Выступает акробат Зацепин!

Большая перемена у нас была тридцать минут. Мы играли в конницу. Садишься друг на друга и едешь. Подо мной был такой здоровенный «конь» Витя Лелеп, латыш… Я катался на нем, мы нападали, стаскивали соперников, те сваливались с «коней». Учителя нас за «конный бой» не ругали, относились с пониманием.

Класс у нас был интернациональный. Русский, еврей, татарин, латыш, украинец… На любой вкус. Вот, к примеру, Ися Израилев. После школы он работал в Челябинске, конструктором на закрытом заводе. Приезжал ко мне не так давно. Сидели, вспоминали… Он был редактором стенгазеты и частенько про меня там писал: «Вот Зацепа опять что-то придумал…» Я со страниц этой стенгазеты, можно сказать, не сходил.

Напротив нашего дома жил парень, года на два-три старше меня. И вот он говорит мне однажды:

— Сейчас в Морфлот набирают. На Дальнем Востоке можно на корабль пойти и в Америку плавать!

Меня это страшно заинтересовало. Ничего себе, думаю, такие дела творятся, а я ничего знать не знаю!.. Начал было собираться, но мама откуда-то узнала и отговорила:

— Тебе надо доучиться. Потом пойдешь куда угодно, хоть в Морфлот.

Погрустил я маленько, и это желание у меня как-то само отпало. К тому же у меня тут еще цирк висел.

В девятом классе я из школы ушел: готовился работать в цирке. Усиленно тренировался и в школу тайно не ходил. Год у меня пропал. Но за девятый-десятый можно было экзамены сдать экстерном. Я нагнал и все сдал вовремя. И друг мой Вадим Миловидов тоже пошел со мной на курсы экстерната, потому что он уже работал на стройке. Впоследствии он, кстати, стал замминистра строительства.

И вот как-то днем пошел я в цирк. Там работали акробаты Милаевы. Евгений Милаев — известный артист. Я — прямо к нему. Там как раз репетиция была.

— Вот, — говорю, — хотел бы у вас работать!

Продемонстрировал свои достижения: сальто заднее, переднее, на руках постоял. А он подошел к римским кольцам, показал сложный элемент и спрашивает:

— А так можешь?

— Нет, — отвечаю, — так пока не могу. Колец дома нет…

В общем, сорвать аплодисменты мне не удалось. Ушел ни с чем.

А оказалось, мама, зная о моей тяге к цирку, уже побывала у Милаева и провела с ним беседу. Мол, сыну надо учиться. Он согласился и пообещал меня не брать.

А со мной ведь друзья ходили, поклонники моего акробатического таланта. Все надеялись, что меня возьмут… А как могло быть красиво: «Смертельный номер!.. Последний раз в сезоне!.. Выступает акробат Зацепин!..» Цирк, конечно, много потерял!..

Музыка шла параллельно. После Морфлота и цирка я уже больше к музыке тянулся. Играл на танцах в школе. Мы дома репетировали. Приходил трубач, саксофонист, барабанщик, ну и я — на фортепиано. Я уже записывал нотами модные произведения, и мы играли. Тогда появились трофейные фильмы. Мы услышали «Серенаду солнечной долины» Гленна Миллера…

Когда я написал ноты для трубы и трубач начал играть, оказалось, звучит все не так. Труба — инструмент особый. Если напишу «до», звучит «сибемоль». То есть надо написать «ре», тогда будет звучать «до». У саксофона же, наоборот, — надо писать «ля», будет звучать «до». Я этого тогда не знал, в музыкальной школе этого не проходили, но потом понял.

Кроме прочих увлечений, с детства я испытывал неодолимую тягу к машинам. Еще в школе во время войны окончил курсы трактористов на детской технической станции. Чтобы нас не посылали вместе с девчонками травку полоть руками, мы — на тракторы. И вот мы вчетвером окончили курсы и поехали в колхоз. Сначала — на пароходе, потом пешком километров шестьдесят. Дошли поздней ночью — без рук, без ног. Я как упал там, так и проспал двенадцать часов.

Новосибирск, с мамой, 1935 год

Меня представили трактористу, который очень злобно на меня посмотрел: увидел во мне конкурента, решив, что я буду отнимать его кровные трудодни. А мне они были не нужны. Мне бы на тракторе поработать!

Посадил он меня на прицеп. Доводит борозду до конца — я поднимаю лемеха, он разворачивается — опускаю лемеха. Но там же веревка есть, он и сам мог поднимать!

Вижу: не светит мне трактор. Тогда я ему объяснил, что не конкуренты мы с ним. Он с радости запил, а я начал работать на железном коне, получая колоссальное удовольствие.

Так состоялось мое знакомство с двигателем внутреннего сгорания, который я уже изучил на курсах. У меня сохранилось удостоверение, что я тракторист колесных тракторов.

Кормили нас хорошо. Давали военный котелок с супом, там огромный кусок мяса, хлеба буханку и котелок молока. Даже сейчас вспоминаю — слюнки текут…

Более 800 000 книг и аудиокниг! 📚

Получи 2 месяца Литрес Подписки в подарок и наслаждайся неограниченным чтением

ПОЛУЧИТЬ ПОДАРОК