Нашествие

Ощущений особенных во время выступления на сцене у меня не было, потому что я очень переживал за резиновую женщину, переживал, правильно ли пройдут модели, ведь мы с ними репетировали в маленьком помещении, где они занимаются дефиле, — небольшом зале аэробики без подиума. Мы ставили им песню и говорили: «На первом куплете вы выходите, проходите туда и уходите». Нарисовали им, как будет выглядеть сцена. Сумеют ли они правильно выйти, пройти и уйти? Взлетит ли резиновая женщина? Это все, за что я, собственно, переживал. Я даже не успел попереживать за само выступление. В тот момент меня даже публика не очень интересовала. Я так увлекся этим действом — как мы отрепетировали с ребятами, как мы это сыграем, все ли включено, — что мне совсем было не до людей. Я их не видел, хотя и смотрел на них. Для меня самое главное было, чтобы я успел отойти, а баба взорвалась. Потом, на «Для тебя», я уже немного расслабился, смотрел на публику, по сторонам. У меня в голове уже была мысль: «Баба взорвалась, все хорошо, и я больше за это не переживаю!» И все закончилось настолько быстро, как-то — аааах! — и все! Мне очень не хотелось уходить.

Мы спустились со сцены и быстрым шагом пошли к машине. Там была ограда, уже за полем. Машины были припаркованы далеко от сцены, и до них нужно было долго идти. С краешку стояли люди, и когда артисты выходили через дырку, у всех брали автографы. Когда я выходил, кто-то начал кричать: «Распишись! Распишись!» Там были полуголые люди с банданами на голове, пара девушек. И я с сигаретой в зубах стал расписываться. Двумя буквами РЗ.

У меня были красные волосы, штаны из какого-то меха. А Сергеич надел юбку, ботинки с шипами. То есть мы пришли на маскарад, на карнавал. Нам это все было прикольно. Хотелось красиво выйти. Мы же пришли на праздник музыки, где много людей. Чем выделиться? Красными волосами? Может, резиновой женщиной? Если ты хочешь услышать слово «выделиться», я тебе говорю: «Выделиться». Можешь и записать себе так: вы-де-лить-ся! Теперь я под «выделиться» буду говорить другие слова: нам хотелось праздника. Мы этого ничего не видели никогда. Поэтому Сергеич надел юбку во второй или третий раз в жизни. До этого он надевал ее на какие-то свои мероприятия рекламные, шокировал старых рекламщиков, академиков российской рекламы. Это была черная длинная юбка ниже колен, широкая, которая заворачивалась вокруг бедер, как простыня. Он даже заплел новые косички на затылке ради этого мероприятия. Все же наряжаются на «Нашествие», вот и мы нарядились.

А еще мы снимали все на две кинокамеры, не на какую-нибудь там hi8. Мы хотели запечатлеть это, потому что мало ли, вдруг в будущем ничего не будет, а это останется, будет как память. Поэтому мы подготовились: сняли происходящее на кино. Сами мы не хотели, чтобы это бросалось в глаза. Но оно, конечно же, бросалось. Идет артист с крашеными волосами, в штанах пушистых, за ним идет лысый человек в юбке, с пирсингом на подбородке и красными косичками на затылке, а перед ними кинокамера. Кино! Пленка настоящая! Выглядело очень дико. «Кто это?!» — читался вопрос в глазах у окружающих. Мне же было не очень уютно в этот момент: стоят люди, журналисты пытаются спросить о чем-то. Было страшно находиться в этой массе людей, не по себе. И я защищался, делая вид, что мне абсолютно все равно. Очень агрессивно я был тогда настроен. А на самом деле мне хотелось поскорее оттуда уйти.

Все очень быстро происходит, понимаешь? Вот стою я — испуганный человек из провинции, который впервые вышел на большую сцену, и эта сцена — «Нашествие». Борзо, говоришь, вышел? А другого выбора и не оставалось. Какая у нас с Сашей идея? Философия? Выбора нет, надо только бороться и быть борзыми, иначе никак. У нас это и есть наша защита. Мы крутые, бля, мы всех порвем! Кто тут? Мы тоже можем! Дай я встану в этот ряд! Этот хилый, стану в другой! Куда мне встать? Я Сашу задрачивал — когда мы уже будем концерты играть?! Когда я уже выйду на сцену? Я хочу!

Понятно, что я там весь такой серьезный за сценой, пружина недовольная, автографы кому-то даю. А эти люди даже не знают, кто я. Я такой небрежный, с сигаретой. Видишь, приготовился к игре? Я — звезда. Я готов. Не то что звезда, я — артист! Со сцены вышел и теперь даю автографы. Хотя я до этого не давал никогда.

Сразу же после выступления в Раменском мы уехали, решили отпраздновать в кафе на Семеновской в полуподвале дома, где расположен кинотеатр «Родина». В чем играли на «Нашествии», в том и поехали. Обсуждали, как и что прошло. Были перевозбужденные, подпили, конечно. И вдруг Вова из группы «Сакрум» начинает расспрашивать меня:

— Слушай, Рома, а точно за это выступление деньги музыкантам не платили?

— Точно.

— Не, я просто так спросил, не обижайся!

— Точно, ты чего? Мы же сами сейчас не можем платить, и никто за это выступление никаких денег не получал.

Этими вопросами он меня обломал. И мы расстались.