4. AC/DC «Jailbreak» (1976)

Австралия, Северные Территории, Дарвин, 1989 год. Три заводных юноши из пригорода Сиднея – со стороны моря, Балмейн – 16 и 17 лет, находятся далеко от дома. Они стоят на сцене тюрьмы Беррима, которую один барристер по криминальным делам описал как «нечто из Диккенса, а на самом деле даже страшнее, чем у Диккенса» перед шумной толпой человек в сто, по большей части – нарушителей из аборигенов.

Их группа Sooty Blotch попала сюда благодаря Teenage Roadshow, идее, которую выдвинул седовласый Гил Уивер, бывший военный филантроп, и которую поддержал Австралийский совет искусств. Идея заключалась в том, чтобы отправлять артистов и музыкантов играть в населённых пунктах и тюрьмах на севере страны, который обделён развлечениями.

Sooty Blotch милосердно изменила название на Baby Sugar Loud, и в 1990 году они грозились прорваться к большой славе, но вместо этого распались. В определённый момент их разогревали даже Powderfinger, рокеры из Брисбейна, которые потом действительно стали суперзвёздами в Австралии и выпустили ряд альбомов номер 1 в стране.

«Почти вся публика была чернолицей, а охрана – белыми, – вспоминает Том Доналд, их гитарист; он теперь работает в рекламе. – Наш сет состоял сплошь из каверов: роллинги, Free, Cold Chisel, Хендрикс. Играли жёстко, тяжело. Реакция отличная. Зэки в строгой изоляции били в двери – это прям слышно было.

Атмосфера накалилась до такой степени, что один из охранников подозвал Гила и говорит: начальство разрешает ещё одну песню только. А мы ещё полпрограммы только сыграли. Так что Бен Куинн, вокалист наш, сказал публике: нам сказали, что ещё одна песня, последняя!»

***

И тут из задних рядов как заорут: «Побег из тюрьмы» давай!»

«Мы эту песню знали, – говорит Доналд. – Я поглядел на Стюарта Миллера, барабанщика нашего, а он лыбится, как идиот. Я поглядел на Бена, он мне, губами: нет! Как будто наши жизни в наших руках. Я опять на Стю гляжу. А он такой палочками: раз, два, три, четыре, и я играю рифф. И тут все просто с ума посходили, и мы на секунду вообще не поняли, что теперь дальше-то будет. Может, мы допустили страшную ошибку. Охрана всех заставила сесть. Мы закончили. Зэки с ума посходили. Охрана нас вывела. Один из них орал на Гила – дескать, всё, Teenage Roadshow теперь получит запрет выступать в исправительных учреждениях Северных Территорий. Гил решил, что всё просто очень круто. Одно из ярчайших воспоминаний всей моей жизни».

Шесть лет спустя рок-группа, состоящая из австралийских аборигенов, Yothu Yindi, сделала кавер на «Jailbreak» для трибьютного альбома Fuse Box, в котором также поучаствовали австралийские альтернативные группы и артисты, например, Regurgitator, Эд Куппер и The Meanies. С диджериду и раскатистым бэк-вокалом эта версия чуть ли не превосходит оригинал, а это в случае с песнями AC/DC большая редкость.

И до сегодняшнего дня «Jailbreak» – песня, которая, как немногие другие, рассказывает о трудной жизни аборигенов, живущих в малонаселённых частях Австралии.

На то есть одна простая причина.

«Очень высокий процент заключённых, – прямо говорит Мандавуй Юнупингу. С этим певцом я успел пообщаться перед его смертью в июне 2013 года. Он исполнил партию бэк-вокала на языке йолнгу в этой кавер-версии. – Шансы аборигена получить реальный срок в десять раз выше, чем у неаборигена. Но ещё и песня сама по себе отличная».

Но оригинальные слова в кавере очень ловко повёрнуты – так, что получилось другое содержание. Сильное политическое заявление, касающееся смертности аборигенов в заключении, завершается фразой, которая отличается от оригинальной: «Он проделал это/С простынею на шее».

«Факт печальный, но правдивый. В тюрьме невозможно повеситься на верёвке – верёвку почти никто достать не может. А простыня – это жестокая реальность ситуации».

***

«Jailbreak» – не самая оригинальная песня Янгов. Невозможно отрицать её сходство с песней «Gloria» группы Them, пусть даже Марк Эванс настаивает на том, что басовая линия меняется и «уходит в другую сторону», но слова и музыка – из самых простейших и злейших у AC/DC. Как сказал Клинтон Уокер, «виртуальный манифест» группы. Песня появилась в 1976 году, в том же году выпущена синглом в Австралии и Великобритании, а дешёвенький и неказистый клип снял всё тот же Пол Дрейн, на сей раз – в карьерах в Саншайн, западном пригороде Мельбурна.

Начинает песня, как обычно у AC/DC: с риффа Малколма, который задаёт настроение и толкает ритм «сверху вниз».

«Определённо, – повторяющийся рифф на трёх аккордах, повторение аккордов песни “Gloria”, – говорит Джо Матера. – Как “Smoke on the Water” Deep Purple и “Smells Like Teen Spirit” Nirvava он стал одним из самых популярных риффов у начинающих гитаристов. И тем не менее с первого же удара по струнам сразу узнаёшь AC/DC».

Затем вступают барабаны и бас, но патентованный Джорджем Янгом буги молотит посильнее, чем в «It’s A Long Way To The Top». Что-то такое прыгучее, эластичное. Потом Бон Скотт засаживает своим рычанием – прям видишь его отсутствующий зуб. Дополняет это всё бэк-вокал, настолько перекрученный и кровоточащий, как будто поёт шайка преступников, сбежавшая с Земли Ван Димена. Но более всего «Jailbreak» – пример того, насколько в музыке AC/DC важно пространство. Единственная басовая нота – как разогнавшееся сердце. Гитара Ангуса с дистошном изображает сирены, выстрелы и облаву с фонарями. Затяжная пауза перед тем, как одинокая пуля вопьётся Скотту в спиииину. Завершается перестрелкой тарелок, гитар и, убийственная идея, – маракасами. AC/DC в лучшем виде.

«AC/DC всегда будут живой группой, – говорит Эванс об этой жёсткости. – Мы в студии работали вчетвером, записываясь, и так получался простой микс. Ничего потом почти не добавляли, <кроме> вокала и гитарного соло. Так что какую бы вы песню ни слушали, там везде как бы два Ангуса. Потому что Ангус спрятал «большие» аккорды, но также он играет и соло. Но ты всё слышишь так, как будто группа играет живьём в студии. Так что, когда играешь на сцене, все такие: оба-на, звучит-то как на записи! Это и есть запись, мать её.

Кощунственно, наверное, прозвучит, но я лично слушал Led Zeppelin живьём пару раз и, будучи просто фанатом первой пары пластинок, я на концерте возмущался: прикалываетесь, блин, что ли? Пластинки у них фантастические, и именно потому, что они такие навороченные; живьём эти парни всё это воспроизвести не могли. Но если говорить именно о студийных записях – они, блин, в своём мире же совершенно существуют. А я считаю так: если ты врубаешься в группу по записям, а потом идёшь на концерт и думаешь: вот ведь, сука, лучше, чем на пластинке – это и есть самый крутой комплимент, который ты можешь сделать группе».

Стюарт Янг, работавший одно время менеджером AC/DC вместе со Стивом Барнеттом: «Они абсолютно блистательны. До сих пор, наверное, на концертах это лучшая живая группа, которую я когда-либо видел».

И тем не менее по какой-то хитрой причине «Jailbreak» не пришлась ко двору, когда задумывался удар AC/DC по Штатам. Получилось так, что из-за каких-то корпоративных разногласий и ошибок она в Америке не выпускалась до 1984 года, до «Jailbreak». Потому что альбом Dirty Deeds Done Dirt Cheap, на котором она была изначально, Atlantic бросил на полку пылиться. Но даже когда альбом наконец появился в американских магазинах, в 1981 году, совершенно явно вдогонку к мультиплатиновому Back In Black, песня «Jailbreak» из трек-листа загадочным образом исчезла.

«Американские рекорд-компании: попробуй, разбери», – резюмирует Эванс.

Джим Деленхарт утверждает, что кто-то на Atlantic, возможно, преемник Джерри Гринберга Даг Моррис (ныне председатель правления и CEO компании Sony Music), счёл, что эта песня «испугает тинейджера». Фил Карсон, ответственный за деятельность Atlantic за пределами Америки, говорит, что только лишь «вспоминаются какие-то обсуждения этого вопроса, но я тогда повернулся спиной к проекту».

Но до того он практически сделал карьеру Карсона. Знак того, насколько важную работу он выполнял для AC/DC с 1980 по 1981 год – то, что он единственный из всех сотрудников Atlantic упомянут лично на конвертах альбомов Back In Black и For Those About To Rock (на последнем загадочный «Спрингфилд» означает то, что когда-то Карсон играл на басу у Дасти Спрингфилд.

«К тому времени как AC/DC решили уволить Матта Ланжа <после For Those About To Rock>, Джерри Гринберг ушёл с лейбла Atlantic, и отделом артистов и репертуара (A&R) занимался преимущественно сам Даг Моррис и его тусовка в Нью-Йорке, – говорит он. – Меня немного разочаровало то, как стали работать с группой. Я сказал Дагу, что выпускать Dirty Deeds Done Dirt Cheap <после такой паузы> – это большая ошибка. Я говорил, что альбом сейчас помешает тому, что мы уже сделали для AC/DC с вокалистом Брайаном Джонсоном. Народ потихоньку стал привыкать к той немыслимой идее, что Бона Скотта можно кем-то заменить. А Даг просто смешал поклонников из разных лагерей и разрушил огромную часть фанбазы группы.

Он вдруг резко прервал тот нарастающий процесс, с которым мы «поднимали» Брайана. Теперь же группа снова попала в ситуацию, когда сравнивается AC/DC с Боном Скоттом и AC/DC с Брайном Джонсоном. Но в то время доводы Дага были исключительно финансовыми. Back In Black уже продался тиражом в пять миллионов. Даг сказал, что если у этой пластинки такие цифры, то Dirty Deeds разойдётся в количестве двух миллионов. Я ему сказал, что так и будет действительно, но продажи альбомов AC/DC снова выйдут на равнину».

Карсон оказался прав. Dirty Deeds (вариант с трек-листом, в котором скандальным образом отсутствует «Jailbreak») стал шестикратно платиновым, и до сих пор он – самый продаваемый альбом AC/DC в Штатах после Back In Black и третий по продажам из всех альбомов группы, уступая Back In Black (22-кратная «платина») и Highway To Hell (семикратная). For Those About To Rock платиновый всего четырежды – по продажам его обошли даже Razor's Edge (пятикратная) и Who Made Who (пятикратная).

«Решением Дага двигала только жадность. Его аргумент таким был: мы получим отличные премии за такие продажи, поэтому я должен перестать думать, как артист. Я до сегодняшнего дня горжусь тем, что боролся за группу. Выпустить тогда Dirty Deeds – это самое глупое решение, которое когда-либо принял руководитель рекорд-лейбла. Одному богу известно, сколько продалось бы экземпляров For Those About To Rock, если б Даг подождал и выпустил его первым. Но своим идиотским решением он реально изменил всю историю группы. В недостатке успеха Flick of The Switch и Fly On The Wall я виню по большей части глупое решение выпустить Dirty Deeds вслед Back In Black.

Flick of The Switch и Fly On The Wall не просто продавались ни шатко ни валко (только «платина») – из-за них взбешённые AC/DC ушли с лейбла Atlantic. Несложно представить себе, что AC/DC особенно возмутило то, что Dirty Deeds, который в 1976 году сочли альбомом непубликабельного качества, Atlantic теперь с энтузиазмом рекламирует с помощью пляжных мячиков.

«Помню, как проводилась кампания с WBCN в Бостоне, – говорит Джуди Либоу. – Мы решили сделать летний промоушен, выбрали песню “Big Balls”, заказали вот эти мячи гигантские, которые станция потом раздаривала бы. Мы здорово повеселились, с группой и с их музыкой».

А почему Моррису не удалось постичь смысл AC/DC?

«Даг ценил их, но по-своему, – говорит Дерек Шульман, который на сестринском лейбле Atco путём самой замечательной межкорпоративной аферы в музыкальной истории увёл AC/DC у Морриса в обмен на Пита Таунсенда из The Who. – Проблема, как я чувствовал, заключалась в лёгком презрении группы ко всем, кто работал на стороне «рекорд-бизнеса». Они нормально относились к музыкантам, но не очень хорошо к тем, кто работал на них в «бизе». Даг, конечно, понимал, что AC/DC – уникальная группа, которая продаётся огромными тиражами. Однако, я думаю, что их личный настрой в стиле «мы меньше, чем шоу-бизнес» никогда не пускал этот самый «биз» в их герметичный мир».

У Марка Гейбла родилось ощущение герметичного мира во время профессиональных и личных контактов в тремя братьями.

«Я больше работал с Джорджем на профессиональной основе. Но как-то и с Ангусом пообщался, и даже повезло с Малколмом пива попить пару раз. Малколм очень тихий, не крикун и ни в коем случае не надменный. Он двинут на музыке вообще и на бизнес-стороне вопроса в частности. Когда я познакомился с Ангусом, мы поболтали немного, но он мой юмор совершенно не оценил. Я про Янгов понял одно: они воспринимают себя очень серьёзно. К большому таланту прилагается обычно ранимость. Они очень осторожны с незнакомыми. У них есть такое ощущение, что мы внутри, а вы – нет. У меня всегда такое впечатление складывалось при работе и с Alberts Productions и с Янгами».

Шульман, однако, смог увидеть такую черту братьев, которую обычно никто не замечает.

«Я их уже давно не видел. Последний раз – в туре несколько лет назад. Я люблю парней этих, хорошо к ним отношусь. Они отличные люди, которые живут по своим правилам, не допуская вторжения извне и всяких манипуляций. И очень приятно сидеть в гримёрке с Ангусом, который держит в ладонях чашку чая и курит сигарету, и разговаривать с ним не о делах».

Есть какая-то ирония в том, что Dirty Deeds, который в 1981 году уничтожил отношения AC/DC с лейблом Atlantic, это тот же самый альбом, который за пять лет до того почти что послужил предлогом для лейбла разорвать отношения с группой. Но по-другому бы и не было. Потому что у Янгов – менталитет уроженцев Глазго: тронешь меня или моих – прилетит обратно, мало не покажется.

***

Не сумев убедить «пиджаков» нью-йоркского офиса Atlantic в том, что альбом Dirty Deeds имеет коммерческую перспективу, AC/DC чувствовали себя, как контуженные. Всё это приключение, которое началось в 1976-м с выпуском американской версии High Voltage, похоже, прекращалось, едва начавшись.

«Это нас просто взбесило, – говорит Марк Эванс. – Эта группа вообще всегда плохо воспринимала критику, особенно от рекорд-компании. Там же ребята, которые вроде с нами одна тусовка, но тебе говорят: нет, приятель, материал слабоват, выпускать нельзя. Группа разозлилась».

И как гласит уже хорошо описанная история, Джерри Гринберг хотел отказаться от группы, но Филу Карсону удалось убедить Эртегунов, Ахмета и Несухи (в книге Уолла его имя написано как «Несуи») оставить их на лейбле на условии уменьшения аванса за будущие альбомы.

Карсон ещё раз пересказывает историю для этой книги: «Конечно, в нью-йоркском офисе Atlantic обсуждалась тема разрыва контракта с группой. Отдел A&R считал, что группа никуда не продвигается и что они вообще очень вторичны. Именно поэтому Dirty Deeds не выпустили сразу. Однако до того как отказаться от группы, у них хватило ума проконсультироваться со мной. К тому времени мы с AC/DC уже совершали серьёзные набеги на Европу и, безусловно, возмещали те 25 000 долларов, которые должны были за каждый альбом».

А промывка?

«Несухи Эртегун мог сказать команде Atlantic, что сотрудники международного отдела поддерживают AC/DC».

Но у Гринберга другие воспоминания. Он отвергает предположения о том, что группу он не любил и не очень об их делах беспокоился. Он также опровергает и историю, изложенную Майклом Браунингом в книге Маррея Энгельгарта, о том, что Карсон перескочил через его голову и стал умолять Эртегунов о пощаде.

«Ничего об этом не знаю, – говорит он. Были какие-то разговоры <о том, чтобы отказаться от группы>. Но это не моё решение. В A&R работал один человек, кому я полностью доверял – вот он и сказал, что нужно избавиться от этой группы. А я сам никогда вообще не собирался от них отказываться. Группа в то время ездила в турне по Европе, в Америке они не сыграли ещё ни единого концерта. Текущими делами <AC/DC на Atlantic> занимался Фил Карсон. Я в основном помню про Atlantic то, что там всех, а не меня одного, альбом не вдохновил.

Отношение сотрудников Atlantic было таким: не знаю, стоит ли этот альбом выпускать. Этого я отрицать не могу. Atlantic этот альбом выпускать не хотел, тут сомнений быть не может. Это факт. Но если говорить о разрыве контракта с группой – я думаю, что такого мы никогда не хотели.

Так как же именно Эртегуны, высшие руководители Atlantic, повлияли на судьбу AC/DC? Младший брат, Ахмет, поведал журналу Billboard, что впервые он увидел эту австралийскую группу в 1977 году – они играли в нью-йоркском клубе CBGB. Но даже тогда он не купился: «Не думаю, что я подписал бы с ними контракт, когда впервые услышал… они старались изо всех сил… мелкие злючки на вид».

«Ахмет в то время нечасто бывал на лейбле, – говорит Гринберг. – Он много разъезжал. А я помню первый тур AC/DC – мы им организовали концерт в Whisky A Go-Go <в Лос-Анджелесе>; во всяких таких маленьких клубах мы им делали концерты, а Ахмет <в тот момент> в этом особенного участия не принимал».

Но когда группа взлетела, тут, по словам Ларри Ясгара, руководившего на Atlantic выпуском синглов, «Ахмет запрыгнул».

***

Джуди Либоу, которая в Atlantic доросла до вице-президента по продвижению и развитию, поддерживает версию Карсона: «В определённый момент пошли разговоры о том, чтобы отказаться от группы. Я, помню, поехала на конвенцию WEA во Флориду. WEA была самым крупным дистрибьютором для всех лейблов – для Warner Bros, Elektra, Atlantic. И в тот год <1977> Atlantic решил, что AC/DC должны там выступить для всех: всех лейблов, всех сотрудников, всех с WEA. Большинство их до того не видело живьём. Площадка была небольшая. Никогда не забуду, как они вышли на сцену клуба, который был забит всеми этим людьми из индустрии, и выдали своё фирменное. Ангус сидел на плечах у Бона, носился по сцене, попу показывал. Невероятное зрелище.

Через некоторое время, несколько лет, я оказалась на Западном побережье – поехала на машине в Калифорнию. И мы с Барри Фриманом, нашим промоменеджером на Западном побережье, поехали во Фресно, где AC/DC должны были выступать. Тогда во Фресно ничего особо не происходило, его даже городом трудно назвать было. Ну AC/DC там вышли на сцену, Ангус спустил штаны, как полагается, и вдруг отовсюду – мы стояли сбоку сцены – в музыкантов капуста полетела. Безумие. Они такого не ожидали. В городке и не слыхали, что снять штаны – это часть шоу. Сумасшедший дом. Капуста летела отовсюду. Летела и летела. А группа играла и играла. Они очень профессиональны и отзывчивы. Они всегда делали то, о чём мы их просим. Все, кто с ними работал, любили их».

Но вне сцены AC/DC приходилось туго. Старшим вице-президентом по продажам тогда был Ник Мариа, который присутствовал вместе с Либоу на конвенции WEA Records в клубе 4 O’Clock в Форт-Лодердейле, последнем концерте первой части их первого американского турне.

«Они позавтракали в ресторане, и у них не хватило денег расплатиться, – рассказывает он. – Я собирал первую поставку их альбома <High Voltage> по всей стране. По-моему, там было единиц примерно 4 тысячи или 6».

«Первый альбом не пошёл, – говорит Ларри Ясгар. – Вообще не случился. Продалось тысяч 50, думаю. Мы понимали, что у нас в руках, но не представляли грядущего успеха».

К 1979 году продажи AC/DC превысили это количество в десять раз.

***

Между Филом Карсоном и похожим на Джина Уайлдера президентом Atlantic Джерри Гринбергом не было никакого недопонимания, когда они в сентябре 1976 года поехали в немецкий Гамбург, чтобы увидеть AC/DC живьём. У Гринберга в 50-е была своя группа – Jerry Green and the Passengers. К 1964 году он уже занимался продвижением альбомов. К 1974-му, 32 лет от роду, он стал президентом лейбла Atlantic, причём назначенным на эту позицию лично Ахметом Эртегуном.

«Я полетел в Лондон, и Фил мне сказал, ты должен увидеть эту группу, – говорит он.

«Джерри наведывался раз в год минимум, обычно ради международных собраний, которые проводились осенью, – вспоминает Карсон. – Я воспользовался этой возможностью и свозил Джерри на AC/DC в гамбургский клуб Fabrik. Там был биток – люди буквально на потолке висели».

«Мы полетели в Гамбург. А я сам барабанщик. Я музыкант. Я разбираюсь в хороших музыкантах и рок-н-ролле, – говорит Гринберг. – И когда я увидел группу – меня унесло. До сих пор помню, как после концерта они набивались в маленькую машину. Я тоже так ездил когда-то. В 16 лет у меня была группа из четырёх человек, и мы, когда ездили на концерт за 300–400 миль, могли себе позволить арендовать только одну машину. Мне приходилось брать только бочку и малый барабан – вся барабанная установка не поместилась бы. И когда я там в Германии увидел эту группу в таком же положении, я как будто снова пережил прошлое. И сказал себе: чёрт, обязательно помогу парням пробиться.

Я вернулся в Америку. У нас было видео группы. Я всех созвал в переговорную. Хочу, говорю, чтобы вы увидели тех, кто будет самыми большими звёздами лейбла Atlantic. Включили AC/DC на VHS. Atlantic был крупным рок-лейблом, но мы были и крупным попсовым лейблом тоже. А в отделе маркетинга работало много людей не молодых уже, и вот они не врубились в этого Ангуса в шортах, который бегает по сцене и запрыгивает на плечи Бону. До сих пор помню выражения их лиц. Но всё равно на том собрании я заявил, что мы продвинем эту группу в Америке».

Ларри Ясгар вспоминает, как войскам зачитывали строгое предписание: «Собрали все отделы и сообщили нам, что новая наша группа – AC/DC. Именно <генеральный менеджер Atlantic> Дэвид Глю должен был урегулировать всё со всеми, раз сверху поступила команда продвинуть группу в Америке. На нас очень давили. Очень сильно давили. По-настоящему продвинуть группу здесь. С той секунды все говорили только об AC/DC, ни о чём больше. Все силы на них бросили».

А что насчёт известного слуха, якобы Бон Скотт фигурировал в «расстрельном списке» Atlantic?

Энтони О’Грейди уверен: «Ему очень повезло остаться в AC/DC, потому что, когда они приехали в Америку, Atlantic им первым делом сказал: мы полагаем, что вам следует избавиться от этого певца, потому что мы ни слова не понимаем. Все на Atlantic охали и ахали, дескать, американские болваны не поймут, о чём Бон поёт. У американских рекорд-компаний такие же проблемы были с Джимми Барнсом, Алексом Харви, да и на самом деле с любым певцом, у которого шотландский акцент. Но тут Ангус, Малколм и Джордж держались твёрдо».

Я выкладываю это Гринбергу и спрашиваю его, поднимал ли Atlantic вопрос об уместности Скотта в группе и обсуждали ли это с ним.

«Нет, я не обсуждал, – говорит он. – И никогда такое не предлагал».

Британский коллега Карсон поддерживает его: «Со мной точно такое никто не обсуждал. Джерри – один из самых прозорливых президентов в рекорд-индустрии, и он всё бы мгновенно понял. А это всё произошло потому, что люди на американском лейбле говорили ему, что у группы нет будущего. Джерри своими глазами видел нечто внушительное и приказал этим людям выработать план.

Однако никакой реальной поддержки мы не получили, пока отдел артистов и репертуара не возглавил Джон Калоднер, а маркетинг и промоушен – Майкл Кленфнер. Как только за дело взялись эти двое, ситуация начала быстро развиваться – и для AC/DC, и для Atlantic.

***

Кто этот загадочный Джон Калоднер – рыжая борода лопатой, длинные волосы, круглые ленноновские очки? Зайдите на его сайт – в разделе «биография» написано, что, помимо прочих, он подписал Foreigner.

«Джон Калоднер не только находит волшебство, он помогает волшебству произойти, – написано без тени смущения. – AC/DC получили контракт с лейблом в Британии, но в Штатах с группой не хотели работать. Именно Калоднер поддержал их, уверенный, что группа достигнет большого успеха. Он даже собственноручно редактировал и монтировал их кассеты».

Фанатский сайт acdczone.com он также упоминается как «ключевой персонал AC/DC» наряду с Брюсом Ферберном, Майком Фрейзером, Маттом Ланжем, Тони Платтом, Гарри Вандой и главным осветителем Космо Уилсоном. Калоднер – человек скрытный; я несколько раз пытался выйти на него, чтобы взять интервью для этой книги, но не удалось.

«Я пригласил Калоднера работать в A&R-отделе ответственным за выпуск, – говорит Джим Делехант, который помнит рекорд-бизнес 70-х, как то, что бесконечно далеко от сегодняшнего корпоративного кружка. Мы смеялись».

Но другие вспоминают Калоднера без особой симпатии. Особенно Джерри Гринберг.

«Джон Калоднер считает, что именно он подписал Foreigner. Но к подписанию этого контракта он не имеет никакого отношения, – говорит он. – Когда я подписал группу, Джона как сотрудника отдела артистов и репертуара поставили работать с ними. На самом деле в определённый момент <покойный менеджер Foreigner> Бад Прегер написал ему письмо, но он всё равно не убрал со своего сайта информацию о том, что он подписал Foreigner. Поймите одну вещь: на лейбле Atlantic никто ни с кем не мог подписать никакого контракта без моего “окей” и подписи на служебке, которая идёт наверх. Вот так вот».

Ларри Ясгар согласен с бывшим боссом: «Джон Калоднер, старина. Всё-то он сам сделал, разве что «Титаник» не потопил».

Крис Гилби помнит, как однажды встретил его на профессиональной музыкальной выставке «Мидем» в Каннах: «Он не знал, кто я такой, и сказал, что-де нашёл AC/DC, и за это его нужно уважать, такой какой-то бред».

«Влияние минимально, – говорит Майкл Браунинг. – Он всем даёт понять, что открыл AC/DC, что есть бред полный. Конечно, он помог убедить Джерри в том, что с группой нужно работать, но ничего более».

Ещё одна фигура фирмы Atlantic, по которой мнения полярно разделяются – Майкл Кленфнер. Калоднер – бородатый, жилистый, загадочный, а усач Кленфнер – упитанный, потливый и беззастенчиво говорящий всё, что у него на уме, даже если это кого-то обижает. Помимо работы с AC/DC, Кленфнер более всего известен тем, что сделал из The Blues Brothers – номера актёров Джона Белуши и Дэна Эйкройда на телепередаче Saturday Night Live – профессиональную группу, выпускающую альбомы. Их альбом Briefcase Full Of Blues, который Atlantic выпустил в 1978 году, занял в американских чартах первое место.

Приглашённый на лейбл для создания отдела, который один бывший штатный сотрудник назвал «отделом развития гастрольной деятельности», он в 1977 году оставил свою позицию главы отдела промоушена на FM-радио на Arista Records, но его руководство в стиле «слон в посудной лавке» (очень многие интервьюируемые для этой книги так его описали) в конце концов привело к его разладу с Гринбергом, и он со злостью покинул компанию.

«Майкл любил AC/DC, – говорит Джуди Либоу. – Он был очень близок с группой. Он боролся за то, чтобы они остались на лейбле Atlantic. Майкл прям адвокат их настоящий был. Сколько нужно было выступать за них и работать на международном уровне – он делал. Он тогда так влиял на других директоров, что они принимали решения, которые он на своём уровне принять не мог».

Стив Лидс занимает ту же позицию: «Я думаю, что реально отстояли AC/DC на Atlantic двое, Фил Карсон, который их подписал, и Майкл Кленфнер, потому что он верил в них больше, чем кто бы то ни было в компании. Он был как бойцовый пёс. Ничего не отпускал. Мы продвинем эту группу, мы продвинем эту группу, мы продвинем эту группу. Одно время люди уже готовы были бросить заниматься проектом, потому что реально это было очень тяжело, а группу на самом деле никто не понимал.

Я Майкла не любил, и мы так и не подружились. Пришёл он в компанию случайно и развалил отдел продвижения, которым я руководил, так что я не поклонник. Скажу совершенно откровенно, что я был не поклонником. Но я должен сказать, что он очень, очень сильно отстаивал группу, чего не стал бы делать никто на лейбле. Это я признаю. На Atlantic тогда было множество артистов, музыка шла потоком, так что группу AC/DC легко могли бы пропустить и переключиться на другой проект. Длинное стратегическое мышление, даже в те дни, – не то, чем люди занимаются».

И Карсон тоже до сих пор верит во вклад Кленфнера: «Нет никаких сомнений в том, что Майкл взялся за AC/DC, когда пришёл в Atlantic. После того как он присоединился к правлению, он слетал в Лондон. Думаю, он хотел подписать Bay City Rollers. Я ему сказал: «Не стоит тратить время на них и лучше заняться AC/DC». Он внимательно ознакомился с проектом, вычислил, что группа пока не реализовала свой потенциал, и убедил отделы маркетинга и продвижения тратить на AC/DC больше времени и денег. Я думаю, что это стало важной частью развития группы».

Только Ясгар и бывший менеджер группы Aerosmith Дэвид Кребс считают, что настоящим лоббистом группы в недрах лейбла Atlantic был руководитель отдела связей с артистами Перри Купер.

Купер и сам себя таковым видел, о чём перед смертью и рассказал Сьюзан Масино для её книги. Когда Джерри Гринберг дал Кленфнеру и Куперу видеозапись AC/DC, Кленфнеру, как он говорит, «насрать было», и он попросил младшего посмотреть. Купер посмотрел и тут же был очарован.

«Кленфнер был фанатом, – говорит Кребс. – А Купер – большим энтузиастом, поддерживавшим группу».

«Мы на Atlantic все их поддерживали, – смущенно говорит Ясгар. – Я даже не знаю, в чём заключалось участие Майкла Кленфнера. Группа всегда просила Перри Купера».

Что тоже может быть правдой. Рене Купер, дочь Перри, рассказывает мне: «Отец и AC/DC очень плотно общались. После смерти Бона папа и Брайан стали лучшими друзьями. Когда Бон скончался, у него нашли карточку «кому звонить при несчастном случае» – и там контакты моего отца.

«На фирме столько всякой ерунды происходило – все пытались приписать себе успех, когда группа наконец-то пробилась, – говорит Ясгар. – В отделе промоушена множество людей работало, и все они периодически подходили ко мне и говорили: «Ларри, слушай-ка, концерт будет в Батон-Руж, в Луизиане, ты проверь, есть там у нас на складе пластинки, обеспечь». И я проверял, есть ли в тех краях пластинки, и обеспечивал их. Нужно было следить за всеми отчётами. Этим я в основном занимался. И если в тех краях не было запаса на складе или пластинки ещё не успели напечатать, или ещё что-то, то у меня в офисе лежало штук 50 всегда, чтобы отдать на радио и в магазины».

Билл Бартлетт, однако, в своих похвалах не разделяет двоих этих мужчин, что вполне логично, учитывая, потому что они пришли в 1977-м с Arista на Atlantic командой: «Спасибо, господи, за веру в Майкла и Перри».

В 1977 году, по словам Джима Делеханта, Калоднера по-тихому переместили из нью-йоркского офиса в Лос-Анджелес «чтобы следить за сценой». Два года спустя Кленфнер также покинул здание Atlantic на Рокфеллер-плаза, 75, но, в отличие от Калоднера, во всеоружии.

***

В биографиях AC/DC этот факт обычно обходят стороной, но дело в том, что в середине 70-х Соединённые Штаты охватила диско-лихорадка, и то, что Atlantic вложился в AC/DC уже после того, как решил не бросать этих австралийцев, которых надо было толкать в гору, не было решением само собой разумеющимся. Другие братья-австралийцы, The Bee Gees, делали гораздо более доходный бизнес, чем AC/DC. Дистрибьютором RSO, лейбла их менеджера Роберта Стигвуда, с 1973 по 1975 год был Atlantic, причём Ахмет Эртегун сам познакомил Гиббов с продюсером Арифом Мардином, который перезапустил их карьеру с «Jive Talkin». Но Эртегун не помешал им сменить лейбл, когда они получили крутое предложение от Polydor, которым в то время владел PolyGram.

Это решение Джерри Гринберг называет большой ошибкой. Таковой она и была, учитывая, что впоследствии саундтрек фильма «Лихорадка субботнего вечера» (Saturday Night Fever) станет 15 раз платиновым только в Штатах. Но Atlantic держал других тузов в рукаве.

«В 1976–1977 Atlantic в результате голосования был признан диско-компанией года, – говорит Гринберг. – У нас были Chic, Sister Sledge, The Trammps. Радио любило стиль диско. Только-только начиналось FM-вещание. Мы не могли добиться, чтобы AC/DC часто звучали на радио. Так что, как ты продвинешь группу, если её песни не звучат на радио? Тебе нужно строить фан-базу. А как строить фан-базу? Надо всё время выступать. А как им выступать, если какой-нибудь Whisky A Go-Go платит всего 300 долларов на группу? Значит, им надо получить деньги от рекорд-компании.

Я поддерживал их не только тем, что спускался из президентского офиса к рядовым <говоря>, что вам нужна эта группа, но и тем, что чеки выписывал. К тому моменту, как AC/DC наконец пробились, они очень сильно увязли в долгах. Были времена, когда мне надо было идти откровенно против корпоративности, выписывая эти вот чеки «на поддержку тура», но я говорил, не волнуйтесь, всё окупится, группа прославится.

А мы поддерживали поначалу и The J. Geils Band, и The Allman Brothers Band, Black Oak Arkansas, The Marshall Tucker Band. Поглядите на историю Atlantic – увидите, сколько рок-групп мы сумели раскрутить. Каким образом? Турне. Турне, турне и ещё раз турне».

Работа по организации и логистике, которая в основном легла на плечи Дага Талера, который познакомился с Джорджем Янгом, когда они оба играли в своих группах на Gene Pitney Cavalcade of Stars, строилась по модели гастролирующего шоу Дика Кларка.

Когда Талер впервые услыхал про этих австралийских чуваков, машущих кулаками, он работал в букинг-компании Thames Agency. Одним из клиентов этой компании были Deep Purple, и знаменитая перепалка их роуди с AC/DC в 1975 году в Санбери подогрела интерес Талера. (Гитарист Deep Purple Ричи Блэкмор позднее сказал, что AC/DC – это «рок-н-ролльное днище всех времён и народов».) Он взял пластинку High Voltage, покрутил в руках, увидел на обороте фамилии Ванда и Янг. В то время «It’s A Long Way To The Top», по его словам, в Коламбусе и Джексонвилле «крутили безумно много».

«Я говорю: вы что, шутите? Я же потерял их из виду. Так что когда я увидел эти фамилии и понял, что там ещё и братья <Ангус и Малколм>, я достал номер Alberts в Сиднее и позвонил им. Мы хорошо посмеялись. Это уже 8 лет к тому моменту прошло. Я сказал, очень хочу букировать этих парней в Штатах. Я думаю, <Янги> очень обрадовались, что с ними будет работать знакомый».

Официально Талер всё устроил в марте 1977 года, когда приехал в Лондон на концерт AC/DC в Rainbow Theatre в Финсбери-парке.

«Я подписал соглашение с <британским букинг-агентом> Джоном Джексоном и Майклом Браунингом о том, что я буду представлять AC/DC в Америке – уже получив благословение Джорджа и Гарри».

Это была очень хорошая сделка для обеих сторон. Талер присоединился к новому агентству, ATI, в итоге забукировал пять первых туров AC/DC по Штатам и внёс их в такой список групп, в котором фигурировали Cheap Trick, REO Speedwagon, Kiss и UFO. За период с 1977 по 1979-й, то есть примерно за два года, они и сами стали в Америке группой стадионного уровня, причём в Америке, наверное, не было ни одной популярной группы, с которой AC/DC бы не выступили как хедлайнеры, или на разогреве, или не стояли бы в фестивальной афише: The Dictators, Michael Stanley Band, 38 Special, Nazareth, Triumph, Mahogany Rush, Foreigner, Элвин Ли, Head East, Минк Девилль, Джони Уинтер, Heart, Rush, Styx, Ронни Монтроуз, Aerosmith, Poco, Rainbow, Savoy Brown, Molly Hatchet, Ram Jam, Van Halen, Alice Cooper, Blue ?yster Cult, Boston, The Doobie Brothers, Journey, Тед Ньюджент, Thin Lizzy и многие другие. Их концерты в Баффало, Нью-Йорк, делал будущий голливудский магнат Харви Вайнштейн и его компания Harvey&Corky. По информации портала Нейта Алтхофа acdc-bootlegs.com, с 1977 по 1979 годы группа дала 442 концерта – в основном в США, Англии и материковой Европе. То есть в среднем 147 в год. Только в 1976 году, ещё не добравшись до Штатов в июле 1977-м, они заделали невероятные 183 концерта. В 1980-м – 135. В 1981-м, купаясь в успехе Back In Black, дали всего 74 концерта. Натикало сотни тысяч километров, в одно пятно слились все лица промоутеров, номера отелей, рестораны.

Не всегда это продавалось легко.

После концерта в зале Freedom Hall в декабре 1977 года в Луисвилле, Кентукки, где у AC/DC разогревали KISS, один обозреватель местной газеты был так недоволен шоу двух «больших групп», что вынужден был заметить: «Очень трудно увидеть направление, куда такие группы, как KISS и AC/DC, продвинутся отсюда».

На другом концерте, в сентябре 1978 года в Джонсон-Сити, Теннесси, где AC/DC выступали хедлайнерами с Cheap Trick, один критик презрительно высказался, что-де «концерт в целом – не более чем усиленный динамиками шум такой громкости, что у тех, кто забыл дома вату, разорвёт барабанные перепонки… публике понравилось, но это показатель того, что сильная сторона AC/DC – не музыка, а шоу. И если говорить о публике, то это молодые хулиганы. Все эти пьяные рожи ещё даже до «Клерасила» не доросли. И они скоро поймут, что AC/DC – это не классическая музыка, и их пластинки будут пылится в углу, пока на проигрывателе будет крутиться что-то более изысканное».

Но где бы ни играли AC/DC, везде их давали на радио. Если радийщики не могли достать новый материал, они использовали, что было.

«Когда я получил австралийскую версию Dirty Deeds, Atlantic слегка расстроился, сообщив, что сейчас они занимаются High Voltage, – вспоминает Билл Бартлетт. – Достаточно много времени у них это заняло. Они очень многословно меня попросили, чтобы я вообще не трогал AC/DC, потому что то, что я играю, противоречит их маркетинг-плану. Я, разумеется, не могу им пойти навстречу. Очень трудно было бы отказаться от Dirty Deeds после того, как я поставил его в эфир».

Тони Берардини говорит, что «я пошёл в местный магазин, торговавший импортными пластинками, взял там Dirty Deeds и стал ставить в эфир «Jailbreak» – как импорт. Слушателям очень понравилось».

***

В 1977 году Питер Менш, который двумя годами позже в качестве сотрудника Leber-Krebs заменит Майкла Браунинга на посту менеджера AC/DC, написал диссертацию «Исследование эффекта радиоротации и рекламы на продажу альбомов».

Уравнение он вывел простое: «Поддержка тура рекорд-компанией продемонстрирует программным директорам на радио то, насколько важен артист для компании и, таким образом, то, что ему есть что предложить слушателям… если продукт не продвигается рекорд-компанией, то он не получит эфир».

А Ник Мариа говорит, что самой главной задачей для австралийской группы была наглядность – в прямом смысле, чтобы пластинки лежали в магазинах. Будет наглядность – остальное приложится. А она достигалась с помощью турне.

«Наглядность, присутствие альбомов в магазинах – это сложно без радио, – говорит он. – Они гастролировали, не прекращая. Не знаю уж, как они делали, но – делали».

Ларри Ясгар вспоминает, как гонялся за их музыкой по всей стране.

«Если их где-то ставили на радио – я туда устремлялся, – говорит он. – Я должен был держать запас пластинок на разных рынках. Если песню где-то ставили в эфир, я должен был обеспечить там пластинки в магазинах. Мы очень часто отдавали синглы просто так, просто чтоб было ощущение, будет ли альбом продаваться из-за ротаций».

На Atlantic промотурами групп уровня The Rolling Stones и Led Zeppelin занимался Стив Лидс. Когда у AC/DC дела пошли в гору, насколько он это понял, то именно в Техасском радиоэфире они звучали громче всех.

«Именно техасский рынок первым в Штатах по-настоящему хорошо принял AC/DC, – говорит он. – Играть их в Техасе начала маленькая станция KMAC/KISS в Сан-Антонио. Да, на раннем этапе AC/DC помог Билл Бартлетт, но настоящая поддержка пришла из Сан-Антонио. Сан-Антонио – это город синих воротничков. Там Аламо. Целевая аудитория KMAC/KISS – мужчины рабочего класса, и, я думаю, AC/DC – то, что им понятно. Многие хард-рок-группы прославились сначала в Техасе, конкретно в Сан-Антонио. Ещё одно место – Флорида. Реднек-рок, рок для быдла. На Юге есть это хард-роковое чувство».

Ясгар, со своей стороны, считает точкой взлёта AC/DC Средний Запад.

«По мне, слава AC/DC пошла со Среднего Запада, – говорит он. – Кливленд, Детройт, Чикаго, это всё для нас было большое рок-пространство. И на самом деле – со всеми нашими пластинками мы концентрировались на Среднем Западе, потому что там в основном звучали на радио».

***

Достаточно взглянуть на расписание летнего американского тура AC/DC Let There Be Rock, чтобы понять, насколько все эти города рабочего класса и «быдла» были важны для взлёта группы: Техас, Флорида, Миссури, Иллинойс, Огайо, Висконсин, Индиана, Мичиган, и в хвосте – Нью-Йорк и Калифорния. Зимой группа сыграла ряд концертов в Теннесси, Западной Вирджинии, Пенсильвании и Северной Каролине.

После концерта Dropkick Murphys в Бостоне я поехал в Теннесси через Коннектикут, Нью-Йорк, Нью-Джерси, Мэриленд, Пенсильванию, Вирджинию и Северную Каролину, а обратно срезал до Массачусетса через Кентукки и Западную Вирджинию. AC/DC почти везде звучит по радио, даже на деревенских дорогах. Так совпало, что именно в Нэшвилле AC/DC разошлись со своим менеджером, который привёз их в Штаты, Майклом Браунингом, – в сентябре 1979 года. Больше он с Янгами не виделся.

Джон Уилер, вокалист группы Hayseed Dixie, «рок-грассовой» группы из Нэшвилла, которая прославилась (и возглавила кантри-чарты Австралии) в 2001 году с альбомом каверов A Hillbilly Tribute to AC/DC, впервые услышал AC/DC по радио в возрасте лет десяти. Он вспоминает, что тогда их песни «прям прыгали из динамиков, раз по 12 на дню, а потом вышел Back In Black, и, кажется, следующие два года радио вообще мало что ставило, кроме них».

Он настаивает, что репутация Нэшвилла как города музыки кантри неправильна.

«Нэшвилл не особо про кантри, на самом деле. Да, во всём мире город знают именно в связи с этим стилем, но только потому, что здесь располагается та ветвь музыкальной индустрии, которая печёт как блинчики попсовую версию кантри. Местные в Нэшвилле почти совсем не интересуются каким-нибудь Тимом Макгро или каким-нибудь другим «шляпником», который в других городах Америки считается главнейшей новейшей кантри-звездой. В городе рок– и поп-радиостанций больше, чем кантри-станций.

В любом городе всегда больше синих воротничков, чем белых. Так везде в мире. В Нэшвилле и вообще по всему Югу одна и та же публика любит Lynyrd Skynyrd, Хэнка Уильямса-младшего и – AC/DC. Если б вы пришли в конце 80-х на концерт Хэнка, вы бы увидели, что половина публики – в футболках AC/DC, и наоборот».

На Юге Штатов музыка занимает довольно важное место, потому что жизнь там довольно скучна и однообразна, по сравнению с мегаполисами Восточного и Западного побережья. Но настоящая Америка – это как раз маленькие городки. Там в кафе протирает прилавок официантка, знававшая лучшие дни. По радио звучит Creedence. Девчонки во вьетнамках и спортивных штанах таскаются по улицам слухов ради. В дороге я слушал много кантри, и меня поразило в конце концов вот что: тема у песен практически одна. Что тебе нужно для счастья – только надёжная крыша над головой, крылечко, чтоб пивка попить, красивая женщина в постели и грязь на ботинках. И песни AC/DC убеждают слушателя примерно в том же. Они поднимают тебя, разбирая жизнь на базовые элементы: секс, выпивка, рок. Где бы ты ни жил, каким бы ни было твоё воспитание, эффект один и тот же – двигаешься под ритм, чтоб забыть проблемы. Поэтому, безусловно, AC/DC, более чем любая группа в мире, находит отклик в сердце «простого» народа.

Этот крутой статус они достигли не только талантом и пахотой, но и благодаря времени и деньгам людей, которым Янги доверили свою карьеру. В большинстве книг об AC/DC имена и фамилии этих людей набраны самым мелким шрифтом.

«В AC/DC нам реально нужно было вкладывать деньги, – говорит Гринберг. – И мы вкладывали. Я думаю, одним из мощнейших их прорывов стало выступление на разогреве у Aerosmith и пары других сверхпопулярных групп после того, как они перешли к Leber-Krebs. Это очень помогло. В те дни MTV не существовало. Тогда ты мог продвинуть группу единственным способом: посадить в микроавтобус и всем привозить».

Дэвид Кребс это подтверждает.

«Думаю, это верно. Но философия нашего менеджмента была такой: если вы любите Aerosmith, то вот вам другие артисты, которых мы представляем, – вы их тоже полюбите. Так что Тед Ньюджент поднялся благодаря Aerosmith, AC/DC поднялись на волне Aerosmith или Ньюджента, и Scorpions так же. Мы очень хорошо умели выбирать отличные живые группы, и мы старались сделать так, чтобы разогревающая группа не «убрала» хедлайнера, или мы бы не смогли этого сделать».

Кребс присутствовал в Rainbow в марте 1977 года, в тот же вечер, что и Даг Талер, и он тут же захотел подписать группу. Он сразу врубился, как и все, кто фанатеет больше от Rolling Stones или Ten Years After, чем от The Beatles. Кребс работал с артистами жёсткого рока, и AC/DC вполне соответствовали его компании. Он связался с изначально «восприимчивым» Браунингом от лица Leber-Krebs и предложил сделку совместного менеджмента, но его предложение отвергли.

«Дурак я был, – смеётся он, попивая кофе в закутке греческого ресторанчика Three Guys в нью-йоркском Верхнем Ист-Сайде. – Знаете, как перепроверить свои ошибки?»

Ошибка Кребса, похоже, заключалась в том, что он привлёк третью сторону. Браунинг винит Питера Менша, который был на деловой встрече с Кребсом, в том, что тот говорил вещи, ему по чину не положенные, и в том, что тот сгрыз его отношения с группой.

«Всё развалилось потому, что тот парень, Менш, который должен был с ними кататься, разболтал группе всё, о чём говорилось на собрании, то есть конфиденциальность исчезла, – говорит Браунинг. – Я думаю, это нам помешало заключить сделку».

Кребс вздыхает: «Мне надо было тогда заключить с ним сделку».

Хоть и вне всякого альянса, но Leber-Krebs ставили AC/DC разогревать своих артистов. Эти австралийцы вот-вот должны были выйти на самые крупные рок-сцены.

«Я думал, что они волшебные просто, – говорит Кребс. – Я просто любил эту группу. Старался помочь – ставил их в турне к моим артистам. Группе это помогло, потому что в артистах у меня тогда были два главных хедлайнера <Aerosmith и Тед Ньюджент>, так что в смысле туров я сделал так, что они вышли на правильную аудиторию.

Переход <на Leber-Krebs> в конце концов произошёл. В ходе тура с Aerosmith Питер Менш задружился с ними, они разошлись с Майклом Браунингом, и они захотели подписать с нами контракт на международный менеджмент, если мы откроем офис в Лондоне и управлять им будет Питер. Настоящим повседневным менеджером AC/DC был Питер Менш».

***

Одна из самых старых и живучих легенд – о том, что AC/DC резко завоевали популярность, когда смели со сцены Стивена Тайлера и Джо Перри, вокалиста и гитариста Aerosmith, в ту пору жёстко сидящих на героине. AC/DC вроде как подорвали самооценку Тайлера и Перри, ударили по их эго и так далее, дальше – история.

Стив Лебер возражает: «Aerosmith никто не мог разрушить на самом деле. Они были выдающейся группой – настоящей сенсацией – и AC/DC пробились благодаря Aerosmith. На популярности Aerosmith они поднялись, благодаря тому, что Aerosmith разрешили им играть на разогреве. Так что я бы не сказал, что они убили Aerosmith, но они убили их личности и их радость. А это не то, что Aerosmith.

К тому времени, когда AC/DC стали по-настоящему популярными, Бона уже не было. Они пригласили Брайана Джонсона, но он не дотягивал до Бона. Не скажу, что был хуже, просто Брайан – певец другого типа. И я бы сказал, что главное отличие в том, что лидер AC/DC – это гитарист Ангус Янг. А лидер Aerosmith – певец Стивен Тайлер. Ангус, возможно, один из лучших соло-гитаристов, если не вообще самый лучший в мире, потому что мало того, что он умеет отлично играть, он ещё и личность. По сравнению с другими гитаристами он особенный и уникальный. Ангус был единственным в своём роде. Не был, а есть. Единственный в своём роде».

Разозлились ли Aerosmith потому, что AC/DC выступили так великолепно?

«Я бы не сказал, что прям разозлились. Просто поняли. Из разогревающей группы в туре они их не выгнали. Но и в совместные турне больше не ездили. Но они им сделали славу. И мы тоже».

AC/DC, утверждает Кребс, выиграли от благоприятного времени в музыкальной истории. Тогда ещё не было дорогих видеоклипов с завышенными расходами на производство, а рекорд-компании не давили на музыкантов, чтоб те на каждом альбоме записывали хит.

«Если вы из музыки 70-х, то рассуждаете так: хотелось бы один хит-сингл каждые два альбома. А в 80-е, с MTV и гигантскими авансами группам вроде Aerosmith, вам нужно уже 4–5 хитовых синглов с каждого альбома. Тут совершенно другая логика. Вот сколько у AC/DC было хит-синглов, хитов в попсовом смысле?»

Ну, вообще-то ни один не пробился в топ-10 горячей сотни Billboard. У Aerosmith там – восемь; девять, если посчитать переделку «Walk This Way» с группой Run-DMC. Самое высокое место AC/DC в этом чарте – 23-е, до него добрались «Moneytalks» в 1991 году. Хотя чарт «Рок-мейнстрим» они возглавили трижды, с «Hard As A Rock», «Stiff Upper Lip» и «Rock’n’Roll Train».

Как сингл, «Jailbreak» не сделал никакого серьёзного бизнеса, только на EP 1984 года. Потом на переиздании 2003 года цинично переписали: «Завет и привет в десятую годовщину AC/DC». В конце концов, платину он получил. Всё это, конечно, сделало их грядущее завоевание мира совсем уж замечательным.