«А на сцене идет потеха» (II фестиваль)

Среди музыкантов (и далеко не только уральских) бытует мнение, что самый сложный альбом — не первый, а второй. Для дебютного релиза материал вынашивается и оттачивается годами, а следующий альбом надо успеть сделать в заранее установленные сроки, причем постоянно отвлекаясь на напряженную концертную деятельность. С фестивалями — та же история. Если первая творческая мастерская проводилась только для своих и на нее выносился почти весь музыкальный багаж, накопленный свердловским роком за предшествующие пять лет, то спустя год все обстояло иначе.

II фестиваль прошел 29–31 мая в 1200-местном зале Дворца культуры Уральского завода тяжелого машиностроения. Директор ДК УЗТМ Зиновий Милявский сам был не чужд молодежной музыки. В начале 1970-х он возглавлял эстрадный ансамбль горного института «17 молодых», затем любовно подбирал музыкальные кадры для ДК Рефтинской ГРЭС. Уже возглавляя ДК Уралмаша, он протежировал группы «Слайды» и «Рок-Полигон» Александра Новикова. Так что на проведение рок-фестиваля в самом современном Дворце культуры города Зиновий Абрамович согласился легко.

Разговоры о том, что Свердловск рок-музыкой уже обожрался, не подтвердились. Несмотря на десятки концертов, сыгранных в городе за прошедший год, билеты на фестиваль пользовались ажиотажным спросом. Публика прекрасно понимала разницу между обычным концертом и фестивалем. Потенциальных зрителей не отпугивали ни удаленность ДК УЗТМ от центра, ни цена. Билет на один концерт стоил от рубля до двух с полтиной, в зависимости от места. Концертов было шесть. И полный комплект на хорошие места обходился в ощутимую сумму. Многие старались сэкономить и стремились только на воскресные концерты, собравшие главных звезд. Билеты на пятницу повышенным спросом не пользовались, и в последние дни их, на радость студентам, распродавали в фойе вузов.

В рок-клубе понимали, что за большие деньги публике надо показать только самое лучшее. При отборе ориентировались, прежде всего, на концертный багаж каждого коллектива. Из новичков на фестиваль попал только «Экипаж», но и тот успел весной несколько раз выступить на городских площадках. Пригласили гостей из Ленинграда и Новосибирска. Начавшаяся в стране демократизация ощущалась и в рок-клубе — победителей определяло не жюри, а зрительское голосование, причем гости фигурировали в анкетах наряду с хозяевами. В пятничный вечер выступали «Степ», «Экипаж» и «Флаг». В зале изредка, но попадались пустые места — первые две команды, видимо, не очень заинтересовали даже студентов. Впрочем, к концу выступления «Степа» свободных кресел стало значительно больше — выжить в димовской мясорубке смогли далеко не все. Не было слышно не только текста, но даже голоса нового вокалиста. Сквозь утробный рев, извергаемый неотстроенными колонками, прорывался только монотонный ритм барабанов, который вколачивал зрителей в пол по самую макушку. Ни о каком звуковом балансе не могло быть и речи, но ветеран уральской саундинженерии Владимир Васянин, работавший со «Степом», невозмутимо сидел за пультом, словно все шло по плану. После песен никто не хлопал — руками зрители зажимали уши. Так как музыки было не разобрать, оставалось только визуально сравнивать «степовских» новичков с их предшественниками. Имени вокалиста, найденного Женей перед самым фестивалем, сегодня не помнят даже бывшие участники группы. На Бутусова он походил только тем, что тоже читал слова по бумажке. Но листки лежали перед ним на полу, и бедняге приходилось принимать немыслимые позы, чтобы разобрать буквы у себя под ногами. Новый басист, бородатый Валерий Жадов, играл, возможно, и не хуже усатого Умецкого, но его обаянием явно не обладал.

В середине выступления Димов бросил в оглушенный зал: «Все нормально?» Зрители стали кричать спасительное «Калужского на сцену!», но Женя словно не услышал — возможно, уши заложило и у него. Рубилово продолжалось еще четверть часа. Аплодисментов не было. Вышедший, наконец, Калужский пошутил, что преимуществом уральского металла является его дешевое сырье. Вот тут похлопали.

Арт-рок «Экипажа» было слышно чуть лучше, но группе это немногим помогло. Неопытность коллектива сказалась и в построении программы, и в отсутствии шоу. Володя Кощеев, выступавший в качестве special guest, в каждой песне выходил в новом костюме, но этот элемент сценографии удручающей картины не изменял. Запомнились длинное соло на басу и песня «Чувство» на стихи Андрея Вознесенского, которую спел Константин Бахарев. Под конец народ пачками начал покидать зал. И дело было не в том, что мало кто хотел слушать «Флаг», подкузьмила телепрограмма, обещавшая в этот вечер фильм о последствиях ядерной войны «На следующий день» производства США. Весной 1987 года концерты «Флага» были более частым явлением, чем заокеанские блокбастеры. Но по мнению тех, кто предпочел телевизор хард-року, фильм оказался полным фуфлом.

Те, кто остались, ждали от «Флага» скандала, вроде прошлогоднего, но его не случилось. Группа отыграла свою обычную программу, обкатанную за весенние месяцы до идеальной гладкости. Вопросы вызывало не музыкальное или сценическое мастерство «Флага», а, скорее, его гражданская позиция. Некоторые называли ее «люберской», то есть агрессивной по отношению к тем, кто не разделял ура-патриотических настроений «флаговцев». Тем не менее, по результатам зрительского голосования, «Флаг» стал лучшей группой пятницы, но достижение это было сомнительным.

Аудиокакофония первого дня произвела впечатление даже на тех, кто должен был отвечать за звук. Не известно, с помощью каких заклинаний, но к 16.00 субботы ситуацию удалось поправить. В программе «Отражения» уже можно было разобрать общий смысл песен, правда, тонкие текстовые нюансы все еще рисковали ускользнуть. «Отраженцы» отыграли здорово, исполнив несколько вещей с прошлогоднего альбома и три новые композиции, но публика осталась холодна. До времен, когда Кондакова с компанией будут встречать, как героев, оставалось еще года полтора, но большой шаг на пути к этому был сделан.

С выходом «Коктейля» атмосфера в зале заметно потеплела. Пинина новая волна с элементами рэгги мало кого оставила равнодушным. Сам Виктор старался вовсю — он полностью отказался от клавиш и, стоя у микрофона в луче прожектора, делал шоу. В зависимости от исполнявшейся песни, он преображался то в манекен, то в Бонапарта. В темноте за ним помигивал светодиодами обруч на шее ударника и моргала клипса в его же ухе — крутые спецэффекты по тем временам. Дважды выходивший к бонгам Назимов тоже оживлял концерт. Оба раза зрители тепло приветствовали любимого барабанщика. В программу Пиня включил песню «У меня есть крылья», записанную «Р-клубом» еще в 1981 году, подчеркнув тем самым глубину фундамента, на котором стоял не только «Коктейль», но и весь свердловский рок.

В перерыве между концертами весь большой зал попытался втиснуться в малый, где показывали веселые короткометражки студии «А-фильм» под руководством Олега Раковича. Общий хохот наверняка мешал гостям фестиваля, настраивающимся этажом выше.

Новосибирские «Путти» были настоящими панками. Они страшно обрадовались, когда обнаружили через дорогу от своей гостиницы магазин с широким выбором одеколонов, и за три фестивальных дня помогли его руководству выполнить годовой план. Перед концертом они благоухали парфюмом «Лесной», причем аромат исходил явно не от их ирокезов. Возможно, они «надушились» для храбрости — о том, что в Свердловске панков не любят, их наверняка предупредили коллеги по жанру из тюменской «Инструкции по выживанию». Но публика в зале вела себя согласно законам уральского гостеприимства — от музыки «Путти» она завелась моментально. Тон задавали преданные фанаты новосибирцев, добравшиеся до ДК УЗТМ аж из Кемерово. Программа была агрессивная, боевики летели в толпу один за другим: «Телеграфные столбы», «Холодильник», «Не ешь мой завтрак». На «Пивной радиобочке» у басиста, Олега Чеховского, представленного как Чак Берри-младший, отрубился инструмент. Метнувшийся на сцену Полковник спас положение. В припеве «Дедушка Рейган — старый обманщик, дедушка Рейган — старый козел» вокалисту Михаилу Позднякову подпевал весь зал — президента США в Свердловске любили еще меньше, чем панк-рок. «Дай кусочек мне» посвятили патриотическому обществу «Память». Для Свердловска эта тема была уже не столь актуальна, но в Новосибирске проблема противодействия рок-н-роллу все еще стояла остро. В конце выступления Позднякова совсем сорвало с катушек. Он катался по полу, по свисающему канату почти дополз до висящей над сценой тряпичной рок-клубовской вороны. Видимо, уральский одеколон оказался забористей сибирских аналогов.

Ленинградский «АукцЫон» тоже вышел разогретым, хотя вряд ли артисты из культурной столицы баловались парфюмерией. Программу «Вернись в Сорренто» они исполняли так часто, что сыграть ее могли в любом состоянии души и тела — партии и движения были отточены до автоматизма. Сладкоголосый тенор Сергей Рогожин, гитарист-живчик Леня Фёдоров и великолепный ударник Игорь Чередник не давали «АукцЫону» свернуть с проложенного пути. Штатный коверный группы Олег Гаркуша, извлекавший из своего докторского саквояжа то пищалку, то дуделку, то клизму с водой, старался создать на сцене хаос, но чувствовалось, что эта суматоха тоже старательно отрепетирована. Не запланировано было только одно: на третьей песне Гаркуша слишком сильно сдавил резиновую грушу, струя воды попала в самую гущу аппаратуры. Моментально сгорел диффузор динамика «JBL» за две тысячи рублей, взятый у кого-то Граховым под свою личную ответственность. Без него горы аппаратуры звучать отказывались. Пока техники спешно устраняли поломку, Олег спасал положение — он присел на колонку и начал читать свои стихи, кстати, неплохие. Неожиданная пауза сбила настроение аудитории. Из зала неслись крики «Пошел со сцены, козел!» и «Сами вы козлы!». После завершения аудиореанимационных процедур шоу продолжилось. Были исполнены хиты «Девушка» и «Деньги — это бумага». Публика завелась снова. Гаркуша вел себя осторожнее и больше ничего не поломал. Вечерний концерт закончился овациями.

Олег Гаркуша, 30 мая 1987. Фото Всеволода Арашкевича

Третий день обещал быть самым интересным. Это было заметно не только по зрителям, заполнившим все места и проходы (билеты билетами, а контрамарки никто не отменял), но и по присутствию в зале телекамер. Открывала утренний концерт «Настя». Впервые прозвучало название группы, совпадающее с именем ее лидера. В этой программе единственный раз за фестиваль на сцене появились Пантыкин и Белкин. Прошлогоднего мельтешения одних и тех же людей почти во всех выступающих коллективах теперь не было и в помине — концертная и гастрольная деятельность устаканила составы и притушила дружеский альтруизм. Помимо полного комплекта «Урфина Джюса», Насте помогали Хоменко с Могилевским и Владик Шавкунов на басу, да Умецкий из-за пульта сыграл роль «голоса врага». Программа полностью повторяла трек-лист годовой давности. Обладатели феноменальной памяти морщили по этому поводу носы, но большинство не обращало на самоповтор внимания — за год Настя не выступала ни разу. За отчетный период не было не только концертов, но и нормальных репетиций, поэтому звездный состав особой сыгранностью не отличался. Выручал профессионализм — публика встретила и проводила «Настю» одинаково тепло. После финальной «Клипсо-калипсо» вокалист «Апрельского марша» Михаил Симаков прилюдно заявил, что для этой певицы он готов даже ящики с аппаратурой таскать. Подобную работу сочли бы за честь многие мужчины из забитого до отказа зала ДК УЗТМ.

Публика выглядела весьма живописно и вела себя соответственно. «Зрители приветствовали своих любимцев так горячо, что дирекция дворца (надо сказать, что не без основания) беспокоилась за сохранность здания и его внутреннего убранства. Свист, крики «Даешь металл!», топот ног, звуки детских свистулек, труб буквально сотрясали своды большого зала ДК. В воздухе летали бумажные голуби, то там, то здесь вспыхивали огоньки зажженных спичек, которыми зрители приветствовали артистов», — делилась впечатлениями о фестивальной атмосфере корреспондент заводской газеты «За тяжелое машиностроение» Л. Яковлева 6 июня.

С появлением на сцене «Чайфа» вся толпа, описанная многотиражкой, дружно вскочила на ноги. Общему восторгу не мешал даже яркий свет в зале — телевизиощикам требовалась красивая картинка. «Чайф» был очень импозантен: Шахрин — в черной рокерской куртке и кепке, Бегунов — в милицейских штанах и футбольных гетрах, Антон — в смокинге, манишке и сварочных очках. Даже Зема, не покидавший сцену после выступления «Насти», натянул огромный красный берет. Вместе с группой вышел хор сочувствующих под руководством Алины Нифантьевой, который подтягивал припев первой песни «Аве, Мария». На всех последующих номерах в хоре уже не было нужды — подпевал «Чайфу» весь зал. «Религию завтрашних дней» Шахрин посвятил XX съезду ВЛКСМ. Обком комсомола сделал вид, что не понял издевки («Они будут толще, мы будем сильней») и присудил «Чайфу» приз «За лучшее художественное решение социальных проблем молодежи». «Ободранный кот» был назван «песней в защиту животных» — реверанс в сторону «Наутилуса» с его песнями в защиту женщин и мужчин. Прозвучали номера, еще не слышанные в Свердловске: «Дуля с маком», «Шаляй-валяй» и «Мы все актеры этого театра». Зал неистовствовал. «Чайф» дважды вызывали на бис. Зрители успокоились, только услышав долгожданные «Рок-н-ролл этой ночи» и «Вместе немного теплей».

«Чайф», 31 мая 1987. Фото Всеволода Арашкевича

В ожидании дневного концерта публика высыпала на площадь. Окраина Уралмаша стала в этот день самым модным местом Свердловска. Самые невообразимые прически, самые сногсшибательные наряды и самые красивые девушки… На площади перед ДК было на что посмотреть.

Второй воскресный концерт начал «Сфинкс». Играли, как всегда, ровно, но их гладкий хард-рок навевал дремоту. Многие в зале клевали носом, что мешало играть в «Угадайку»: откуда что слизано.

Перед выходом «Телевизора» Калужский огласил результаты обработки зрительских анкет. По результатам четырех концертов неожиданности не было, лидировали «Чайф», «Флаг» и «Настя». Мало кто мог предвидеть, что предстоящее выступление сильно изменит табель о рангах.

«Телевизор» начал, с каждой песней добавляя эмоционального накала. Зал завороженно взирал на борзыкинские грациозные пассы, словно вводящие публику в транс. Полностью впасть в него не давали ритмичная новая волна и остросоциальные тексты на грани фола. «Антисоветчина» набирала обороты с ходом программы. Начав с чуть ли не интимной «Кто сможет отнять мои сны», к середине «Телевизор» дошел до «Отечество иллюзий» и «Три-четыре гада сидят наверху». Все в зале — и те, кто танцевал в проходах, и те, кто завороженно вслушивался в текст, и те, кто возмущался наглости ленинградцев, понимали, что ничего подобного со сцены в Свердловске еще не звучало. «Твой папа — фашист» заставил вздрогнуть всех, даже пляски между рядами на миг прекратились. Овации были громоподобными, успех ленинградцев — ошеломительным. Невероятное ощущение свободы испытал на этом концерте инженер УЗТМ Алексей Коршун: «Их выступление стало катализатором моей активности, появилось желание что-то делать». Вскоре Алексей придет в рок-клуб и станет одним из ведущих музыкальных журналистов города.

Опрос сразу после фестиваля вывел «Телевизор» на третье место среди лучших групп. Он на долю процента уступил родному и популярному «Чайфу». А ведь за несколько дней до этого мало кто на Урале слышал песни Борзыкина.

Пока Михаил скромно давал интервью Свердловскому телевидению, за кулисами заседал оргкомитет. Обсуждали вопросы лауреатства. Постановили считать победителями фестиваля «Чайф», «Телевизор» и «Наутилус». Забавно, что к тому моменту не все зрительские анкеты были заполнены, а «Наутилус» еще даже не выходил на сцену. Правда, в решении оргкомитета напротив названия «НП» стояла маленькая оговорка: «в зависимости от результатов выступления». Забегая вперед, можно сказать, что это прозорливое решение совпало с итогами голосования.

Вечерний концерт задержали на два часа — перегорел сетевой кабель. Дворец культуры напоминал аэропорт в нелетную погоду — все боялись покинуть здание и старались не отходить далеко от дверей зрительного зала. Даже наличие билетов не гарантировало, что твое законное место окажется свободным, — количество зрителей превышало количество кресел примерно в два раза. Когда техники устранили неполадки и с дверей сняли засовы, у каждого входа образовалась небольшая ходынка. Жертв не было только потому, что увидеть концерт «Наутилуса» хотелось даже самым полураздавленным.

Первое выступление Калужский объявил, как «С песней по «Треку»», или «С «Треком» по жизни». Михаил Перов, Игорь Скрипкарь и Андрей Котов решили тряхнуть стариной и, пригласив на клавиши Глеба Вильнянского, исполнили порцию лучших хитов уже легендарной группы. Первый в истории свердловского рока камбэк удался. Звук был лучшим за все три дня, и дело не в замене кабеля. Просто за пультом восседал Полковник. Перов был единственным на фестивале гитаристом, чьи сольные импровизации удостаивались отдельных аплодисментов. Чувствовалось отсутствие Насти, особенно когда «Клей» вместо нее спели дуэтом Миша с Игорем. «Гонки» Скрипкарь посвятил «нашим лидерам — «Чайфу» и «Наутилусу»», причем сделал это явно не без сарказма. Последней исполнили вещь, которая отсутствовала во всех трех альбомах «Трека», но была ли она новой или извлеченной из старых загашников — осталось неизвестным.

Для настройки «Наутилуса» закрыли занавес. Зал никто не покинул. Люди сидели на каждом свободном клочке пола, собираясь с силами для нового всплеска эмоций. Занавес открылся… «Наутилусы» расположились, как на старинных салонных фотопортретах. Шестерку мужчин оттеняла высокая статная красавица Аня Шмелёва. Вышел фотограф, щелкнул камерой, вспыхнул вспышкой, концерт начался…

Исполнялась новая программа «Ни кому ни кабельность». Одна за другой шли новые песни, еще не звучавшие в Свердловске: «Падал теплый снег», «Синоптики», «Песня в защиту мужчин»… Бутусов пел, сидя за кафедрой с разложенными текстами и графином с водой. Шоу было очень статичным, но досконально продуманным. Все детали были четко выверены: и расположение трех клавишников, и сидящий слева Умецкий, даже графин, в который Слава поставил первые врученные поклонницами цветы. Движения музыкантов были очень скупые, но волны мощной энергии шли в зал, сводя публику с ума. Казалось, что Бутусов в этот вечер мог спеть хоть «Чижика», хоть «Интернационал» — зрители вопили бы точно так же. Но когда зазвучали первые такты «Шара цвета хаки», зрительский хор перекрыл децибелы динамиков. Весь зал встал и не садился уже до самого конца. «Это был «наутилусовский» фестиваль. Они убрали всех — самые мощные, сыгранные и вооруженные стихами Кормильцева», — вспоминает Олег Ракович.

На бис «Наутилус» выходил дважды. Под «Последнее письмо» на сцену полетели десятки заготовленных загодя самолетиков. Под «Казанову» зрители просто пустились в пляс. Поклонники могли вызывать «наутилусов» до бесконечности, но уже наступило лето…

В битком набитых ночных трамваях, следовавших с Уралмаша в сторону центра, кричали ««Наутилус» — лучшая группа в мире!» и хором пели их песни…

Оргкомитет не ошибся в своих предчувствиях, лауреатами стали три заранее «назначенные» группы. Кроме того, «Наутилус» получил приз зрительских симпатий и приз обкома ВЛКСМ «За наиболее удачное художественное решение антивоенной темы» («Шар цвета хаки»).

II фестиваль наглядно продемонстрировал, какой огромный шаг вперед сделал рок-клуб за год своего существования. Остались нерешенные проблемы (прежде всего с аппаратом), но главное — произошел музыкальный качественный скачок. Десять участников из Свердловска реально представляли клубовскую элиту, причем большинство из них показали новые программы. Смена поколений была зафиксирована. Выступление «Трека», которое встретили с любовью, но ностальгической, лишь подтвердило положение вещей. Неудача «Степа» объяснялась не только аппаратурной лажей, но и тем, что любить металл только за шум и грохот находилось все меньше желающих. Поднабравшейся опыта публике хотелось чего-то более интересного и современного.

Фестиваль не походил на аналогичные мероприятия в других городах, где группы из Ленинграда, Москвы и того же Свердловска возвышались над уровнем местных коллективов. В ДК УЗТМ гости из Ленинграда в чем-то даже проигрывали хозяевам, а «Путти» вообще запомнился большинству лишь эпатажным поведением и внешним видом. Блеснули уральцы и качеством организации. Они доказали свою способность устраивать крупные мероприятия для широкой публики, а также принимать гостей по высшему разряду. Гастролеры, представители рок-клубов и журналисты из других городов были приятно удивлены уровнем встречи и условиями проживания, а когда узнали, что для всех участников фестиваля в кафе ДК УЗТМ налажено питание с ресторанным меню, просто лишились дара речи. Слух о том, что организационные таланты свердловчан безграничны и могут сравниться только с талантами уральских музыкантов, пошел гулять по рок-клубам всей страны.

P. S. А на возмещение стоимости спаленного Гаркушей динамика скидывались всем рок-клубом. Кто дал рубль, кто — пять, кто — десять. Собрали быстро.