Мечты и фантазии

В мае 2009 года Президент России подписал указ, запрещающий искажать историю Второй мировой войны и особенно роль наших войск в победе над гитлеровской Германией.

Можно надеяться, что сатирические фантазии на темы минувших сражений не подпадают под этот указ. Иначе Квентину Тарантино пришлось бы у нас несладко. Он буквально через неделю после появления означенного документа показал на Каннском фестивале новый фильм «Бесславные ублюдки». В нем Вторая мировая война в самом разгаре совершает резкий поворот благодаря удачному покушению на Гитлера и его подручных. Покушение это совершено спецбригадой кинозвезды Бреда Питта, в состав которой вошли евреи и американцы, имевшие на фюрера зуб.

— В этой картине я воплотил мою мечту, найдя сказочный путь освобождения человечества от фашизма, путь, о котором я денно и нощно мечтал! — объяснил режиссер зрителям в Каннах.

Мечты, что парят над реальностью и не связаны с нею, называют наивными. Марлен нередко погружалась в них. Она мечтала о своем сильнейшем воздействии на Гитлера.

— Ночная кукушка всегда переспорит дневную, — говорила Марлен. — Я бы пошла на многое, отбросив свои желания и нежелания, но добилась бы своего. Представьте, я возвращаюсь в Германию сразу после «Марокко» — женщина с задатками юноши — предел желаний фюрера. Мои фильмы он смотрит ежедневно, по одному каждый вечер, отходя на сон грядущий. И разве я допустила бы войну, уничтожение людей, библиотек и городов?! Все пошло бы по-другому.

Она говорила об этом Билли Уайлдеру с широко раскрытыми глазами, светящимися мечтой. Он посчитал, что мечты Марлен были не настолько уж беспочвенными. И вспоминал об этом:

— Мы встретились после войны, и она рассказала, что неоднократно получала от Гитлера предложения вернуться в Германию. Ей, как она говорила, было обещано, что сам Гитлер встретит ее на вокзале и по ковровой дорожке проводит до дворца на Вильгелштрассе.

Я почувствовал в ее голосе искреннее сожаление. А наш разговор она закончила тирадой о своей разбитой мечте:

— Может быть, я все-таки должна была принять предложение Гитлера. Ну, что мне мешало?! История свидетельствует, что на ее ход часто влияли женщины. Подумайте, — она улыбнулась, — и меня в толстых фолиантах назвали бы не актрисой, а исторической женщиной! Мне часто говорят, что я обладаю даром убеждения. Могу переубедить упрямого режиссера, правда, только иногда, но зато всегда убедить актеров, особенно мужчин. Гитлер ведь тоже постоянно актерствовал. Я точно знаю, он брал уроки актерского мастерства, даже могу назвать того, кто научил его этим покровительственным жестам, увидев которые поднимался омерзительный крик: «Хайль! Хайль!»

Я бы не допустила этого, объяснила их неэстетичность. И смогла бы его отговорить от его ужасной политики, объяснила бы, какие ценности хранит Европа, что нельзя бесцеремонно вмешиваться в жизнь художника, который творит ежедневно и не знает перерывов, оставаясь в небесах, как ласточка, которая, по закону мудрой природы, должна никогда не приземляться — иначе она не взлетит и ее ждет конец…

Впрочем, не так уж и необходимо умение ораторствовать и убеждать. Не стоит недооценивать силу женщины, особенно в постели.