1. Как мода стала злом

«Сейчас я скажу вам кое-что очень неприятное. Мы все попадем в газовую камеру – и она совсем не напоминает душевую кабину. Нас всех убьют. Человечество стоит на пороге массового вымирания», – поделилась Вивьен Вествуд. Основательница одной из самых известных британских марок считает, что причиной апокалиптического состояния нашего мира является капитализм и чрезмерное потребление, от которого страдают развитые страны¹¹⁰.

Вместе со своим коллегой и возлюбленным, менеджером группы Sex Pistols Малкольмом Маклареном, Вествуд стала во главе британского панк-движения 1970-х. Сегодня она – всемирно известный дизайнер и глава собственного модного дома, а также носительница титула Дамы, присвоенного ей самой британской королевой. Впрочем, ее политические воззрения изменились не по этой причине. В настоящее время Вествуд занимает борьба за сохранение окружающей среды. Она поддерживает экологические организации крупными суммами и, хотя ее бизнес является частью системы, открыто высказывается против общества потребления.

«В этом мире происходит следующее: богатые богатеют, а бедные беднеют, и единственный выход из данной ситуации – мнимый экономический рост. Но рост подразумевает внешний долг. И это лишь усугубляет положение. Мы должны пересмотреть наши этические взгляды, экономическую систему и все наше мировоззрение»¹¹¹, – заявляет Вивьен Вествуд.

Модная индустрия сегодня является пятой по величине отраслью мировой экономики. В ней заняты 60 миллионов человек, и половина из них живет в Китае¹¹². Другие страны, известные низкими затратами на производство, – Турция, Индия и Бангладеш¹¹³. Бангладешская женщина, например, успевает пошить за смену около 90 футболок и получает менее одного доллара в день. Это означает, что издержки на рабочую силу составляют около одного цента за изготовленный экземпляр. И минимальная заработная плата этих женщин – не более 20 долларов в месяц. Сумма, на которую можно прожить, – около 50 долларов. Если бы сотрудницам платили хотя бы три цента за футболку, уровень их благосостояния возрос бы довольно значительно, но смысл быстрой моды не в том, чтобы наемным рабочим было на что жить. В Европе эти футболки продаются, скажем, по 25 долларов за штуку¹¹⁴. Покупатели экономят свои деньги, а вся прибыль отправляется прямо наверх – в карманы руководителей магазинов быстрой моды.

Лишь 3 % сотрудников, занятых в производстве одежды в Индии, принимают участие в деятельности профсоюзов¹¹⁵. В индийской хлопковой промышленности зарегистрировано 300 тысяч работающих детей¹¹⁶. Поскольку сети магазинов быстрой моды сотрудничают со множеством поставщиков, проконтролировать происходящее в каждом отдельно взятом звене этой цепи невозможно. Сети могут декларировать принципы этики и экологичного бизнеса и на каждом углу трубить о социальной ответственности. Однако та производственная модель, которая принята в модной индустрии в наши дни, просто не позволяет им отвечать за свои слова.

Хлопок является самым распространенным сырьем для изготовления одежды. Но его культивация также наносит наибольший ущерб окружающей среде. Традиционные методы выращивания хлопка подразумевают масштабное распыление различных химикатов. И несмотря на то что в производстве хлопка занято всего 5 % мировых сельскохозяйственных угодий, на его выращивание уходит 25 % всех распыляемых химикатов. Около 3 миллионов людей ежегодно получают тяжелые отравления на хлопковых плантациях. И от 18 до 220 тысяч человек в год из них умирают. Почти все случаи отравления происходят в странах третьего мира. Вдобавок при выращивании хлопка используются значительные объемы синтетических удобрений, что приводит к повышению выбросов оксида азота и истощению плодородного почвенного слоя. Также для производства хлопка требуется большое количество воды. При этом вода загрязняется, биологическое разнообразие видов уменьшается, а площадь пустынь увеличивается¹¹⁷. И несмотря на это хлопок – вместе с другим врагом экологии, полиэстером – составляет до 80 % мирового рынка текстиля¹¹⁸.

Поскольку одежду теперь производят в странах, где достаточно низкие издержки на производство, зачастую расположенных в другой части земного шара, готовые товары приходится перевозить на большие расстояния, чтобы доставить их богатым западным покупателям. А это, в свою очередь, приводит к повышению выбросов углекислого газа.

Исследование, проведенное в Великобритании в 2010 году, показало, что женщины проводят за совершением покупок в среднем три года своей жизни. На охоту за одеждой они тратят более ста часов в год. Это означает, что они ходят по магазинам 90 раз в год, то есть по два раза в неделю! Прибавим к этому 60 походов за обувью, аксессуарами и косметикой и 51 визит с целью разглядывания витрин. И при этом еще не учитывался факт заказа товаров через интернет¹¹⁹.

Дома купленные вещи также отнимают значительное количество энергии¹²⁰. Чем их больше, тем больше мороки. Поскольку почти вся одежда сделана из хлопка, на стирку уходит больше времени. Хлопок не обладает свойствами самоочистки, как, к примеру, шерсть; он быстрее начинает пахнуть п?том, с него труднее оттереть пятна салфеткой.

Много одежды в итоге оказывается на свалке. В Норвегии выкидывают до 100 тысяч тонн текстильных изделий ежегодно¹²¹. Из тех вещей, которые можно подвергнуть повторному использованию, б?льшая часть отправляется за границу. Из того, что поступает на склады норвежской Армии спасения, в Норвегии продается лишь 20 %. Около 60 % снова вывозят из страны¹²². А это составляет 12 тысяч тонн в год¹²³. Значительная часть этой одежды попадает в государства Восточной Европы, Иран и Ирак. Кроме того, подержанные вещи из Норвегии оказываются и в Западной Европе, где их сортируют и пересылают дальше – например, в Африку¹²⁴. То есть в те самые страны, которые в последние годы переживают упадок текстильной промышленности. И одной из причин тому является импорт подержанной одежды¹²⁵.

Эта цепь – тупик, который заканчивается пропастью. Отходы здесь представляют собой не полезные вещества, пригодные к вторичному использованию, а материалы с длительным сроком разложения, к тому же зачастую токсичные. Высокое энергопотребление и воздействие, которое изготовление и перевозка одежды оказывают на природу, подрывают основы выживания человеческого вида на всей планете. Производство вредит своим собственным создателям. Подобная система не может быть жизнеспособной в долгосрочной перспективе. В итоге хищник, находящийся в конце этой цепи, сам окажется жертвой. На первый взгляд, быстрая мода выглядит вполне справедливым изобретением, призванным сделать стиль доступным. Но в действительности эта промышленность неэкологична и антигуманна. И все же потребитель любит дешевую моду, и эта привязанность практически слепа.

Впрочем, игра в наряды продиктована экономической игрой более крупного масштаба.

Игрой в вечный рост.

В 1920-е годы ведущие мировые производители электрических лампочек заключили соглашение. Они обязались не изготавливать лампочки, срок действия которых превышает тысячу часов. Уже в то время лампочки могли светить и вдвое дольше, технологии это позволяли. Вероятно, поэтому разработчики заметили тучи на горизонте. Ведь понятно, что произойдет, если лампочки станут еще лучше и будут светить еще дольше. Так что пришлось искусственно ограничить срок их службы. А тех, кто будет делать слишком долговечные лампочки, договорились штрафовать. Иначе никто не смог бы зарабатывать деньги.

Цель была достигнута лишь к 1940 году, когда появились достаточно плохие лампочки, способные обеспечить производителям прибыль.

Это соглашение стало первым в длинном ряду пактов о плановом сроке службы. В условия подобных договоров входят преднамеренные ошибки или дефекты, сознательно внедренные в продукт, чтобы он служил не слишком долго. Такие условия играют важнейшую роль в современной мировой экономике, когда потребление определяет рост и рост становится важнее спроса. Для капиталистического мышления рост является самоцелью. После лампочек ограничение срока службы распространилось и на другие товары. Так, в принтеры встраивается устройство, запускающее самоуничтожение после распечатывания определенного количества страниц. Аккумуляторы в плеерах iPod сконструированы так, чтобы служить ограниченное число месяцев. В производстве одежды первые подобные соглашения были заключены между чулочными фабриками. Рынок захватил новый материал под названием «нейлон», и шелковые чулки были вытеснены нейлоновыми. Это оказалось настоящим подарком для женщин. Наконец-то они могли носить чулки без опасений, что те в любой момент порвутся.

Первые нейлоновые изделия оказались настолько прочными, что на них можно было буксировать автомобили. Производители испугались, что это снизит продажи. Необходимо было срочно ухудшить качество. Лучше дыра в чулке, чем в отчете о прибыли.

В 1950-е появился еще один инструмент, повышающий спрос. Отныне потребителей не только вынуждали приобретать новые вещи взамен вышедших из строя, но и соблазняли совершать покупки. Отличающийся дизайн, продуманный маркетинг и реклама должны были, по замыслу производителей, пробуждать в людях постоянное желание купить что-то еще. Бизнесмены стремились оседлать извечную потребность в переменах, заставить клиентов тратить больше и чаще – даже тогда, когда им ничего не нужно. Все эти покупки должны были обеспечить миру экономический рост¹²⁶. Сегодня такие методы уже настолько общеприняты и распространены, что мы даже представить не можем, как раньше жили без них. Капитализм стал естественным в обществе, где идеология подразумевает знак равенства между правильной жизнью и потреблением.

В 1992 году все окончательно прояснилось: модель производства и уровень потребления богатых развитых стран является основной причиной экологических проблем. На всемирной конференции в Рио-де-Жанейро был разработан план действий¹²⁷. Уже тогда оказалась очевидной взаимосвязь между уровнем потребления и объемом выбросов парниковых газов в атмосферу. Слишком высокие объемы выбросов этих газов, в особенности углекислого, влияют на повышение среднегодовой температуры, что, в свою очередь, может привести к изменению климата, ухудшению условий жизни и даже гибели миллионов человек. В настоящее время уровень выбросов составляет около 400 ppm (частиц на миллион). Ученые считают, что для обеспечения безопасного будущего максимально приемлемый объем парниковых газов не должен превышать 350 ppm. Но при современном уровне развития промышленности нет возможности настолько сократить выбросы. К тому же вероятность опоздать достаточно велика: ситуация может стать необратимой и мы навсегда потеряем возможность вернуться к прежним условиям жизни¹²⁸.

В ноябре 2011 года Международное энергетическое агентство предупреждало, что уже через несколько лет человечество пройдет точку невозврата¹²⁹. Финансовый кризис никак не повлиял на уменьшение количества выбросов парниковых газов. В 2010 году уровень выбросов углекислого газа в атмосферу достиг рекордной отметки¹³⁰. Одновременно с этим предупреждением Межправительственная группа экспертов по изменению климата при ООН выпустила отчет об изменениях климата и учащении природных катаклизмов. Из отчета ясно следовало, что в будущем нас ожидает больше глобальных катастроф, а причиной тому являются выбросы парниковых газов в атмосферу¹³¹. Весной 2014 года появился новый отчет, согласно которому климатические изменения уже вступают в силу, причем на всех континентах. «Никто из жителей нашей планеты не избежит последствий изменения климата», – заявил руководитель группы доктор Раджендра Пачаури¹³².

Желание покупать всё новые и новые вещи в конце концов убьет нас. И виноваты в этом будем мы – жители развитых стран, те 20 % мирового населения, которым достается 75 % всех доходов. Люди, которые больше всего зарабатывают, создают сильнейшую нагрузку для окружающей среды и природных ресурсов¹³³.

За время, прошедшее после конференции в Рио, сильнее всего выросли показатели двух видов потребления. Первый – покупка авиабилетов. И второй – приобретение мебели и одежды¹³⁴. Реакция на предупреждения вопреки всякой логике оказалась совершенно обратной: люди начали потреблять больше, и в первую очередь стали старательнее украшать себя.

На политические взгляды Вивьен Вествуд особенно повлияли книги британского исследователя и защитника природы Джеймса Лавлока. Он наиболее известен как автор гипотезы Геи – теории о том, что земной шар является саморегулирующимся суперорганизмом. В 1960-е теорию подняли на смех как очередные бредни в духе философии «нью эйдж», однако в настоящее время на ней основываются многие исследования по изменениям климата. Лавлок был первым, кто обнаружил в атмосфере хлорфторуглероды – соединения, разрушающие озоновый слой и усиливающие парниковый эффект. В 1965 году нефтяная компания Shell предложила исследователям спрогнозировать, как будет выглядеть мир в 2000-м. Когда обратились к Лавлоку, он ответил, что величайшей проблемой человечества станет экология, и этот вопрос будет настолько серьезным, что повлияет на всю промышленность. Он оказался прав. Но сегодня Лавлок уверен: все зашло слишком далеко и воздействие глобального потепления уже необратимо. И мы ничего не можем предпринять, чтобы остановить грядущие изменения. Некоторые части планеты настолько перегреются, что станут непригодны для жизни и выращивания сельскохозяйственной продукции, другие окажутся под водой. Нас ожидает массовая миграция, голод, эпидемии и смерть. К 2100 году до 80 % населения Земли вымрет, заявляет он. Надеяться на природу уже поздно. Люди должны попытаться приспособиться к будущим условиям и искать спасения в новых технологиях¹³⁵.

Вивьен Вествуд считает, что Лавлок – такой же гений, как Дарвин или Эйнштейн. Но она не разделяет его пессимизма относительно будущего. По ее мнению, мы всё еще можем спастись. «Говорят, что финансовый кризис и изменения климата – это две разные вещи, но они взаимосвязаны, – утверждает она. – Мы позволяем бизнесменам творить все что угодно. Люди парализованы безумием, охватившим мир. Но даже отдельный человек может сделать очень много»¹³⁶.

Мода – не только капиталистический проект. Это еще и нечто глубоко личное. И причина возникновения моды заключается в человеческом сознании.

Очевидно, здесь же следует искать решение проблем, связанных с ней.