Беато

Беато

Фра Беато Анджелико. Хоровод блаженных в раю. Фрагмент триптиха "Страшный суд". Флорентийская академия.

Все элементы пейзажа предполагаемого ученика дон Лоренцо - фра Беато Анджелико - уже налицо в творении дон Лоренцо. Но Анджелико разработал эти элементы, наполнив все своим умиленным религиозным чувством. Далеко не все считают фра Беато за ренессансного художника. Подобно многим другим (например Жегану Фуке), он представляет скорее высшую точку характерно-средневековой культуры. Это сказывается во всем отношении его к делу - сосредоточенно усердном, а также в той детской радости, с которой он, наподобие миниатюристов, кладет свои яркие, "небесные" краски. Часто складки его одежд и обилие золота, краски выдают в нем также "готика", то благодушно простоватого, то изощренного и роскошного. Но в изображаемых им зданиях сказывается если еще не настоящий культ античности, то, без сомнения, уже знакомство с ней. Он, во всяком случае, не чуждается античных форм: пилястров, колонн, гирлянд, да и все постройки у него обладают той ритмичностью в массах и той круглотой в линиях, которые указывают на новый дух времени[240]. Фра Беато при этом чудесный декоратор. Он умеет передать самыми простыми средствами и роскошь дворца, и величие храма Божьего, и суровость городских крепостей.

Замечательная, чисто ренессансная черта сказывается в творчестве Беато Анджелико в том, что он знает меру всему и не отвлекается в ненужную громоздкость, не "хвастает" знаниями или выдумкой. Этим он сильно отличается не только от суетных нидерландцев, но и от всех более "светских" художников своего поколения, и ближе всего подходит к Мазаччо. Фра Беато, при всем своем "средневековье", не означает, во всяком случае, какого-либо отступления от "стиля", от выработки благородного тосканского вкуса. Несмотря на всю свою нежность, на женственный характер своего творчества, он отнюдь не отклонение в сторону на пути от Джотто к Рафаэлю, но одна из главных вех на этом пути. Скорее таким отступлением можно бы считать творчество Джентиле да Фабриано, Мазолино, Гоццоли и даже Сандро Ботичелли.

К сожалению, начало деятельности фра Беато покрыто неизвестностью; но едва ли следует ставить его развитие в зависимость от впечатления, произведенного на Флоренцию появлением картины Джентиле да Фабриано

"Поклонение волхвов" (в 1424 году), или росписи капеллы Бранкаччи - Мазолино и Мазаччо. В своих ранних вещах, относящихся приблизительно к 1418-му и 1420-му годам, он уже представляется, при всей близости к дон Лоренцо, вполне сложившимся мастером. Да иначе оно и не могло быть в художнике, которому было тогда за тридцать лет[241] и который в совершенстве владел техникой своего дела. Но вот чего не следует забывать: в эти же дни, в начальной деятельности Анджелико, уже выдвинулись скульпторы Гиберти и Донателло (бывшие на год старше фра Беато), и нельзя отрицать влияния на живопись более зрелой, уже вполне вырвавшейся на свободу пластики. Пластичностью отличается при первом же своем появлении творчество и самого фра Беато. С полной выпуклостью рисует он свою Мадонну Флорентийской академии, с иллюзорным мастерством передает в этом образе драгоценную парчу позади фигуры Божьей Матери и мраморный престол, на котором Она восседает.

На строгом, внимательном и любовном изучении натуры основано все дальнейшее развитие искусства фра Беато. В серьезную ошибку впадают те, которые характеризуют его, как типичного монашеского художника, оторванного от жизни и чуждающегося нее. Доминиканцы к тому же не были вовсе затворниками; наоборот, как и францисканцы, они были в постоянном общении с миром и все свое назначение видели именно во вмешательстве церковного начала в дела мирян, в своем воздействии на них. С другой стороны, и миряне часто удалялись на время в монастыри доминиканцев, и таким образом существовало постоянное и тесное общение между жизнью светской, суетной и жизнью, протекавшей в тесных кельях, в голых трапезных, в тихих садиках монастырских обителей.

Неправы и те, кто умаляет значение фра Беато как живописца, выдвигая лишь содержательную, поэтическую сторону его творчества. Монах-художник, подобно некоторым монахам-архитекторам, был самым передовым знатоком своего дела, строго соблюдавшим все усвоенные законы его и одолевшим все его трудности. Из современников его умбриец Джентиле да Фабриано и сиенец Сассетта писали мягче, нежнее и легче, нежели он; из более молодых художников - Мазаччо обладал большей монументальностью, а Учелло и Кастаньо - большей смелостью в обнаружении своих знаний. Но это не значит, что Беато Анджелико не был первоклассным мастером, владевшим своим искусством в полной мере. Краска Анджелико к тому же глубже, более "звонка", нежели у Фабриано; знания перспективы ни в чем не уступают знаниям первого "ученого" среди живописцев того времени - Учелло. Ошибки, встречающиеся у фра Беато (особенно слишком резкое сокращение внутренних помещений), попадаются и у последнего.