Души между жизнями

Наиболее распространенные изображения на стелах — это олень или олени, за которыми гонятся охотники, собаки или хищные звери. Одни ученые, такие как Бехали-Мерин полагают, что рельефы и рисунки отражают бытовые сцены²⁷⁶. Другие, в том числе Соловьев

Рис. 40. Босх. Сцена охоты, изображенная на колонне Сатаны. Фрагмент центральной части алтаря «Искушение святого Антония» (ил. 45 и 48). Лиссабон

и Нелли, считают, что это души, преследуемые грехами²⁷⁷. Такая интерпретация соответствует значению данного символа в гностицизме и катаризме. Остановимся на его подробном рассмотрении. Согласно гностицизму сцена охоты является метафорой страданий «загнанной» души грешника, попавшего в колесо реинкарнаций. Сцена с оленем, убегающим от погони сквозь заросли, изображена на колонне славы в картине Босха «Святой Антоний» (рис. 40, глава 6). Художник использует эту сцену в качестве метафоры, значение которой аналогично изображениям на стелах, в символической форме показывающих охоту демонов на душу в цикле реинкарнаций.

Рядом с бегущими оленями на боснийских стелах часто можно видеть больших хищных птиц — олицетворение зла. В образе птиц представлены бесы, которые, согласно катаризму, живут в душе каждого грешника (см. главу 5). Подобные изображения встречаются на самых древних катарских надгробных памятниках, например, на саркофаге в церкви Святого Ахиллеса, находящейся на острове Агиос Ахиллиос на озере Малая Преспа, Македония (рис. 41). Саркофаг и

и танцорами. XV в. Бротнице, Далмация гробной стелы. Бротнице (рис. 42)

церковь относятся к концу X — началу XI веков, то есть к периоду расцвета богомилизма в этом регионе.

Вероятно, македонский саркофаг — это богомильское захоронение. Рельефные символы на нем выполнены в византийском стиле, но, по мнению ряда ученых, они уникальны и не могут быть объяснены догмами византийского христианства. Напротив, они совпадают с представлениями и символами богомилов и катаров. Саркофаг (сейчас он разрушен) украшал большой крест. Два вечнозеленых дерева с огромным «звездами» наверху изображены с двух сторон креста, рядом с ними возвышается спираль из семи колец. По обе стороны от священных символов масштабные профильные изображения верблюда и цапли. Сзади на них нападают большие хищные птицы. В рамках катаризма верблюд и цапля — символы человеческой души. Птицы, которые нападают на них, — это «персональные» бесы, а вечнозеленые деревья, на которые они смотрят, являются их вечным духовным началом. Души стоят перед выбором между добром и злом. Если их выбор будет сделан в пользу духа, то они смогут подняться по антропоморфному кресту в самые высокие сферы Вселенной. Если нет — они останутся на земле в мире Сатаны. Интересно, что на этом памятнике, созданном за пять веков до стел и картин Босха, мы видим такие же символы, отражающие те же дуалистические представления о загробной жизни.

На боснийских стелах души, несвободные от земных искушений, изображены в виде оленей, а не верблюдов или цапель. На них нападают собаки или хищные птицы. Особенно выразительный пример таких изображений найден на большой стеле в Бротнице. На этом надгробии (подробный анализ будет дан в конце главы) мы видим гигантскую птицу и огромную собаку, бросающихся на двух несчастных оленей (рис. 42 и 43). Две другие боснийские стелы из Серина и Убоско (рис. 44 и 43) показывают оленей, за которыми гонятся охотники и хищные птицы. Рельефы часто показывают птицу на спине оленя. Интересно, что и во многих картинах Босха есть изображения оленя (души) с темной птицей (демоном) на спине. Например, в сюжете об искушении Адама и Евы в левой части триптиха «Воз сена» или наверху разрушенного здания в центральной части «Искушения святого Антония» (рис. 46). В рамках христианской иконографии значение таких символов совершенно необъяснимо.

Другие изображения на боснийских стелах представляют собой небольшие человеческие фигурки на лошадях, они соревнуются или сражаются. Это — негативные образы, имеющие аналоги и в работах Босха. На стеле из Клобука (музей в Сараево) в основании креста видны два сражающихся всадника (рис. 47). Крест опирается на квадратное основание, то есть сферу материи, подобно колонне славы или Древу жизни. Как и крест на македонском саркофаге, он являет-

ся каналом между материальным миром и более высокими уровнями вселенной. Цветочный орнамент в верхней части стелы выполняет не только декоративную функцию, в нем заложен особый смысл: показать рай третьих небес, расположенной на середине пути по колонне славы. Положение фигурок у основания колонны ниже рая третьих небес говорит о том, что всадники находятся в Эдеме, где антропоморфное Древо жизни пускает в материю свои корни.

Изображения воинов на стеле из Клобука можно сравнить с всадниками в центральной части триптиха «Сад земных наслаждений», где Босх показывает души, которые развлекаются в Эдеме, отдыхая между жизнями (рис. 48). Мы видим размахивающего вишневой веткой демона верхом на фантастической крылатой рыбе. Ветка, вероятно, является метафорой порочного восприятия Древа жизни. На ней сидит огромная иволга (грех чувственности), а похожий на лягушку бесенок отскакивает от ног всадника на рыбе. Все фантастические образы этой сценки игривы. Босх считал, что дьявола нельзя победить силой. Сражения на его картинах всего лишь видимость борьбы — на самом деле между противниками нет вражды. Все они находятся на одной стороне — стороне легкомыслия и чувственности.

Также невозможно сказать, что один из сражающихся всадников на стеле из Клобука представляет добро, а другой — зло. Мы остановились лишь на одном из многочисленных примеров подобных изображений на боснийских стелах, включающих как поединки всадников, так и пеших воинов с мечами, копьями и стрелами. Кацл полагает, что фигуры воинов — это рыцари, побеждающие силы зла²⁷⁸. Такая интерпретация не лишена оснований, однако вызывает ряд вопросов. Катары известны как убежденные пацифисты (по крайней мере, в теории), и вряд ли стали бы воспевать ратные подвиги. Кроме того, очевидно, что идея борьбы с силами зла посредством оружия противоречит символике изображенных на стелах сцен охоты, где стрелки преследуют оленя — метафорический образ души.

Местоположение вооруженных людей тоже знаковое. Стрелки и всадники всегда находятся ниже орнамента из виноградных лоз и цветущих веток. Виноградная лоза могла означать и переплетения жизненных судеб, и границу рая третьих небес. Как бы то ни было, воины изображены ниже ее, а значит, их душам не удалось освободиться от искушений плоти. Даже рыцарь, сражающийся со змеевидным драконом на стеле из Коника, показан под орнаментом из виноградных лоз (рис. 49). Рыцарь напоминает святого Георгия, но его трудно назвать победносцем. Одна его рука в пасти дракона, вторая — на лошадиной морде, что могло бы означать борьбу с искушениями материального мира или с демонами собственных греховных желаний. Трудно вырваться из колеса реинкарнаций, и большинству душ это не удается.

В «Саду земных наслаждений» Босх создал метафорический образ идущих по кругу животных как символ реинкарнационного цикла не освободившихся от телесных желаний душ. Но не только круг явля-

Рис. 51. Надгробная стела с изображениями танцоров и виноградной лозы. XV в. Радимья, Босния и Герцеговина

ется знаком колеса рождения и смерти, встречается также спираль и лабиринт. Эти сложные символы могут означать как перевоплощение

?7Q

на земле, так и переход в сферу духа .

На стелах в форме антропоморфных крестов часто присутствуют огромные закрученные спирали (см. рис. 34 и 50). Их значение связано с древней символикой спирали и лабиринта. Иногда спирали обвиты виноградной лозой, которая, по мнению Соловьева, есть «истинная виноградная лоза», то есть усы Иисуса²⁸⁰. Отчасти его мнение справедливо, но значение символа не сводится только к этому. Виноградная лоза, растущая из основания креста, или земной поверхности, поднимается выше поперечной перекладины креста, то есть спираль содержит в себе дуалистический символ, связанный с двумя образами Древа жизни. Одно из них (верхняя часть лозы) — древо Иисуса и духовной жизни, а второе (нижняя часть лозы) — древо Сатаны и духовной смерти.

Упавшие ягоды винограда означают вино Сатаны, или ядра погибших душ, частички света, сброшенные в материю. Такая метафора встречается во многих произведениях Босха, в том числе и в триптихе «Сад земных наслаждений».

Сюжет народного танца, хоровода очень распространен как на Балканах, так и в других регионах. Его символика связана с цикличностью природы и возрождением на земле или в духовной сфере²⁸¹. На стелах танцоры держатся за руки, двигаясь друг за другом. Важно отметить, что фигуры всегда находятся внизу, под орнаментом из виноградных лоз. Например, на стеле из Радимья мужские и женские фигуры идут в едином хороводе под переплетениями виноградных лоз (рис. 51). Рядом с ними животное: то ли олень, то ли лошадь. Иногда в хороводе участвуют воины, вооруженные мечами и щитами. Танцоры — это души, пойманные в колесо реинкарнаций.

Соловьев считает, что изображение на стелах маленьких движущихся фигур передает похоронный ритуал²⁸². Бехали-Мерин полагает, что танцы — это языческий обряд²⁸³. По мнению Кацла, хоровод был частью катарских религиозных праздников²⁸⁴. Возможно, такие танцы исполнялись боснийскими катарами. Однако вряд ли здесь можно говорить о праздниках. Цикличность природы и перевоплощений воспринималась позитивно многими народами, но только не катарами. Для них реинкарнационный цикл означал победу Сатаны. Смысл катарских хороводов становится очевиден, исходя из рисунка на стеле из Калиновица (рис. 52). На каменной плите изображена летающая змея,

символ материи, которая глотает женскую фигуру. Такая же печальная участь ожидает и танцоров внизу. Захваченные материей, они станут жертвой Сатаны.