Опять о Лещенко

Работал я тогда на интересной работе. Бригада замечательных ребят. Общие празднования, загородные поездки. Все знали о моих увлечениях. Приходили послушать кто Утесова, кто Лещенко…

Я, конечно, знал, что иметь пластинки эмигрантов запрещено. Я даже знал, одного человека: его сажали, отпускали, снова сажали, опять выпускали, ломали технику, били пластинки. Потому что он собирал запрещенных исполнителей, устраивал вечера с прослушиванием их записей.

Тогда ведь в 1973-ем никто не знал, что в 1976-ом Алла Баянова будет выступать в России. Не знал никто и что, в 1976 году весь мир будет смотреть фигурное катание на льду, а по окончании, в показательном танце будет звучать «Моя Марусенька» Петра Лещенко. Сколько у публики будет радости и восторга. На радио пойдут письма, заявки, а радио будет еще долго молчать.

– В 1981-ом выйдет первая пластинка К.Т. Сокольского.

– В 1988-ом Вера Лещенко даст интервью по радио и выйдет первая пластинка П.К. Лещенко

– В 1990-ом Петр Лещенко будет признан лучшим певцом эстрады 20-ого века.

– В 1990-ом я предложу свою книжонку «Незабываемые певцы». Выйдет из печати в 2000 году.

– В 2006-ом малым тиражом выйдет вторая.

– В 2008-ом в Голландии выйдет фильм «Черные глаза» о Петре Лещенко. Режиссёр Edwin Trommelen.

– В 2014-ом по индивидуальному заказу, вышло мое полное собрание в 230 страниц, 150 экземпляров.

Вернемся, в 1973 год. Вызывают меня в 1-ый отдел. Хорошего мало. Хотя начальник отдела всегда при встрече со мной здоровался. А я слышал, что он еще при Дзержинском служил, работал с ним за одним столом, и что Дзержинский обладал гипнозом.

Вхожу в кабинет. Сидят трое. Просит своих работников выйти покурить. Мне показывает на стул

– Ну расскажи, каких эмигрантов ты записи собираешь?

Называю Лещенко, Вертинского, Морфесси, Козина. На имя последнего:

– И этого тоже держишь? И сколько у тебя их? А этот у тебя есть?

Я не расслышал, кто «этот», но сказал, что есть.

– И что он там поет?

Я промолчал. После паузы:

– А я с Лещенко, как с тобой за одним столом сидел. В Москву приехать хотел. А сам Сталина из песни вычеркнул. Ладно, иди.

Вышел я из кабинета, словно не был. Даже удивлялся, почему это начальник перестал меня замечать.

А самое главное – в 1978 году Константин Тарасович рассказал, как его после войны постоянно вызывал к себе на квартиру один чекист. Допытывался до самых мелочей. А перед уходом всегда просил спеть, особенно «Твои глаза зеленые». Уезжая, он нам и квартиру эту оформил.

Лишь сейчас, работая над этой книгой, замечаю, как многое начинает проясняться, всплывает то, что было вычеркнуто из головы.

Только сейчас я бы мог сказать. Дорогой Константин Тарасович! Так я же знал этого чекиста! И вызывал он меня, чтобы я записал ему певца, которого не навал вместо Козина. И которого я не расслышал. Конечно, «Твои глаза зеленые»!

А если бы этот человек хоть намекнул, что занавесь на эмигрантов уже всю моль поела, что нет у них никаких грехов, то и встречались, может, даже друзьями.