Судьба катаризма после XIV века

К XV веку инквизиция настолько хорошо выполнила свою работу, что катаров практически нигде не осталось, может быть, за исключением немногочисленных тайных сект в Западной Европе. Все же в одном регионе, на пути из Адриатики в Италию, эту ересь продолжали исповедовать открыто. В Боснии. Катары селились внутри материка, а также встречались на Далматинском побережье в городах Сплит и Трогир, находившихся под венецианским господством (см. карту 1). Эти катары-дуалисты составляли приход боснийской церкви. Их называли патарены, такое же название получили катары Ломбардии и Пьемонта.

Вопреки мнению Файна, который ставит под сомнение дуализм и катаризм боснийской церкви и предлагает иное толкование протоколов инквизиции, большинство ученых считает, что боснийские патарены были катарами, чему имеется множество неоспоримых доказательств. Свидетельства, доказывающие этот факт, наиболее подробно рассматривает М.Лоос в своей книге «Дуалистическая ересь в Средние века». Лоос упоминает такое количество документов, что все их перечислить невозможно. В качестве примера приведем лишь несколько протоколов из архива инквизиции XIV века в Турине, в которых упоминаются встречи боснийцев с жителями небольшого городка Чиери в предместье Турина. Судя по протоколам, в период 1348—1382 годов между ними поддерживались тесные связи: одни еретики проповедовали катаризм, другие этой ереси обучались⁶³.

О катаризме боснийской церкви также говорится в переписке высшего духовенства с посланниками в Боснии, большинство которых были францисканцами. Письма свидетельствуют о неудачных попыт-

ках Западной церкви избавиться от еретиков и патаренов, распространившихся на территории Боснии в XIII, XIV и XV веках⁶⁴. Как показывает Лоос, патарены продолжали жить в Боснии даже после турецкого вторжения в страну в 1460 году (см. карту I)⁶⁵. В XVI веке члены боснийской церкви, вероятно, приняли ислам.

Однако не все патарены оставались в Боснии после ее захвата турками. Значительную их часть взяла под свою защиту Венецианская Республика и позволила им обосноваться на своей территории. В марте 1466 года венецианцы предоставили землю на Далматинском побережье боснийскому патарену — дворянину Стивену Вукчичу. Также на побережье они дали убежище священнику боснийской церкви Радину. Известно, что священник Радин умер в Дубровнике в 1467 году, но мы не располагаем сведениями о том, что произошло с пятьюдесятью или шестьюдесятью другими членами его группы (людьми его «веры и секты»), которые бежали с ним в Венецию⁶⁶.

Венецианское либеральное отношение к еретикам не было ни новым, ни неожиданным. Этот город всегда отличался независимостью и толерантностью. Например, в 1249 году суд венецианской инквизиции одновременно рассмотрел дела катаров и ростовщиков, и осудил на изгнание только неграждан Венеции. По средневековым меркам, решение суда было чрезвычайно снисходительным. Случалось, что законы против ереси, принятые Римской церковью, не действовали в Венеции. Даже в 1542 году, когда Римская конгрегация установила централизованное руководство всей итальянской инквизицией, венецианский суд продолжал оставаться сравнительно независимым и выносить мягкие приговоры⁶⁷. Как и прежде, в Венеции люди различных вероисповеданий не слишком подвергались преследованиям и гонениям, во всяком случае до тех пор, пока они вели себя осторожно и не привлекали к себе внимания Рима.

Есть сведения, что в 1460-х годах на венецианских территориях в Адриатике встречались поселения катаров, бежавших из Боснии. В данный момент мы не располагаем информацией ни о продвижении боснийских еретиков в глубь материка, ни о присутствии их в самой Венеции. Возможно, в ходе проводимых исследований будет получена новая информацию. В настоящее время все больше доказательств существования ереси в эпоху Возрождения в Венеции и других городах

Северной Италии постоянно приводится такими учеными, как Карло Гинзбург, Андреа дель Кол, Джон Мартин и Николас Дэвидсон. Становится очевидно, что на первый взгляд ровное и однородное поле западного христианства (в этот исторический период и до него) на самом деле было засеяно множеством религиозных учений. Венецианские территории Северной Италии, где римской инквизиции ничто не мешало, были не так безопасны для еретиков, как сам город. Вместе с тем, судя по протоколам, разнообразные еретические учения, включая катаризм, продолжали существовать в городе и на материке, несмотря на все усилия святой инквизиции.

Доказательством тому являются материалы судов над еретиком мельником Доменико Сканделлой. Сканделла был родом из маленького горного поселения Монтереале около Порденоне в северной провинции Фриули, находившейся под протекторатом Венеции с 1420 года. Протоколы по делу Сканделлы, которое рассматривалось в разных городах Фриули, были исследованы Карло Гинзбургом в 1970-х годах и описаны в его книге «Сыр и черви». Материалы судов показывают, что после почти тридцати лет ведения нечестивых разговоров со всеми, кто его слушал, Сканделла наконец был схвачен по доносу приходского священника. Его судили в 1583 году и признали виновным сразу в нескольких ересях, включая возрождение манихейского дуализма. Суд приговорил Сканделлу к пожизненному заключению. Однако через два года его помиловали и отпустили, но злостный еретик продолжал открыто исповедовать свою веру. В итоге в 1599 году он снова был схвачен и предан огню.

Гинзбург приходит к заключению, что верования Сканделлы отражают сложный набор религиозных доктрин, в том числе очень древних, которые передавались из уст в уста как в низших, так и в высших сословиях. Он не связывает запутанные учения мельника с какой-то определенной ересью. Вместе с тем Андреа дель Кол во введении в книгу «Доменико Сканделла по прозвищу Меноккио» утверждает, что религиозные убеждения Сканделлы в значительной мере совпадают с доктринами катаризма. Например (а тому есть множество примеров), мельник из Фриули думал, что каждая человеческая душа была падшим ангелом, пойманным в ловушку материального тела, и что у каждого человека есть дух, наряду с душой. Это — классические катарские доктрины. Но катаризм Сканделлы странным образом искажен. Он придерживался мнения, что Бог Отец не участвовал в сотворении Вселенной, представлявшей собой сбитые в один комок (сыр) землю, воздух, воду и огонь, в котором возникли черви (ангелы) и в их числе Бог. В отличие от катаров, которые учили, что материальный мир был создан дьяволом, Сканделла думал, что создателями были Святой Дух и ангелы.

Непонятно, почему возникло такое разночтение. Если мельник действительно был катаром, то чем можно объяснить такие существенные расхождения с этой ересью? Андреа дель Кол полагает, что в основе веры Сканделлы лежал катаризм, но с весьма глубокими модификациями, так как в XV—XVI веках под влиянием христианства и анабаптизма появились новые версии этого учения.

Сканделла, по всей видимости, принадлежал к катарам, но его вера была не традиционным катаризмом, а одной из его новых версий. Все это имеет отношение и к Босху. Ведь если катаризм в Северной Италии дожил до XVI века, значит, он существовал и в XV веке, когда, вероятно, и претерпел изменения.

Другой важный и интересный аспект дела Сканделлы: каким образом еретик был посвящен в неокатаризм? Этот мельник из Фриули (он, видимо, умел читать на итальянском, но точно не знал латыни) признался в суде, что видел какие-то книги. В указанных им книгах содержались отдельные тексты, которые можно было бы увязать с некоторыми идеями Сканделлы, однако они не были еретическими. Вероятнее всего, ересь передавалась устно — к такому выводу пришли и Гинзбург, и Андреа дель Кол. С кем же тогда общался Сканделла? Где жили еретики и много ли их было? Известно о еретике-живописце Николасе, которому удалось избежать суда, поскольку двое священников из его города дали ему хорошую рекомендацию. Николас жил в городе Порчия, расположенном недалеко от Монтереале. Согласно достоверным свидетельствам, именно от него Сканделла узнал о ереси. Николас, в свою очередь, мог быть связан с группой еретиков-ремес-ленников из Порчии. Эти люди, схваченные инквизицией в 1557 году, регулярно встречались и говорили о «возрождении в новой жизни... о чистоте Евангелия и воздержании от грехов...»⁶⁸. Гинзбург полагает, что они были анабаптистами, однако темы их разговоров вполне соответствуют доктринам и целям катаризма.

Николас из Порчии был главным собеседником Сканделлы, хотя, возможно, были и другие. Например, его старый друг священник Пол-чениго, признавшийся под следствием, что размышлял о различиях между физической и духовной смертью. Чисто катарская идея. Другим таким человеком мог быть Саймон, крещеный еврей, который бродил по городу, прося милостыню, и однажды проговорил всю ночь с мельником, обсуждая еретические догмы. Мы еще вернемся позднее к разговорам Саймона и Сканделлы.

Помимо катаров, были и другие подобные им отступники, незнакомые мельнику из Фриули. В своей книге Гинзбург пишет о еретиках из разных областей Северной Италии. В их числе мельник Пелегрино Барони по прозвищу Пигино (жирный и ленивый) из Моденезе, расположенном на Апеннинском полуострове. Пигино, которого любили меньше, чем Сканделлу, выдали инквизиции односельчане. В 1570 году на допросе в Ферраре он признался в своих еретических взглядах, почти точно совпавших с ересью мельника из Фриули. Гинзбург высказывает предположение, что Пигино позаимствовал эти пагубные идеи в Болонье еще в 1530—1540 годах, когда работал прислугой в доме одного дворянина, связанного с еретиками.

Дела о еретиках из северных областей Италии и их неокатарские убеждения являются лишь вершиной скрытого под водой айсберга. Вместе с тем они доказывают, что активные гонения, предпринятые инквизицией в XIV веке, так и не смогли полностью уничтожить катаризм. Принимая разные формы, он сохранялся на материке, по крайней мере, до конца XVI века.

А что же происходило в самой Венеции? Здесь, согласно протоколам инквизиции, было большое количество еретиков, вероятно исповедовавших катаризм. Однако материалы по этим отступникам не столь подробны, как по делу Сканделлы. В результате они остаются не полностью изученными. Показателен пример суда в 1461 году над Амадео де Ландо. Протокол был совсем недавно обнаружен в венецианских архивах профессором Лестерского университета Николасом Дэвидсоном и до настоящего времени не опубликован. Из материалов дела следует, что Амадео обвинял Римскую церковь в том, что она отошла от Христа, и говорил, что не надо тратить на нее деньги. Он также выступал против молитв святым и заявлял, что нет смысла исповедоваться в грехах какому-то священнику. Впрочем, подобные еретические идеи высказывались не только катарами.

Венецианские протоколы являются лишь косвенным свидетельством существования катаризма в Венеции во времена Босха. Однако мы располагаем и более вескими доказательствами. Дело в том, что основные катарские книги были изданы в Венеции в 1522 году, и вполне вероятно, что ответственность за их публикацию лежит на еретиках-дуалистах. Венеция, либеральный по духу морской порт, предоставляла издателям полную свободу, особенно до создания Римской конгрегации в 1542 году. Они могли напечатать любую книгу по заказу еретиков, не привлекая к тому внимания и не вызывая нежелательного интереса со стороны властей.

Этот текст — как мы увидим позже, имеющий прямое отношение к Босху — представлял собой перевод с латыни еретической (а не общедоступной канонической) версии «Видения Исайи». По мнению Иванова, упомянутая апокрифическая книга — один из самых важных средневековых текстов катаров — использовалась посвященными для астральных полетов к Седьмым Небесам. Значит, в начале XVI века они все еще жили в Венеции, и, скорее всего, именно они заказали издание. Более того, итальянская версия книги была известна Доменико Сканделле, еретику-мельнику из Фриули. К концу жизни Сканделла стал мистиком. Он рассказывал непонятные вещи о луне и звездах и о том, что почерпнул эти мысли из «самой прекрасной на свете книги», которую однажды приобрел и вскоре потерял. Он говорил о ней с крещеным евреем Саймоном. Саймон, выступавший свидетелем по повторному делу Сканделлы, признался в суде, что книгой, по его мнению, мог быть Коран. Гинзбург убежден, что Сканделла не стал бы читать Коран. Уж очень чужд исламизм итальянской культуре и традиции. Катарская версия «Видения Исайи» была бы мельнику намного ближе и могла быть названа им прекрасной книгой с мистическими описаниями луны и звезд⁶⁹.

В целом собранные доказательства однозначно указывают на постоянное присутствие катаризма в Венеции и Северной Италии. Но могла ли эта ересь существовать подпольно в странах к северу от Альп? Имеется ряд достоверных фактов, свидетельствующих о том, что небольшая группа катаров, исповедовавших эту ересь в ее классической форме, действительно находилась в Германии в течение шестнадцатого столетия. В протоколах, изученных С.-Р. Клазеном, говорится о бродяге-пастухе по имени Ганс Тон. Тона схватили в 1564 году в местечке Мюльхау-зен в Тюрингии. За свои религиозные убеждения он был арестован и заключен в тюрьму. Бежал, но снова был пойман в августе 1583 года. Он отказался отречься от своей веры и был казнен в январе 1584 года.

Богословы, которые допрашивали Тона, тщательно записали изложенные им религиозные доктрины. Они сочли его веру очень опасной ересью, но так и не догадались о том, что сразу было бы очевидно инквизиции североевропейских стран предшествующего столетия. По мнению Клазена, Тон был, бесспорно, катаром. Еретик признался, что, по его вероучению, было два Творца. Добрый Бог света создал нематериальный мир — вечный, чистый и святой. Злой — дьявол, Князь тьмы — создал мир материи, где все преходяще: и земля, и все твари земные, и видимые небеса, включая физическое солнце, луну и звезды. Тон также отрицал человеческую природу Иисуса и догмы христианской веры о Его страданиях и смерти во имя спасения человечества. Он говорил об Отце, Сыне и Святом Духе как о едином Боге. Кроме того, брак мужчины и женщины воспринимался им как дьявольское искушение. Он также отрицал воскресение из мертвых и заявлял о бесполезности Ветхого и Нового Завета. Все эти догмы за исключением полного отрицания Нового Завета (в том случае, если его отрицание, действительно, было полным) в точности соответствуют учению катаров⁷⁰. Похоже, что Тон, в отличие от Сканделлы и его соратников, исповедовал классическую форму катаризма.

Личные качества Тона, также описанные в отчетах богословов, указывают, что он был не простым слушателем, а катарским священником или посвященным. Священники и проповедники этого вероучения выполняли свою миссию, как и Тон, заботясь о душах человеческих. Вне зависимости от происхождения они выполняли любую физическую работу, стремясь к единству катарских общин. Поэтому тот факт, что Тон был пастухом, не противоречит его миссии проповедника. Кроме того, он открыто провозглашал свои религиозные убеждения и хранил целомудрие, подтверждая свое отношение к браку на практике. Все это еще раз указывает на его религиозное призвание, поскольку катарские священники принимали обет безбрачия и целомудрия⁷¹.

А если Тон был священником, то у него была и паства. Но кто они и откуда? Нет никакой информации об их существовании, и все же они были. Жили где-нибудь в Тюрингии, тайно исповедуя свою веру. Скорее всего, это были местные жители, объединенные в секту, которая в течение многих столетий существовала в Германии подпольно. Возможно, потомки катаров, случайно уцелевших в период ужасных гонений Конрада Марбургского в начале 1230-х годов, решили, что полная тайна вероисповедания является для них единственным условием продолжения жизни. До появления Ганса Тона о них ничего не было слышно. Однако они хранили свою веру и передавали ее своим детям. Клазен считает, что глубокие религиозные убеждения могут передаваться в семьях из поколения в поколение⁷². Известным примером тому является продолжительное существование «марранос» («тайные евреи») в католической Испании.