Незнакомка на кладбище
Незнакомка на кладбище
Эта история кажется совершенно фантастическим приключением. Но еще в конце ХХ века жили в Москве старики, пересказывающие ее более молодым — всем, кто интересовался. Впрочем, тогда «старьем» интересовались немногие. Но все же история уцелела в веках, хотя имя ее героя, Александра Шахова, литературоведа и историка искусства, сейчас не помнит никто. Но в 1870-х годах имя Шахова гремело по Москве. Ибо он стал не только блистательным историком искусства, преподавателем, но и одним из первых начал заниматься женским образованием, которого в то время и не было в России. Вспомним, чтобы обучиться высшей математике, Софье Ковалевской пришлось уехать за границу — на родине в то время активно дискутировался вопрос: а человек ли вообще женщина или просто животное существо?..
А вот Александр Александрович Шахов решил, что женщины могут получать то же образование, что и мужчины. Неслыханное дело по тем временам! Шахов родился в 1850 году, а умер в 1877-м, то есть прожил всего-то 27 лет. Но как много он успел!..
Еще с детства Александр больше всего на свете любил читать. Потом он с отличием окончил Московский университет, между прочим, его хвалил даже такой скупой на похвалы педагог, как знаменитый Федор Буслаев. Немудрено, что Шахову предложили остаться на кафедре и начать работать над диссертацией по литературе Франции начала XIX века. Ее 25-летний молодой ученый блестяще защитил в 1875 году. Казалось бы, перед ним открывается дорога классического литературоведа. Но Александр избрал другой путь — нелегкий и малодоходный, зато необходимейший российскому обществу. Шахов начал преподавать западноевропейскую литературу на вновь открытых Высших женских курсах. По тем временам это был просто-таки революционный поступок, ведь в обществе всерьез обсуждался вопрос: а человек ли женщина, ведь в сравнении с мужчиной она явно существо низшего порядка?..
Недаром, когда Шахов вернулся домой с первой лекции, особо возмутившиеся мужчины закидали его тухлыми яйцами. Однако молодой ученый оказался мужественным человеком. Он не бросил занятия, напротив, стал ходатайствовать, чтобы и в Московском университете, который он окончил, открыли курсы для женщин.
Лекции его пользовались огромным успехом, ведь Александр был великолепно образован, начитан, его ум отличался остротой, а речь необычайной увлекательностью. Учащаяся молодежь восторженно объявила Шахова своим кумиром, ведь самые скучные понятия литературоведения он умел подать легко и просто. Каждое литературное произведение Шахов рассматривал в контексте общественных событий того времени, что тоже казалось революционным подходом.
Словом, жизнь и общественное признание Шахова шли на взлет, но. неожиданно в середине 1877 года молодой ученый заболел. Врачи послали его лечиться за границу, но Александр, понимая, что умирает, решил вернуться в родную Москву. 5 декабря 1877 года его не стало. Отец Александра, Александр Николаевич, сенатор, тайный советник, очень верующий человек, решил похоронить сына в знаменитом тогда Алексеевском монастыре, что на Красносельской улице. Так и сделали.
Ну а потом начались новые трагические события. После похорон Александр Николаевич захотел оставить и земную память о своем безвременно умершем сыне — издать лекции, которые молодой ученый читал на Высших женских курсах. Но выяснилось трагическое — какие-то отморозки, забравшись в кабинет покойного, забрали все его записки и потом с бранью сожгли на площади перед зданием женских курсов, угрожая расправой и другим педагогам и студенткам.
Узнав ТАКОЕ, старый сенатор Шахов слег. Что же это получается?! От жизни его обожаемого Саши не осталось ничего!.. Сенатор приказал отвезти себя на могилу сына и долго сидел, не обращая ни на кого внимания. Слезы текли по его изможденному лицу, и вдруг.
Неожиданно к старику подошел некий господин в черном и проговорил: «Вы не поверите мне, но я скажу о том, что видел лично. Вчера я запозднился на кладбище и уходил, когда никого тут уже не было. И вдруг у могилы вашего сына я увидел странную молодую женщину, одетую в черный, наглухо застегнутый плащ». — «Что ж, многие любили моего Сашу и были ему благодарны…» — прошептал старик. «Но эта дама была весьма странной, — продолжил незнакомец. — Она просвечивала в лучах фонарей. Ее тело призрачно покачивалось. Боюсь, я видел привидение…» — «Глупости. — вздохнул старик. — Фонари небось мигали. Вот вам и показалось». — «Нет! — возразил незнакомец. — Дама была призрачной. Но она плакала. Больше того — рыдала. И рыдания ее были так страшны. Я даже сам испугался. Хотел позвать кого-то из святых сестер-монахинь». — «Ах, не надо! — всплеснул руками сенатор. — Никому не сказывайте про такую встречу! Мой Саша был безгрешным мальчиком. А тут рыдающая дама!.. Мало ли какие разговоры пойдут…» — «Но ведь она и в другой раз может прийти! Все равно все вскроется». — «Я постараюсь проследить и сам встретиться с ней. Узнаю, отчего она плачет».
Старик Шахов так и сделал. Теперь каждый день он приезжал в Красное Село и до ночи засиживался на скамейке неподалеку от могилы сына. И дождался.
Было уже темно. Фонари чадили. И от их трепещущего света казалось, что вокруг могилы кружатся и свиваются в клубок жуткие тени. Дама в черном появилась неслышно. Она просто возникла у могильной ограды, словно соткалась из извивов странных теней. И она действительно просвечивала.
У сенатора дух захватило от страха, но он пересилил себя. Должен же был он узнать, что связывало эту даму с его сыном! Он не мог допустить никакого слуха, тем паче скандала, которые бросили бы тень на чистое имя его Саши.
«Кто вы? — спросил он черную даму, выходя на свет фонарей. — Почему вы приходите сюда?» — «Вы не испугались!.. — прошелестела дама. — Хорошо, что вы не испугались. Мне трудно преодолевать барьеры миров. Но я верила, что кто-то не испугается меня и выслушает». — «Говорите! — Старик метнул на призрачную незнакомку острый взгляд. — Я выслушаю вас!» — «Я училась у вашего сына на Высших курсах. К сожалению, я не оправдала надежд моих учителей, не дослушала курсов. Меня соблазнил один молодой негодяй, и я уступила ему. Курсы были заброшены. Но стремление к знаниям осталось. Я попросила у Александра Александровича его конспекты уроков. Он дал мне почти законченные записки, и я их скопировала». — «У вас остались труды моего мальчика?! — вскричал сенатор. — Какое счастье! Ведь изверги сожгли все его бумаги». — «Я потому и прихожу, что узнала об этом. Я ищу того, кому небезразлично творчество Шахова». — «Конечно, мне небезразличны труды сына! Отдайте мне эти записи! — взмолился отец. — Или скажите, где я могу их найти?»
Незнакомка неожиданно всхлипнула: «Вы не сможете их найти. Мой соблазнитель, увидев, что я по-прежнему читаю лекции, избил меня до смерти, а записки сжег!» — «Как?! — заломил руки старик. — Неужто и тут огонь! И все рукописи моего мальчика сгорели?!» И вдруг дама усмехнулась, таинственно и страшновато: «Рукописи не горят! И если вы, сенатор, обещаете, что издадите их, чтобы все, особенно девушки и женщины, могли их прочесть, я отдам их вам». — «Но каким образом?! Они же сгорели…» Бедный старик уже снова чуть не плакал. «Подождите здесь. — прошелестела дама. — Я постараюсь вернуться!»
И она… исчезла.
Старик опустился прямо на могилу сына. Ноги уже не держали его. Было очень холодно. Ветер продувал насквозь. Начал накрапывать дождь. Ужас наползал на старика. Но он крепился. Понимал, что вернуть сгоревшее невозможно, но ждал. Сам не понимая чего.
И когда в голове у него уже помутилось и перед глазами поплыла черная пелена, он вдруг увидел полупрозрачную черную даму, возникшую рядом с оградкой могилы. В руках у дамы белели листы.
«Помните, рукописи не горят! — повторила она и протянула их старику. — Если это, конечно, настоящие рукописи, нужные людям».
Старик взглянул на исписанные листы, а когда поднял голову, дамы уже не было. Сенатор вздохнул и, прижав рукопись к груди, пошел к воротам, туда, где ожидала его коляска.
Едва он с помощью кучера взобрался на сиденье, раздался звон колокола.
«Полночь! — охнул кучер. — Задержались, ваше высокородие. А я уж сижу-сижу. Думаю, жуть какая. Погост ведь, а ну как привидения явятся!» — «И привидения могут быть добрыми…» — прошептал Шахов.
Он сдержал слово — издал собрание лекций Александра Шахова «Гете и его время», «Очерки литературного движения в первую половину XIX века». И всем, кто читал эти книги, становилось ясно, что молодой историк литературы был чрезвычайно талантлив, обладал литературным даром и мог бы стать выдающимся литератором. Увы.
Откуда взялись сгоревшие рукописи, отец, конечно, никому не сказал. Но черная дама еще долго потом посещала могилу своего учителя. Ну а старожилы Красносельской улицы задолго до выхода в свет романа Булгакова знали простую и великую фразу: «Рукописи не горят!»
Данный текст является ознакомительным фрагментом.