Каталония и Испания

Каталония и Испания

В последние годы XIX столетия влияние кастильской знати, группировавшейся вокруг центрального правительства, несколько пошатнулось, и она утратила наследуемые ею права в силу не-прекращающейся вражды и неудач на международной арене, таких, как поражение в испано-американской войне. Но она все еще цеплялась за свои берущие начало в далеком прошлом традиции, которые остались незыблемыми. В Каталонии же, которая была менее консервативна в сохранении традиций, царила более благоприятная обстановка для тех, кто придерживался либеральных начал и верил в социальный прогресс. Сильные сепаратистские настроения в течение века связывали эту провинцию с Руссилоном по ту сторону Пиренеев, их объединяла к тому же и общность языка. По мере ослабления авторитета Мадрида Каталония переживает своего рода возрождение, толчок которому дали ее связи с французской культурой. В течение нескольких последних десятилетий XIX века в артистических кругах Барселоны вновь появилось большое число французов, которые сразу же почувствовали себя здесь как дома, а многие представители интеллигенции Каталонии, отправившиеся в Париж, так и остались во французской столице. XX век принес с собой стремление к контактам с другими странами, и еще более свежие веяния пришли из стран, расположенных севернее Франции. Ибсен широко читался и ставился в театрах Рамбласа. Музыка Вагнера помогала удовлетворять тягу к романтизму, пробужденному полотнами Бёклина с его утопающими в облаках башнями и кипарисами. Новые веяния стали очень популярны и легко усваивались, как, например, музыка Сезара Франка и живопись Пюви де Шаванна. Было бы ошибкой полагать, что только Франция в силу своего географического расположения близка по духу Каталонии. В испанской архитектуре сильно ощущаются немецкое и фламандское влияния. В ранних фресках каталонских примитивистов можно обнаружить элементы экспрессионизма. Их лики святых — буколические и в то же время грубоватые; они нарушают привычный декорум византийского стиля вспышками эмоций, которые обнаруживаются в выражениях лиц и жестах. Присутствующие на полотнах звери и птицы — выразители чувств любви и страха, символы жизни и смерти, доброго и дурного. Смерть и мученичество человечества невыносимы всем людям и внушают им ужас. Но испанцы научились жить с этими чувствами и, избавившись от их навязчивой силы, находить способ для их внешнего выражения. Неосязаемые ужасы неведомого нашли форму в искусстве и в ритуалах. Поскольку проявления этих ужасов стали знакомы и привычны, их воздействие ослабло, и их можно было принять и даже приветствовать как элементы, примиряющие с драмой жизни. Способность постоянно смотреть смерти в глаза, привыкнуть к присутствию неведомого и смириться с таящейся в ней угрозой на протяжении веков воспитывалась искусством. Церковь охотно использовала этот элемент как один из своих атрибутов, а скрытую в них философию — как естественное лекарство от болезней ума.

Художники во всех уголках Испании во все времена получали наслаждение от того, что были проводниками этих мыслей. Их произведения, религиозные и светские, обнаруживают единство в общем стремлении выразить эту драму жизни и смерти. Символизм часто принимает форму крайнего реализма при попытке с еще большей силой почувствовать лежащие за пределами реального темы. Слезы, похожие на драгоценные камни, сбегают по щекам Христа, кровь сочится из его разверзшихся ран, стекая по израненному бездыханному телу. На полотнах не упущена ни одна деталь, которая во всей полноте не подчеркивала бы его страдания. Другие художники, стремясь показать человеческие муки, применяли менее осязаемые, но столь же искусные приемы, вызывавшие отклик в душе человека. Ангелы Эль Греко устремляются ввысь и вытягиваются в полете, словно желая избавиться от мучений тех, кто остался внизу. Мрачность красок и внушающие ужас контрасты света и тени передают муки души точно так же, как «Капричос» и «Бедствия войны» Гойи показывают реальный страх и глубину боли.

Страдание не только постоянная черта испанской души, но и неотъемлемый элемент веет форм искусства, церковных ритуалов и корриды. Страдание присутствует повсюду, и созерцание его становится проводником для выражения всей гаммы чувств. Коррида, песни и танцы фламенко, процессии в Страстную неделю с их раскаявшимися фанатиками-грешниками, даже излишества иберийского барокко в архитектуре — свидетельство духа, который перебрасывает мостик к мученикам и демонам средневекового севера.