Никита Михалков как обед для медведя

Съемочная группа поехала на двух ледоколах в Северное море, туда, где есть настоящие льды. Михаил Константинович приглашал меня поплыть вместе со всеми, но у меня была параллельная работа, и я отказался. О чем до сих пор безумно жалею.

Там произошел случай, едва не закончившийся трагически. На Никиту Михалкова бросился белый медведь!.. Расторопный Никита успел ухватиться за какой-то трос, подтянулся и ускользнул от длинных медвежьих когтей. В медведя пришлось стрелять.

Михалков, к счастью, уцелел и благодаря этому впоследствии наснимал кучу прекрасных фильмов. А администрации картины пришлось заплатить штраф за убитого медведя в пять тысяч рублей…

Там, во льдах, соорудили красную палатку и продолжали снимать. Потом вернулись в Москву, более или менее смонтировали и показали художественному совету.

Члены худсовета посмотрели и сказали:

— Все замечательно, все прекрасно!

Приезжает Кристальди, смотрит и говорит:

— Ну, это же ужасно! Очень скучно! С такой картиной мы прогорим!

И он берет еще одного сценариста — англичанина Александра Бовта. Платит еще миллион долларов, чтобы тот посмотрел отснятый материал и, учитывая его, переделал сценарий.

И Бовт многое изменил, сделал, к примеру, совершенно иной финал. Люди, погибшие в экспедиции, как будто оказались живыми и пришли, чтобы судить Нобеля…

Худсовет почитал и принялся восторгаться:

— Вот это здорово! Вот это замечательно!

Удивительно, что один человек — Кристальди — трезво оценивал ситуацию и прекрасно понимал, что надо делать, что хорошо, что плохо, все решал и платил свои деньги.

Досняли, монтируют. Началась запись музыки. В Италии параллельно идет свой монтаж фильма. Кристальди пригласил двух известных европейских монтажеров, которые сделали картину на две или три части короче нашей. Она, кстати, от этого явно выиграла, став более динамичной. Итальянцы требуют музыку! А мы ее не можем записать, потому что, как всегда, не успеваем. Мы все еще монтируем, мы не готовы.

Я говорю Михаилу Константиновичу:

— Может, пока запишем хоть как-то и пошлем? А потом подсократим. Я умею резать, сокращать, добавлять…

— Нет, нет, Саша, пока не надо, — отвечает он. — Пока до конца не смонтируем, записывать не будем! У нас нет столько денег.

Проходит две недели. Итальянцы закидали нас телеграммами, звонками: дайте срочно музыку!

Они уже смонтировали фильм, у них время идет даром. А каждый день — это потерянные деньги! Они не привыкли их терять. Раньше продадут фильм — раньше начнут другую работу. А запись музыки, по договору, делать нам…