Проделки бриллиантового дьявола
Проделки бриллиантового дьявола
Первый день уик-энда в загородном доме нью-йоркских приятелей Эвелин был в разгаре. Поднабравшиеся гости веселились каждой шутке. Палец покажи — смеяться будут. Вот это — настоящая американская вечеринка, а не прилизанный раут в Париже! Эвелин была в ударе. Муж не поехал с ней — нашлись дела в газете. Зато приехали постоянные поклонники Эвелин — «верные пудели», как презрительно называл их Эдвард. Все они наперебой приглашали красавицу на очередной танец, так что у Эвелин уже ноги подкашивались. Ловя ртом воздух, она присела на кушетку, обвела глазами зал и чуть не присвистнула, как в юности. Ого! Перед ней стоял тот самый ювелир из Парижа. «Я одолел океан, чтобы привезти вам то, что вы ждали!» — галантно произнес он, окидывая красавицу откровенно чувственным взглядом и открывая одновременно черный бархатный футляр.
Сноп васильковых брызг окатил Эвелин. Она порывисто вздохнула — камень стал еще красивее. Ювелир оправил его в россыпь прозрачных бриллиантов и из всего этого великолепия создал изумительное колье. «Взгляните, как оно подходит вам!» — Соблазнитель Картье улыбнулся, словно Мефистофель, и поднес колье к платью Эвелин. И только тут она поняла, что не случайно надела это темно-васильковое платье. Щелкнула застежка, колье легло на обнаженную шею. По «пуделиной стае» поклонников пронесся протяжный стон восхищения. Эвелин прижала камень рукой. Нет, она больше не отдаст его! Это ее «Голубая надежда».
В мае 1911 года Эдварду Маклину пришел счет из Дома Картье на 180 тысяч долларов. Сумма по тем временам неслыханная для драгоценностей! Но Эдвард заплатил без разговоров. Да он и сам любовался бесподобным сверканием бриллианта, поглаживая то голубой огонь, то шейку жены — ведь Эвелин не снимала колье ни днем ни ночью. Только в детской ее можно было увидеть без бриллианта — Эвелин охотно давала сынишке Уинсену поиграть с камнем. «Пусть поточит зубки! — смеялась она. — Мой сынок и мой бриллиант — вот мои надежды!»
Одна лишь свекровь встретила камень в штыки. «Синева как у покойника! — кричала она. — Сними, чтоб я не видела!» Эвелин гордо вздергивала голову и хохотала: «А вы не смотрите!» Свекровь, хлопнув дверью, вылетала из гостиной. А потом слуга вызывал Эдварда в апартаменты матери. И та долго выговаривала ему за бесстыдное поведение жены. Однажды свекровь принесла на обед белый шарф и бросила невестке: «Прикройся!» Эвелин вскочила со стула, и камень в ее колье вспыхнул злобным светом. Бедная свекровь ахнула и заслонила глаза рукой: «Бриллиантовый дьявол!»
А на другой день она заболела. Эдвард пригласил самых лучших врачей, даже выписал какое-то светило из Лондона. Но приплыть из-за океана оно не успело. Умирая, свекровь звала в бреду Эвелин, крича: «Избавься от алмаза! Он не успокоится, пока не изведет всех нас!»
И он действительно не успокоился — в одночасье вдруг умер любимый брат Эвелин. На другой день после похорон она, привычным жестом прижав свою бриллиантовую надежду к груди, понеслась в церковь. Старый священник монсеньор Руссель, уже много лет исповедовавший семью Маклин, выслушал ее сбивчивый рассказ. «Я хочу снять проклятие! — рыдала Эвелин, снимая злосчастное колье. — Вы можете освятить камень?»
Монсеньор Руссель молча взял колье. Да, такие сокровища губительны для людей! Говорят, они — орудия дьявола. Но при чем тут дьявол? Люди сами совершают предательства и убийства. Как истинный христианин, святой отец не верил ни в какие проклятия. Но если миссис Маклин просит, он готов освятить камень. Монсеньор положил бриллиант на коричневую вельветовую подушечку, вскинул крест, и тут. раздались страшные удары грома. Дождь потоком ринулся с небес. Из окон посыпались разбитые стекла. И все вокруг завыло, заверещало, как в страшной сказке, а алмаз засветился зловещим светом. Но святой отец не дрогнул, рука его снова осенила крестом голубой камень. И гроза стихла.
Домой Эвелин вернулась еле живая. Сунула колье в укромное место, не решаясь надеть. Утром увидела, что «Блю Хоуп» посветлел. Перестал пугать яростным огнем и светился мягким голубым светом. Как завороженная, Эвелин расстегнула застежку и надела колье. И почувствовала необычайное спокойствие. Теперь из яростной ее надежда стала тихой.
Эвелин изменилась вместе с камнем. Перестала носиться по вечеринкам и шокировать публику. Занялась благотворительностью. И теперь никто уже не называл ее «заводной девчонкой». Эдвард благодушно заявлял приятелем: «Моя экстремалка перебесилась и притихла». Время шло. Миссис Маклин становилась добропорядочной американкой. Но в начале 1919 года ее начали мучить странные сны. То снились пожары, пламя которых было не желтым, а фиолетовоголубым. То жуткие водопады увлекали ее куда-то на дно — прямо в темно-голубой омут. И не было спасения от этой синевы. Однажды на светском рауте она привычным жестом тронула себя за шею. Колье не было! Эвелин понеслась домой. Вбежала в спальню. На ее огромной кровати сидел девятилетний Уинсон и гладил голубой бриллиант. А назавтра прямо у дома его сбила машина.
В отчаянии Эвелин стояла посреди своей комнаты, глядя на пустую кровать. Еще несколько дней назад здесь сидел ее мальчик с бриллиантом в ладошке. Теперь он в могиле. А проклятый алмаз — вон он: снова светится зловещими отблесками. Видно, и освящение не сладило с этим сатанинским камнем! И зачем только она купила его?!
Эвелин набрала номер нью-йоркского филиала Дома Картье: «Как вы могли, Пьер, продать мне этот ужасный камень?! Ведь я была глупая девчонка. Но вы-то должны были понимать, что значит проклятие!»
Телефон долго молчал, Пьер вздыхал в трубку и, наконец, произнес: «Не было никаких проклятий, Эвелин! Я придумал их, чтобы вы купили алмаз. Мне нужны были деньги. А вы сами кричали на весь Париж, что хотите иметь бриллиант с легендами и проклятиями. Вот я и приукрасил на собственный лад подлинную историю камня. Простите меня!»
Трубка мягко легла на рычаг. Эвелин схватилась за голову — не может быть! Пусть Картье и выдумал все про проклятие, но была же дьявольская гроза, когда освящали камень. И смерть Уинсена. Почему?!
Данный текст является ознакомительным фрагментом.