было? Он что, мог все бросить и уйти к тигру?

Леша. Да, по-моему, даже если и был контракт, в данной ситуации ему нужно было просто подобрать замену – и он ее искал. Поэтому он меня туда все и втаскивал, а мне это было как-то ни к чему.

Балу. Ты имеешь ввиду, что ему «Тодд» уже наскучил, что он новое что-то нашел?

Леша. Не могу тебе сказать точно, но думаю, что, возможно, итак. Он уже «съел» все что хотел в этом проекте, и ему стало мало. Я конкретно не могу знать, но то, что он собирался оттуда сливаться, это да. Он хотел уже с братьями Запашными, устроить перерождение человека в тигра.

Балу. Где он их вообще нашел?

Леша. Я не знаю, где он их нашел. Купил абонемент, наверное, в цирк. Шучу.

Балу. А ты его часто в последний год видел?

Леша. Да нет, на самом деле, я вообще его в последние годы не так часто видел. Это всегда были какие-то несерьезные разговоры, так, болтовня: «Как сам?» и все такое. На родительских днях рождения обязательно пересекались, на моем, на его. На днях рождения малышей. Да мы ж на гастролях все время были – что я, что он… Надеялся на «Нашествии» его увидеть, но поставили нас в разные дни. Так что последняя у меня встреча с ним произошла именно в маминой квартире, где я листал несостоявшуюся в его жизни роль Гамлета.