Врубель

Если сравнивать живопись с музыкой, то Михаил Врубель, определенно, рок-звезда, человек, способный испытывать глубочайшие эмоции и выражать их в искусстве. Он был необыкновенным новатором и, можно сказать, открыл дверь таким явлениям, как «Черный квадрат» Малевича и кубизм. Вы спросите, какая связь между «Демоном» Врубеля и творениями Пикассо? Обо всем по порядку.

Михаил Врубель родился в 1856 году в Омске. Его прадед был судьей, дед — профессиональным военным, отец окончил кадетский корпус, служил в пехоте, участвовал в Кавказской кампании и Крымской войне. Как и все семьи военных, они постоянно переезжали. Мать Михаила Врубеля умерла в 1859 году от чахотки, но Бог дал ему другую опору — вторая супруга отца сумела создать в семье атмосферу гармонии. У Михаила были душевные взаимоотношения с сестрой, которая оставалась его путеводной звездой на протяжении жизни.

Повзрослев, Михаил уехал в Петербург учиться на юриста. Они с сестрой много переписывались, и в письмах брат рассказывал, например, что на лето дал себе задание прочесть Фауста в оригинале и выучить английский язык. Буквально через пару месяцев он напрочь забывал прежнюю страсть и сообщал, что смысл его жизни — это театр. Врубель был безумно увлекающейся натурой, увлекался по щелчку — но иногда этот тумблер также внезапно поворачивался в сторону отключения.

Одно увлечение сменялось другим, пока его сердце не захватила живопись. В 24 года дипломированный юрист вдруг понял, что хочет писать картины. Можно себе представить состояние отца, который узнал, что его драгоценный сын и наследник, получив хорошее образование, вдруг захотел стать художником. К нашей удаче, Врубель-старший принял выбор Михаила, и тот поступил в Академию художеств.

Уже на первом курсе студент стал писать работы огромной силы. Достаточно только взглянуть на их невероятные формы и колорит, чтобы сразу понять: это художник от Бога.

В Академии Врубель учился вместе с Валентином Серовым, и у них был прекрасный учитель: художник и педагог Павел Петрович Чистяков. Метод Чистякова сразу же проявился в первых работах Врубеля — например, в картине «Пирующие римляне» 1883 года.

Чистяков учил, что все формы вокруг — это плоскости, которые соединяются под разным углом. Любой предмет, живой или неживой, можно разбить на них, чтобы создать некую граненую структуру. Затем на этот «скелет» нужно нарастить «мышцы»: скруглить углы и получить необходимую форму.

Врубель же решил ничего не сглаживать. Он стал рисовать словно бы обнаженный каркас, основу предмета. Так появился его собственный художественный язык. Врубель мог разделить на грани банальную композицию и сделать из скучного этюда феерию формы. Например, на картине «Натюрморт. Ткани» с помощью плоскостей все разделено так, что простая ткань выглядит как граненая кристаллообразная поверхность, усиленная тенью.

Врубель окончил Академию и получил заказ от Адриана Прахова — знаменитого в то время историка, искусствоведа и археолога, выпускника историко-филологического факультета Санкт-Петербургского университета. По его приглашению Врубель приехал в Киев заниматься росписью Кирилловской церкви XII века.

В то время реставраторское искусство было не развито, поэтому фрески, иконы и картины не восстанавливали по крупицам, стараясь максимально сохранить оригинал, а просто переписывали все заново. Так случилось и с убранством Кирилловской церкви. Бо2льшую часть икон и фресок просто переписали заново. К счастью, профессор Прахов и Врубель глубоко ценили старину, поэтому сохранили немало оригинальных деталей.

Никому тогда не известный Врубель работал в Киеве с мая по ноябрь 1884 года, написал архангела Гавриила из сцены Благовещения, «Въезд Христа в Иерусалим», «Сошествие Святого Духа», ангелов, образы пророков Моисея и Соломона. Для мраморного иконостаса церкви он создал иконы «Святой Афанасий», «Богоматерь с младенцем», «Иисус Христос» и «Святой Кирилл».

На фреске «Сошествие Святого Духа на апостолов» из Кирилловской церкви божественная энергия у него изображена в виде лучей, которые транслируются от Отца. Эти лучи тянутся, как паучьи лапы, касаются нимбов апостолов… Раньше говорили, что Врубель писал их с душевнобольных, которые лечились в учреждении рядом с Кирилловской церковью. Затем искусствоведы выяснили, что художнику позировали известные в то время киевские историки, археологи и другие ученые.

Еще в Кирилловской церкви есть невероятный образ «Богоматерь с младенцем». С ним связана интересная история. Художник писал Богоматерь с жены Прахова Эмилии Львовны и с ее младшей дочери Елены. Врубель был безумно влюблен в эту женщину и, получив заказ на образ, сразу решил, что пригласит позировать свою музу.

Увидев наброски, Прахов понял: молодой человек испытывает к его супруге отнюдь не дружеские чувства. Чтобы решить вопрос, он отправил его в Венецию смотреть на великих мастеров, а не на чужую жену.

Врубель уехал, но вместо того чтобы вдохновиться Мадоннами эпохи Возрождения, скучал по Эмилии. В письмах сестре он сообщал, что это главная любовь его жизни. Когда мастер вернулся, Прахов взглянул на привезенные эскизы и понял, что зря потратил деньги: чувства влюбленного не угасли.

Удивительно, что Врубель продолжал любить Эмилию несмотря на ее пренебрежительное отношение. Он ей не особо нравился, ведь уже тогда стали появляться те его чудачества, которые со временем вылились в сумасшествие (художник окончил жизнь в психиатрической больнице). Например, один раз он пришел на обед к Праховым, выкрасив нос зеленой краской. На вопрос хозяйки дома, к чему эта клоунада, художник ответил, что это дань моде: женщины красят лица, а мужчины красят носы. «Можно было сделать его красным, но мне больше идет зеленый» — подытожил гость. Дети за столом засмеялись, а хозяйка дома лишь недовольно вскинула брови.

В другой раз Врубель решил впечатлить музу безумно дорогой сорочкой. Цена была такой заоблачной, что даже продавец в магазине отговаривал покупателя, отмечая, что такую вещь может себе позволить только губернатор. Несмотря на вразумления, влюбленный художник купил обновку, пришел к Праховым и, видимо, рассказал о случае в магазине. Эмилия заметила, что лучше бы он серьезными делами занимался, а не глупостями. Гость расстроился, вышел и отдал сорочку первому встречному бродяге.

У Врубеля киевского периода были финансовые сложности, но вместо заказов он тратил время на экспрессивные выходки. Однажды он написал сюжет «Моление о чаше»: Иисус молится в Гефсиманском саду перед приходом стражи. Заказчик отдал ему крупную сумму и в целом похвалил картину, но попросил немного доработать. Врубель хорошенько отметил получение гонорара, а потом ноги занесли его в цирк. Очаровавшись выступлением наездницы, художник замалевал «Моление о чаше» и нарисовал поверх артистку. Но ведь деньги уже были уплачены! В подобные истории Врубель попадал бесконечно. Он не особенно заботился о судьбе своих работ. Ему был важен процесс, а не сохранение результата «для потомков».

К счастью, его ученики порой просто подбирали под ногами рисунки и берегли их. Благодаря этим людям, понимавшим, что Врубель гениален, в киевской музейной коллекции теперь можно увидеть много его рисунков.

Прахов хотел доверить протеже еще один заказ — роспись Владимирского собора. Но, пока утверждался проект, экспрессивность Врубеля стала выглядеть нездорово. Оценив риски, профессор решил не связываться с этим странным парнем — и отдал заказ Виктору Васнецову. Его Мадонна в алтаре Владимирского собора — настоящий шедевр. На момент отмены договоренности Врубель уже успел сделать наброски к проекту, которые сохранились до наших дней. Искусствоведы говорят: если бы все это воплотилось в жизнь, результат был бы совершенно мистическим. Получился бы не храм, где поклоняются Господу, а что-то такое своеобразное, больше похожее на арт-объект.

В числе прочего он сделал несколько вариантов «Надгробного плача». Обычно этот сюжет на религиозных картинах в западноевропейской живописи пишут с большим количеством фигур, которые заламывают руки, и рыдающей навзрыд Богоматерью. У Врубеля все сдержано, даже сухо, без патетических жестов, но в то же время — работа достает до дна души. Еще один сюжет — «Воскресение» — довольно редко изображается в церкви, но он сильно нравился Врубелю. «Я хочу, чтобы все тело Спасителя лучилось, чтобы все оно сверкало, как один огромный бриллиант жизни», — так мастер говорил о своем замысле образа Христа.

На одном из эскизов Врубеля к Владимирскому собору мы видим ангела с кадилом и свечой. Изображение рассчитано на то, чтобы человек приходил в храм и испытывал присутствие Божие, но при взгляде на него кажется, что это не ангел света, а скорее ангел тьмы.

Именно в это время, в 1880-е годы, в творчестве Врубеля впервые появился образ демона. Отец Врубеля приезжал к сыну в Киев в 1882 году, пришел в его комнату, где из мебели была лишь кровать, а рядом — первый набросок, посвященный демону. Персонаж этот был жестоким, но в дальнейшем Врубель изменил свое ви?дение, и он стал не злым, а задумчивым. Мастер создал множество вариантов этого образа, но одна черта всегда оставалась неизменной: одиночество. Кажется, что это не воплощение зла, не тот антигерой, что искусил Адама и Еву, а какой-то другой персонаж. Врубель наделил его совершенно людскими качествами.

«Демон сидящий» (1890) Врубеля выглядит так, словно ему наскучило быть злым. Прекрасный юноша сидит в таинственном мире, окруженный сказочными кристаллами. Но все знают, что он — воплощение тьмы, и относятся к нему соответственно. Когда он вернулся из Киева, ему поручили сделать иллюстрации для «Демона» Лермонтова, и он был безумно рад этому заказу.

Как Врубель посадил своего демона? Он будто зажал его между рамами, ему тесно. Заключенный в рамки демон окружен сказочными мистическими цветами, а позади него — зарево, но кажется, что это не пламя ада, а что-то более мягкое и земное, возможно, закат.

На протяжении 1880-х и 1890-х годов Врубель писал демона неоднократно. Обратите внимание на его типичные черты: большие темные глаза, припухлые чувственные губы и шикарная копна волос.

Есть у него и демон в виде эскиза к скульптурной композиции. Саму скульптуру мы, к сожалению, не посмотрим, потому что в первой половине XX века ее разбил сумасшедший в Русском музее. Реставраторы ее собрали, но с тех пор работу больше не экспонируют. Ее можно увидеть только в каталогах.

К скульптуре Врубель пришел благодаря судьбоносной случайности. Как-то раз они сидел с Саввой Мамонтовым и его дочкой, которую мы хорошо знаем как девочку с персиками с картины Серова. Вдруг малышка наклонилась и начала что-то шептать папе на ухо. Врубеля это необыкновенно вдохновило, и он попросил сделал набросок. Так появилась скульптура «Египтянка». Как Верочка Мамонтова превратилась в египтянку, непонятно, но в этом и заключалось то новое искусство, которое стояло на пороге XX века: художник пытался изобразить не ту реальность, которую он видел вокруг, а эмоцию, переживание, то, что невозможно передать словами.

Стоит еще раз повторить, как устроен художественный язык Врубеля — про его кристаллы, про его граненые формы. Он работал так, как часто делают скульпторы: они берут проволоку и создают каркас, а потом уже накладывают на него объем. Врубель на холсте создавал каркас из граней.

Великий меценат Савва Мамонтов сыграл в судьбе Врубеля большую роль. Между прочим, художник писал его портрет, но не окончил — стало скучно. Савва Мамонтов был человеком очень крутого нрава, но настолько любил Врубеля и восхищался его талантом, что позволил ему такое непрофессиональное поведение.

Даже по незавершенному портрету видно, что мастеру удалось тонко передать характер этого человека. Чтобы показать его статус и силу, он не стал выписывать, например, золотые часы или роскошный интерьер, как это сделал бы Константин Маковский. Он добился ощущения человека-скалы с помощью сильных мазков, но без декоративных излишеств. Посмотрите на руки Мамонтова — они будто высечены из камня. Врубель посадил его в такую позу, что просто страшно подходить к этому человеку и беспокоить попусту.

К тому времени Врубель уже стал более-менее популярным, а его демон произвел большую шумиху среди коллег и поклонников искусства. Но простой народ еще не был готов к такому искусству. Тем временем приближалось важное событие: Нижегородская выставка 1896 года. Для конца XIX века это было очень мощное экономическое и культурное мероприятие, на которое съезжались люди из разных стран. Там было много павильонов, и один из них был оформлен Врубелем по заказу Саввы Мамонтова.

Однако жюри выставки неожиданно велело убрать ряд работ, в том числе панно Врубеля «Микула Селянинович». Мамонтов негодовал. Его подопечного — и убрать?! Не бывать этому! Меценат пошел к самому министру финансов С. Ю. Витте и начал доказывать, что это не работа-участница выставки, а оформление павильона, часть интерьера, и браковать ее никто не имеет права. Витте согласился и пообещал урегулировать вопрос, но ситуация затянулась, и поэтому Мамонтов сделал то, что сегодня воспринимается как гениальный пиар-ход: построил недалеко от входа на выставку большое отдельное пространство. Надпись на нем гласила: «Павильон для панно Михаила Врубеля, который отвергла Академия художеств». Зрители ходили туда активнее, чем на основное мероприятие! Народ возмущался, ругался, но — продолжал любопытствовать и ходить в павильон. Среди критиков полотна оказался сам Шаляпин.

Вторая работа Врубеля, представленная на выставке, наделала еще больше шуму. Речь о «Принцессе Грёзе».

Интересно что «Принцесса» на самом деле не одна — их две! Есть майоликовое панно на гостинице «Метрополь» и живописное полотно в экспозиции Третьяковской галереи. О втором долгое время никто не знал, но в 1957 году его случайно обнаружили, когда начали расширять центр города для проведения фестиваля молодежи и студентов. За Большим театром в сарайчике нашли огромный сверток, на котором кто-то углядел подпись «Врубель». Внутри оказалась «Принцесса Грёза»! Чтобы придумать, как транспортировать находку в Третьяковку и не повредить, понадобился целый год, ведь работа весила около 300 килограммов — задача в прямом смысле не из легких. Затем ее перевезли, отреставрировали, построили специальный павильон… Так спустя несколько лет «Принцесса Грёза» наконец «поселилась» в Третьяковской галерее.

Врубель часто обращался к мифологии и сказкам, чтобы убежать от серых будней. Впрочем, бытовая тема надоела всем художникам Мамонтовского кружка, и они стремились к истокам: древнерусскому эпосу.

Иногда Врубель писал не сказочные сюжеты, но реальность, однако интерпретировал ее совершенно по-своему. Например, произведение «К ночи»: это просто изображение вечерней прогулки пастуха с лошадьми, но выглядит оно мистически. Если бы сюжет изобразил Шишкин, мы бы увидели детально выписанные цветы и траву, но Врубель — совсем другое дело. Эту картину надо смотреть в Третьяковке вживую, репродукции не передают магии. Чертополох здесь искрится, играет и мерцает, как огоньки свечей. Кажется, что за картиной есть подсветка, превращающая обычное растение в волшебное. Его оптика позволяла смотреть на мир по-особенному и видеть магию в повседневном.

На картине 1899 года «Пан» изображен милый старичок, который внезапно возник из пня. У Врубеля часто встречаются такие метаморфозы, когда из одного предмета является совершенно другой объект или существо. Поначалу художник писал портрет жены на фоне лесного пейзажа, однако не закончил его и буквально за несколько дней написал на том же холсте «Пана», которого, кстати, сам называл «Сатиром».

Мастер любил иллюстрировать оперу. Он увлекался театром и, конечно же, актрисами. В итоге одну из них он полюбил и сделал своей женой. Ее звали Надежда Ивановна Забела. Как-то художник пришел в Мамонтовскую оперу, услышал ее голос и тут же влюбился. После выступления он явился за кулисы, в темноте взял Надежду Ивановну за руку и признался в любви. Она тоже была, видимо, барышня трепетная, сказочная и тонко чувствующая, поэтому ответила взаимностью. Буквально через два месяца они поженились и поехали в свадебное путешествие. Но счастливая семейная жизнь, к сожалению, продолжалась недолго — всего пять лет. Затем началась череда печальных событий, о которых речь пойдет немного позже.

Врубель был у жены персональным стилистом, если говорить на современный лад. Он придумывал и собственноручно создавал сценические костюмы, наносил ей макияж, посещал все выступления. Слушая оперу в N-ный раз, он восторгался, как впервые. Вот она — настоящая любовь! Надежда стала сердцем его картин. К примеру, «Царевна-Лебедь» (1900): Надежда повернулась и, кажется, через секунду и правда превратится в прекрасную птицу и улетит далеко-далеко.

Взгляд у Царевны-Лебедь очень знакомый. Мы уже видели эти черные глаза и пухлые губы неоднократно. Такой взгляд — визитная карточка мастера. Он говорил, что глаза — это самое важное, что есть в живописном произведении и частенько писал их в последнюю очередь. Недаром в сказках, чтобы оживить человека, его веки орошают живой водой. Когда Господь создал Адама, тот начал жить в момент, когда открыл глаза. То есть, глаза — это символ жизни.

Потом у них с Надеждой появился ребенок — Саввушка, но, к сожалению, родился он с заячьей губкой. Это стало потрясением для супругов. Через два года малыш заболел воспалением легких и умер. Надежда, как сильная женщина, смогла как-то пережить потерю, а Врубель так и не оправился. Сумасшествие подбиралось к нему. Он чувствовал, что становится озлобленным, излишне агрессивным. Однажды, сидя за столом с членами Абрамцевского кружка, Врубель ни с того ни с сего стал кричать Репину, что тот не умеет рисовать.

К тому времени он уже начал писать «Демона летящего», ставшего его навязчивой идеей. Если на предыдущем полотне этот персонаж сидел и грустил, то теперь он начал летать, будто окружая темными крыльями Врубеля, утаскивая его в темноту. Мастер попытался решить проблему через символизм: написал, как «преследователь» падает и разбивается, а крылья его рассыпаются на тысячи перышек.

Так появился «Демон поверженный» из Третьяковской галереи. Автор обрушил его с гор Кавказа. Работа переписывалась несколько раз. Даже когда она уже экспонировалась на выставке «Мира искусства», автор не мог остановиться: приходил по ночам и вносил изменения. Надежда говорила, что в один день демон был злым, в другой — жалким, а в третий будто плакал и выл… Врубель никак не мог поставить для себя точку в этой истории.

К сожалению, он экспериментировал с красками и добавлял туда бронзовый порошок, поэтому со временем картина потемнела и потеряла изначальную красоту. Но даже сейчас, если прийти в Третьяковку и посмотреть вживую, это — невероятное удовольствие для глаз. Горы Кавказа на заднем плане очень натуралистично написаны, практически в духе фотореализма. Для некоторых работ Врубель действительно использовал фотографии, особенно в начале 1900-х годов. К примеру, для работы «Сирень» он сфотографировал свою прекрасную Надежду на фоне цветочного куста, а потом по снимку написал картину.

Тем временем Врубелю становилось все хуже. Он осознавал свою неадекватность и попросил любимую жену о помощи. Надежда нашла клинику доктора Усольцева. Там Врубель провел два года, спасаясь от безумия работой. Так что, если вдруг случится кризис, воспользуйтесь опытом Михаила Врубеля — трудитесь. И спасение придет.

Он писал и то, что видел из окна, предметы в палате и людей вокруг: например, доктора Усольцева или одеяло, наброшенное на больничную койку…

Художнику потребовалось два года, чтобы выкарабкаться из надвигавшегося сумасшествия. Некоторое время он был в нормальном состоянии. Затем случился рецидив и повторное помещение в клинику. Жена приходила к мастеру каждый день на протяжении пяти лет и пела ему. Из-за стресса она почти потеряла голос, и, хотя ее еще приглашали выступать, уже была не такой великой артисткой как раньше. Мужу она о своих проблемах не говорила, а вместо жалоб стала его персональной звездой: выступала для него, давая таким образом надежду на жизнь. Его сестра читала ему Библию. Эти две женщины были светом в темноте его болезни.

В тот период он по-прежнему часто писал Надежду. На одном из портретов он изобразил ее в березках намного младше, чем она была на тот момент — совсем юной девочкой. Похоже, он рисовал не внешний портрет, а душу. В сердце любимая оставалась юной, хотя пережила смерть сына, а муж ее хоть и был жив, но, с другой стороны, словно уже умер, превратившись в сумасшедшего, верившего, что он в Риме расписывал с Микеланджело Сикстинскую капеллу. У него было много подобных фантазий, которыми он постоянно делился.

Именно такой должна быть настоящая жена — быть рядом и в горе, и в радости. Надежда умерла в 1913 году, через три года после смерти Врубеля, в 45 лет. Это была настолько сильная любовь, что она просто не могла находиться без него на этом свете.

Лежа в больнице, Врубель изобретал целые миры, свой микрокосмос. Есть у него картина, на которой изображено что-то напоминающее черную дыру — на самом деле это просто перламутровая пепельница, на которую он смотрел часами. Вид из окна палаты не менялся, а творческий разум требовал новой натуры. И Врубель находил ее. Обычная пепельница вдохновила его на картину «Жемчужина»: мир с двумя нимфами, которые притаились на краешке перламутрового завитка. Кстати, Врубель часто писал автопортреты. На одном из них тоже есть эта раковина — настолько она ему запала в душу.

В конце жизни его очень волновала тема пророков и серафимов. Мучаясь «странными голосами» в голове, он начал писать шестикрылого серафима, обратившись к теме видений библейского пророка Иезекииля.

В последние годы он часто обращался к Святому Писанию и говорил о чувстве вины, которое его одолевает. Когда его спрашивали, почему он себя корит, Врубель отвечал, что слишком много писал Демона. Бог дал ему талант, но вместо того, чтобы прославлять Его, он изображал темную силу. Это сильно мучило мастера, и он периодически себя наказывал. Например, несколько дней просто стоял, не присаживаясь, отказывался от еды или ползал на коленях, стирая их в кровь.

Потом у него резко ухудшилось зрение. Все последние работы были написаны практически наощупь. Это потрясающе — искусство на кончиках пальцев! Только величайший художник мог творить, даже не видя результата.

Самая последняя работа Врубеля — портрет мэтра русского символизма Валерия Брюсова, великого поэта Серебряного века. Сохранились воспоминания, где Брюсов рассказывает, как позировал. Придя в больницу, он увидел сгорбленного человека, бубнящего себе под нос. Но стоило Врубелю начать работать, как он сразу же становился абсолютно вменяемым.

В последний свой день мастер сказал санитару, что хочет нарядиться и поехать в Академию художеств. Буквально на следующие сутки он поехал в Академию, но уже не живой, а в гробу. Отправился в свою альма-матер, туда, где когда-то учился…

Врубель вошел в историю как человек, который сдвинул «махину» русского реалистического искусства и направил его в совершенно другое русло. Но он вдохновлял не только русских мастеров. Живописец Сергей Судейкин писал о выставке в Париже: «В зале Врубеля, где никого не было, я и Ларионов неизменно встречали коренастого человека, похожего на молодого Серова, который часами простаивал перед вещами Врубеля». Этим «коренастым человеком» был Пикассо. Представьте себе — возможно, именно врубелевские граненые формы и кристаллы натолкнули знаменитого испанца на то, чтобы изобрести кубизм.

Больше книг — больше знаний!

Заберите 30% скидку новым пользователям на все книги Литрес с нашим промокодом

ПОЛУЧИТЬ СКИДКУ