Гражданская война в Испании
Гражданская война в Испании
Примерно в то время, когда Пикассо планировал отправиться с Элюаром на юг Франции, в Париж пришла весть о военном путче генерала Франко в Испании. Для сюрреалистов, твердо придерживавшихся левых взглядов и утверждавших, что художник должен не искать убежища в башне из слоновой кости, а принимать активное участие в социальной революции, с самого начала не стояло вопроса, на чьей они стороне. Сторонники этого направления, помнившие возмущение Пикассо в 1909 году, когда в период правления Альфонса XIII один из руководителей восстания в Барселоне анархист Феррер был предан суду военного трибунала и сразу же расстрелян, не были удивлены тем, что художник разделял те же политические взгляды, что и его друзья — радикалы. Республиканское правительство Испании, незадолго до этого организовавшее выставку картин Пикассо на его родине, сразу же оценило важное значение всемирной известности художника и в знак признания назначило его директором музея Прадо.
В августе Пикассо отправился в Мужен, деревушку, расположенную на холмах в нескольких километрах к северу от Канн. Художник поехал один в своей просторной машине «испано-суиса», в которой он перевез все необходимые ему для работы материалы. В ней нашлось также место, чтобы на обратном пути прихватить массу других предметов — морских камней, ракушек, костей, выброшенных морем коряг, горшков и рамок для картин, словом, всего, что привлекло его внимание на берегу и в магазинах. Он предпочитал путешествовать ночью, никогда не проявляя желания вести машину. Шофер Марсель всегда был готов упаковать вещи, уложить их в машину и отправиться в путь сразу же, как только Пикассо принимал решение переменить место пребывания. Быстрая езда позволила им покрыть расстояние от Парижа до юга за короткое время, и уже на рассвете их взору предстали белые скалы, кипарисы и оливковые деревья. К полудню вместо серых улиц столицы они нежились под ярким солнцем Средиземного моря.
На этот раз деревушка была выбрана по совету Поля Элюара. В ней художника встретил Зеврос с женой, а спустя некоторое время в Мужен прибыли Ман Рей, Поль Розенберг, Рене Шар и еще несколько знакомых. Некоторые из них останавливались в местечке всего на несколько часов, чтобы пообедать с художником, другие — на несколько недель. На террасе в тени веток винограда и зелени кипарисов столы во время трапез обычно сдвигались, чтобы можно было усадить большую компанию.
Утреннее купание стало для Пикассо ежедневным ритуалом. Обычно он отправлялся на берег в сопровождении Элюара и еще нескольких друзей. После купания компания садилась за обед, который из-за непрекращающихся разговоров затягивался надолго. Во время этих застолий свойственный Пикассо юмор проявлялся по-разному. В полосатой, как у матроса, рубахе и шортах он иногда забавлял сидящих за столом своей неистощимой клоунадой. Удерживая верхней губой черную зубную щетку и вытянув вверх правую руку, он изображал кликушествующего Гитлера. Ему нравилось рассказывать про фантастические приключения Маноло, о судьбе которого в тот критический период он не переставал думать. Иногда, используя любой попавшийся ему под руку материал — спички, губную помаду, горчицу, вино, выдавленный из лепестков цветов и листьев сок, — он создавал портреты на скатерти, бросая быстрые взгляды на юное улыбчивое лицо Нуш или на дочь Элюара Сицилию. Порой его не знающие покоя пальцы сгибали салфетки и с поразительным мастерством создавали из них различные фигурки. Маленькие бычки, лошадки, человечки, сделанные из бумаги, проволоки или пробки, располагались между бокалами и переставали существовать только тогда, когда три темнокожие дочери хозяина дома приходили, чтобы убрать со стола посуду, а вместе с ней и эти маленькие шедевры художника.
Возвращаясь как-то жарким днем из Канн, Пикассо попал в аварию, последствия которой он описывал в письме Сабартесу. «Форд», в котором он сидел на заднем сиденье, на повороте столкнулся с идущей навстречу машиной, которая выскочила на их полосу. Пикассо ударился грудью о переднее сиденье так сильно, что ему потребовалось несколько недель, чтобы полностью поправиться.
Незадолго до этого несчастного случая Пикассо встретился в Сен-Тропез с писательницей Лиз Деарм, проводившей лето в домике на берегу моря. Одной из гостий была Дора Маар. После обеда в доме хозяйки он в сопровождении Доры отправился прогуляться к морю. Без утайки рассказав ей о переживаемых трудностях, о маленькой дочке Майе, он предложил ей сопровождать его в Мужен. На рисунке, датированном 1 августа 1936 года, изображена Дора в дорожном костюме, открывающая дверь дома. По другую сторону двери сидит бородатый старец, на коленях которого приютилась собачка. Картина символизировала ощущение художником своего возраста рядом с юной Дорой.
Тем летом Пикассо не слишком утруждал себя работой. Казалось, он восстанавливал связи с миром, с которым на какое-то время утратил контакт. Мир вновь открывал перед ним просторы благодаря беззаботной, действующей на него успокоительно атмосфере Средиземноморья и теплой компании друзей. Ему нравились прогулки на машине с Элюаром и Нуш в деревушки, расположенные на побережье и в близлежащих горах. Однажды они случайно оказались в маленьком городке Валлорис, главным занятием жителей которого было гончарное дело. Оставив машину у обочины дороги, они забрели в гончарную мастерскую, где из-под рук искусного гончара с крутящегося круга сходили сосуды самой причудливой формы. Легкость, с которой ремесленник придавал глине самые немыслимые формы, заворожила посетителей. Пикассо сразу же понял, что нашел новое поле для своих экспериментов. Но он приступит к ним не сразу. Зародившиеся у него в тот момент идеи найдут свое воплощение лишь десять лет спустя.
Осенью после возвращения в Париж его увлекает новая идея. Открытие Мана Рея, делавшего фотографии с негативов, на которые проецировались тени, отбрасываемые различными объектами или текстурой тканей, в сочетании с мастерством в этой области Доры Маар и ее пониманием этих процессов, увлекло Пикассо в новую область, которую он решил освоить. Дерзкое, доведенное до пределов возможного нарушение канонов привело к созданию поразительных фотографий, сделанных с помощью фотопластин-негативов, на которые одновременно были нанесены краской рисунки.
Новые друзья, новые идеи и новые открытия вдохнули в Пикассо живительные силы. Он давно не ощущал в себе такой огромной внутренней энергии. Талант, знания и опыт продолжали питать его в течение этого периода относительного спада в работе, который в сопоставлении с количеством картин, созданных другими художниками, следует все же назвать продуктивным. Но, хотя состояние Пикассо улучшилось, политическая ситуация в мире, к которой он оказался причастен как испанец, день ото дня становилась все более угрожающей.