Босх. «Поклонение волхвов»

При ближайшем рассмотрении становится очевидно, что триптих «Поклонение волхвов» в целом демонстрирует неканоническую интерпретацию этого библейского мифа. По мнению Балдасса, уже внешние створки на тему мессы святого Григория (цв. ил. 1) не соответствуют канону⁴⁰. В качестве примера классической трактовки мифа приведем произведение неизвестного художника, отнесенного Панофским к ранним фламандцам («Ранняя голландская живопись». Т. 2). В нем изображение Христа, ожившее во время мессы, направляется к папе Григорию I, который проводит службу. Символы Страстей Христовых изображены над алтарем.

У Босха вся сцена мессы компонуется иначе. Иисус неподвижен, Его руки связаны, Он покорен и печален. Вместо обычных символов Страстей мы видим Голгофу и распятие Христа, окруженного пала-

Hr

нами и бесами. Иисус стоит на холме, словно заключенный в тюрьму. Это — страдающий Спаситель, охваченный силами зла. Такая типичная для Босха трактовка образа будет подробно рассмотрена в главе 5. Сейчас же только обратим внимание на то, что именно демоны, а не Иисус, оживлены церковной мессой. Таким образом, картина выражает негативное отношение к мессе, а не восхваляет ее. Однако столь необычная трактовка мессы святого Григория внешне не противоречит принятой церковной догме. На это можно было бы и не обратить внимания, если бы не изображения, которые видит зритель, открывая алтарный триптих.

Центральная часть «Рождение Христа» (цв. ил. 2, см. также цв. ил. 5~8) кажется настолько странной, непривычной и тревожной, что просто непонятно, как мог Сигуэнса считать ее классической. Ее символика далека от обычного благочестия. Волхвы изображены на фоне находящегося на переднем плане вертепа. Они приносят дары Мадонне и Младенцу, застывшим в безжизненных позах (цв. ил. 5). Гибсон сравнил их фигуры с культовыми изваяниями⁴¹. Композиция картины необычна, но сама по себе не является еретической. Ересь в том, что у Босха волхвы поклоняются «культовым изваяниям». Христианская живопись традиционно представляла положительные образы волхвов. Здесь же их одеяния и дары украшены демоническими символами, что говорит об их греховности.

Некоторые исследователи творчества Босха объясняют демонические изображения, окружающие волхвов, как описание языческого дохристианского мира. Этим можно было бы объяснить их странные одеяния, но не смысл их наиболее значительного подарка. Подарок представляет собой скульптурное изображение из меди или золота на библейский сюжет об Исааке, приносящем в жертву своего сына (цв. ил. 6). В Средневековье ветхозаветный сюжет об Исааке, приносящем в жертву своего сына, считался прообразом жертвенности Христа. Согласно Шарлю де Тольнэ и ряду других ученых, Босх использует данное изображение, чтобы увязать приношения волхвов с мессой. Идентификация мессы и Рождества также присутствует в алтаре Пор-тинари (1475) Хьюго ван дер Гуса и в «Рождестве» (1515) Жана де Бира (Бирмингем). В этих известных работах художники изображают пшеницу (евхаристический хлеб) и ангелов в церковных одеяниях⁴².

В композиции Босха ангелы отсутствуют, а в церковные одеяния облачены волхвы. На мессу указывает жертвоприношение Исаака, а также звезда из соломы под кровлей вертепа (об этой «звезде» речь пойдет позже). Босх использует традиционные символы религиозных догм, но тонкие (или не очень тонкие) нюансы показывают его не совсем почтительное отношение к этим догмам. Так, скульптура Исаака буквально стоит на рептилиях. Из-под нее выглядывают жабы, что весьма странно, если считать художника набожным христианином. Жабы косвенно указывают, что, по мнению Босха, и Ветхий Завет, и Новый Завет и в целом богослужение связаны с тьмой и бесовщиной. Художник говорит, что молитва не только не спасет волхвов, но и сама месса и участники ее служат злу. Волхвы греховны, потому что поклоняются ложным идолам ложной религии. В этом заключается значение странных символов, которыми Босх окружил трех волхвов.

В центральной части триптиха «Поклонение волхвов» имеются и другие «странности». Например, что это за люди выглядывают из вертепа? И кто может быть впереди этой малоприятной толпы в накидке на голое тело, в фантастическом головном уборе, основа которого — терновый венец, и с кровоточащей раной на правой лодыжке (цв. ил. 7)? Эта рана, покрытая стеклянной трубкой, по мнению Бранда Филипа, напоминает ковчег...⁴³ иными словами, некий религиозный объект поклонения.

А что именно Босх изображает как объект поклонения для верующих христиан? Отвечая на этот вопрос, мы снова наталкиваемся на отрицательное отношение художника к церкви. Раненая нога для еретиков (и даже в некоторых случаях для христиан) является символом греховности. В манихейских псалмах четвертого столетия, обнаруженных в Фаюмском оазисе в Египте, встречаются метафоры «раны моих грехов», «тяжелая рана беззакония»⁴⁴. Возможно, такая трактовка позднее перешла к катарам. Как бы то ни было, но в середине XIII века доминиканский монах Монета из Кремоны писал, что для современных манихеев рана была признаком греховности⁴⁵. Даже в рамках христианской традиции Данте использует травму левой ноги, чтобы описать грех чувственности, а правой ноги — грех невежества⁴⁶. Босх изображает человека с раной на правой ноге, то есть этот человек (по символике Данте) невежествен или не обращен в христианство. Он остается в пределах римской (языческой) веры так же, как его рана — в стеклянном ковчеге.

Соломенная звезда под кровлей вертепа словно пародирует один из основных христианских символов (цв. ил. 8). Бранд Филип обращает внимание на то, что «звезда» из пучка соломы с торчащими вниз «лучами» сияет среди «облаков» на небесах сломанной кровли⁴⁷. Соломенная звезда на небесах под кровлей — неотъемлемая часть безобразного иллюзорного материального мира. Изображенные Босхом люди не знают и не могут знать о настоящей святой звезде, сияющей далеко в небе над вертепом.

Имитация тернового венца на голове демонической фигуры у входа в вертеп пародирует другой символ христианства. Имеет существенное значение и форма его шляпы⁴⁸ и полоска ткани между его ногами, напоминающая атрибут облачения католического священника для торжественного богослужения, который обычно носят на левой руке. Все это дает нам ключ к дальнейший разгадке образа. Босх украшает одежду этого персонажа изображениями монстров, символизирующих греховность и невежество. Кроме того, Бранд Филип указывает, что колокольчик на подоле может быть напоминанием о еврейском первосвященнике Каиафе, предавшем суду Христа⁴⁹.

Другие странности этого образа, по мнению Бранда Филипа, позволяют сопоставить его с прокаженным Антихристом⁵⁰. В своем академическом исследовании Гомбрих идентифицировал этот образ с Иродом, у которого, как описано в средневековых мистериях, было кожное заболевание на ноге⁵¹. Разные мнения в отношении данной фигуры сходятся в одном: Босхом представлен образ человека грешного, невежественного и негативно относящегося ко Христу. Если посмотреть на него с точки зрения средневекового еретика, то его личность сразу становится ясной. Это — папа римский. Инквизитор Бернардо Гюи писал в 1323—1324 годах, что сектанты-бегины были осуждены инквизицией в 1317 году как еретики за то, что считали папу римского, Каиафу и Ирода прообразами Антихриста. А мы видим, что в босховской фигуре есть признаки каждого из них...⁵² Возможно, под влиянием катаров⁵³, для бегинов папа римский Сильвестр, назначенный императором Константином в 314 году, был живым воплощением Антихриста. Они воспринимали его и всех его преемников как слуг

Сатаны, придумавших мессу и евхаристию во услужение ему⁵⁴. Для катаров Ирод был олицетворением официальной церкви, стремящейся убить Христа (то есть слово Божье)⁵⁵.

«Папа римский» на картине Босха находится в окружении группы людей в фантастических одеяниях. Один из них, стоящий в профиль, явно монах. По мнению ряда авторов, этот образ можно трактовать как анахронизм или признак типичного средневекового антиклерикализма. Мы исходим из того, что человек в вертепе указывает на присутствие Антихриста, воплощенного в «папе римском» и окруженного духовенством. Вертеп — традиционный христианский символ еврейской синагоги. На символическом языке Босха он становится не столько ветхозаветной синагогой, сколько «синагогой Сатаны» — так катары называли Римскую церковь. В дверном проеме виден осел, традиционный голландский символ иудаизма и Ветхого Завета. Бык, представляющий христианство и Новый Завет, находится внутри. То есть христианство заключено в тюрьму — «синагогу Сатаны» — так же, как Христос ограничен в рамках алтаря мессой святого Григория. Очевидно, что вертеп, по Босху, и есть храм Сатаны, а волхвы обмануты дьяволом и служат ему.

Ряд образов центральной части этого триптиха повторяются и в его правой части (цв. ил. 4). Еретики-бегины иногда называли папу римского «дикий кабан»⁵⁶. В композиции Босха (правая часть триптиха) изображен кабан, выходящий из леса (цв. ил. 9). Он появляется в окружении молодняка, как и «папа римский» в вертепе окружен своими приспешниками. В центре овца, оставленная без присмотра «нерадивыми пастухами», которые вскарабкались на крышу, чтобы поглазеть на Младенца (цв. ил. 2 и 4). Она лежит у подножия скалы, из которой растет мертвое дерево. Овца олицетворяет собой христианина, брошенного и беззащитного, у безжизненной скалы церкви. За ней мужчина и женщина, на которых напали волки. Возможно, это члены церковной общины, терзаемой демонами и не защищенной духовенством, или еретики, преследуемые инквизицией. Манихеи и катары называли своих священников «агнец света», а их врагов — волками, собаками или дикими зверями⁵⁷.

Рассмотренные антиклерикальные символы являются только некоторыми примерами того, что мы можем увидеть в живописи Босха. В следующих главах будут исследованы многочисленные тайные знаки, присутствующие в этой и других его работах. По мере того как мы будем рассматривать произведения художника, он все меньше будет казаться нам набожным членом христианской церкви. Напротив, станет очевидно, что он был еретиком. Его ересь представляла собой средневековую форму древней дуалистической традиции, которая (как мы видели во введении) прослеживается от самых ранних мифов. Связь Босха с этой ересью будет исследована в следующей главе.