«Он всем нравился, этот наш рок-н-ролл» (1981. Хроника)

В начале 1981 года на свердловской рок-палитре были представлены всего несколько красок, то есть работоспособных коллективов. Самым активно концертирующим из них был «Змей Горыныч Бэнд». С грамотно спроектированной программой из собственных песен и «цеппелиновских» каверов он регулярно бомбил площадки города и даже области. В своем ДК им. Лаврова периодически выступал джаз-роковый «Перекресток». Изредка из закрытого Свердловска-44 наведывалось в областной центр «Отражение». Расщепление надвое «Сонанса» значительно увеличило количество дееспособных групп Среднего Урала — их стало уже пять. Фон этим лидерам создавала художественная самодеятельность, бренчащая на гитарах в школах, вузах, клубах и на предприятиях. Диалектический процесс перехода ее количества в качество медленно, но верно приближался к острой стадии.

Никто еще не знал, что на несколько ближайших лет лидерами в этой небольшой тусовке станут новорожденные экс-«сонансы» «Трек» и «Урфин Джюс». Они-то сами себя никем, кроме как лидерами, и не видели, но путь наверх у каждой из групп был свой. Вчерашние коллеги расходились все дальше. Различие музыкальных вкусов усугублялось разными подходами к творческому пути коллективов. «Трек», уже имевший в активе собственный альбом, осознал, что ничем не ограниченное самовыражение возможно только на не подцензурной магнитофонной записи. Пантыкин же видел свое и «Урфина Джюса» будущее только на большой сцене, в свете софитов. А пока «УД» в полном составе обосновался в ДК Эльмаша. Под руководством Константина Никитина, оставшегося там еще со времен «Эльмашевских битлов», рок-группа, спрятавшаяся за псевдонимом «Раунд», играла на танцах эстрадный репертуар. Чуть позже «Урфин Джюс» с теми же песнями стал выступать на веранде ресторана «Космос», получая по 3–5 рублей за вечер на брата.

Тем временем в команде «Урфин Джюс» произошла первая замена: за барабанами Ивана Савицкого сменил Александр Плясунов, имевший большой опыт работы в ресторанных и полупрофессиональных ансамблях. В составе Пантыкин—Богатиков—Плясунов «УД» 25 марта дал свой первый концерт в главном учебном корпусе УПИ. Первый блин, согласно всем законам мироздания, вышел комом — звук был отвратный, публика разбирала слова процентов на 30, мелодии — процентов на 60.

Через месяц последовал ответ от конкурирующей фирмы: «Трек» дал концерт в университетском клубе. Чтобы придать этому мероприятию максимально невинный характер, хитрый Димов пригласил выступить на разогреве ансамбль политической песни «Аванте». Не очень понимая, зачем им это надо, «авантовцы» спели в первом отделении про борьбу с империализмом и молодежную солидарность. Дальше выступил сам «Трек» — мощно и в хорошем смысле слова агрессивно, но некоторые из присутствовавших в зале не поняли, что агрессия была «в хорошем смысле». Даже авантовские песни протеста не смогли настроить этих некоторых на позитивно-благодушный лад. Впервые в адрес «Трека» одним из зрителей было брошено слово «фашисты». Пока такие ассоциации возникали в головах только у отдельных слушателей, часто испытывавших к «трековцам» что-то личное, но в скором будущем подобные обвинения станут чеканными строками официальных документов.

Сами «трековцы» считали свое выступление «стильным, с продуманной полностью и устоявшейся идеологией». При этом, радуясь обретению первых поклонников, они в своем журнале признавали, что «есть, конечно же, противники, кто всего этого в целом не приемлют».

Большинство же зрителей воспринимали концерты и «Урфина», и «Трека» с одинаковым энтузиазмом. Из-за несовершенства аппаратуры разобрать перипетии судеб их лирических героев были способны только те, кто видел тексты на бумаге. Но ощутить общий драйв, почувствовать созвучие ритма и энергии настроениям молодежи могли все присутствовавшие в зале.

Творческое противостояние «Трека» и «Урфина Джюса», заметное невооруженным глазом, притягивало к ним немногочисленных пока поклонников и стимулировало самих музыкантов. «Эта конкуренция только повышала качество, — вспоминает Олег Ракович. — Никто не становится чемпионом в одиночном забеге, нужен сильный соперник. Такое противостояние создало накал, температуру, уникальную в советском роке».

Пока по очкам впереди держался «Трек». В его активе были альбом и аж два концерта. «УД» мог похвалиться всего одним публичным выступлением. Но у Пантыкина и Кормильцева уже был готов материал для дебютной записи.

Не желая отдавать свое творчество в руки дилетантов, Пантыкин решил прибегнуть к помощи профессиональной студии, скрывавшейся в недрах Свердловского телевидения. Ее звукорежиссеры Павел Карпенко и Александр Бочкарёв легко поддались на уговоры потрудиться в свободное от основной работы время для мировой рок-музыки. В итоге мировая рок-музыка и группа «Урфин Джюс» получили альбом «Путешествие», а Павел Карпенко — две бутылки коньяка и две совместные пьянки с музыкантами в качестве гонорара. Правда, из-за загруженности профессионала запись сильно затянулась, что изрядно вымотало всем нервы. Уложились всего в пять сессий, но первые звуки были зафиксированы 7 мая, а закончили запись только 26 июня. За это время многое в рок-жизни Свердловска произошло и изменилось…

В Свердловске назревал Первый городской рок-фестиваль на приз архитектурного института. Он внес коррективы в среднеуральский табель о рок-рангах — распихав многих, на верхние его позиции вскарабкалась группа «Р-клуб» из свердловского города-спутника Верхней Пышмы. Изменился и общий ландшафт городского рок-н-ролла: через поле, на котором исключительно музыкально соперничали «Трек» и «Урфин Джюс», пролегла глубокая идеологическая расщелина, сделавшая вчерашних друзей почти непримиримыми врагами. Функционеры из обкома комсомола начали розыски зловещего «Трека» по всему городу. Группу спасло лишь то, что мало кто в университете знал о распаде «Сонанса». Комсомольцам в ответ на их расспросы честно отвечали, что ни о каком «Треке» и не слышали. Сами музыканты ушли в глухую несознанку и приступили к записи второго альбома в опустевшем на лето здании УрГУ.

На страницах уральских рок-хроник замелькали новые имена. Третьекурсник Арха Слава Бутусов, бравший для институтской стенгазеты интервью у Пантыкина и Насти, немного стесняясь, признался фестивальным звездам, что сам пишет песни и собирает собственную группу. С гиканьем и свистом ворвалась в чопорную свердловскую рок-общину удалая ватага верхнепышминского «Р-клуба», победившая на фестивале. Ее лидер Игорь «Егор» Белкин мгновенно стал своим в доску на репетиционных точках и квартирах свердловских коллег. По рукам стали ходить первые записи группы «Билет без выигрыша», которая менее чем через год реинкарнируется в «С-34».

В середине июня, еще до завершения записи альбома «Урфина Джюса», Пантыкин задумался над его визуальным оформлением. Плотные контакты с архитектурным институтом уже были налажены, и за дело взялись профессионалы: над обложками работал Олег Ракович, тексты на вкладке выписывал готическими буквами Саша Коротич, логотип «УД» придумывал Слава Бутусов. Студенты-архитекторы с увлечением воздвигали небоскреб уральского рок-дизайна.

Выпустив «Путешествие» в свет и заставив оценить качество альбома всех друзей, приятелей и случайных знакомых, Пантыкин вернулся к осуществлению плана концертной экспансии «Урфина Джюса». Саша сдружился с ребятами из «Р-клуба», и обе группы решили совместно завоевывать концертные площадки Свердловска. 28 июня состоялось первое платное выступление новой концертной бригады. Администратор «Р-клуба» Толя Королёв сумел договориться с директором одного из ДК в районе Сортировки. В обкоме ВЛКСМ была получена тысяча билетов по одному рублю, их музыканты взялись распространять сами. Правда, обязательства были заведомо завышены — продать удалось всего 540 штук.

Концерт вышел удачным. Музыканты были в ударе, публика принимала хорошо. Вечером обе группы сообща отметили совместный успех. Финансовый итог этого шоу оказался не столь впечатляющим. После вычета технических, транспортных и банкетных расходов на долю каждого музыканта осталось примерно по 40 копеек…

На следующий день из «Урфина Джюса» уволили Сашу Плясунова. По большому счету, тот сам был виноват: его неумеренная тяга к алкоголю не нравилась всем. Производственный и творческий процессы от этого увольнения не пострадали. Пантыкин уже пару недель репетировал с восемнадцатилетним барабанщиком из Верхней Пышмы Володей «Земой» Назимовым и пребывал в восхищении от его таланта и работоспособности. Как-то Саша Коротич пришел в клуб Арха и вместо привычного Плясунова за барабанами увидел совсем молодого паренька, похожего на взъерошенного воробушка. «Это Володя Назимов, — представил его Пантыкин, — новый ударник «Урфина Джюса»».

Сильный удар по производственному и творческому процессу был нанесен 11 июля, когда «УД» покинул Богатиков. Товарищам он объяснял свой отъезд из Свердловска необходимостью избежать цепких рук военкома, но на самом деле ему просто очень хотелось играть в филармонической группе. В музыке «Урфина Джюса» Юра особого коммерческого потенциала не видел и поэтому с легким сердцем при первой возможности променял его на какой-то челябинский дикси-бэнд.

От такой оплеухи Пантыкин покачнулся, но на ногах устоял. Какое-то время им всерьез обдумывалась идея выступать как дуэт: он — на клавишах, Назимов — на барабанах, но в итоге решили отложить решение судьбы «Урфина Джюса» на потом. Пока же в самый разгар лета Саша предался отдыху в компании новых друзей из «Р-клуба».

Отдыхали широко. Начали, как и положено, с торжественной части — записи дебютного альбома верхнепышминцев. «Р-клуб» готовился к последнему параду — Егор Белкин собирался в Ленинград поступать в гидрометеорологический институт, и требовалось зафиксировать творчество группы для благодарных потомков. Писались в Верхней Пышме в клубе завода игрушек «Радуга», куда Гена Баранов привез из архитектурного института необходимую аппаратуру. Процессом звукозаписи руководил Пантыкин, имевший наибольший из присутствовавших опыт по этой части. По причине жаркой погоды и изнурительных трудов участники сессии разделись почти до трусов. Работа была действительно изнурительной: писались по 18 часов подряд, спали здесь же, на спортивных матах, сжимая в руках музыкальные инструменты. Начали в пятницу, а уже в воскресенье, 19 июля, запись была закончена. Гениальное название «Не утешайтесь, носороги» после долгих споров сократили до простого «Не утешайся».

Запись дебютного альбома группы «Р-клуб», 1981. Фото Олега Раковича

После этого совместный отдых приобрел более традиционные формы: вино, девушки, палатки, песни у костра на берегу озера Таватуй, долгие проводы Белкина в Северную Пальмиру. Весь этот праздник кончился отъездом Егора и предложением, которое Пантыкин сделал клавишнику «Р-клуба» Виктору «Пине» Резникову, — стать звукорежиссером «Урфина Джюса». Виктор согласился, и неудивительно — без Егора «Р-клуб» существовать не мог, и терять ему было нечего.

18 августа на Урал вернулся Белкин. Стать гидрометеорологом у него не получилось — недобрал баллов. Теоретически ничто не мешало реанимировать еще не успевшее остыть тело «Р-клуба», но опять вмешался Пантыкин. Он уговорил пока не вошедшего в привычный ритм Егора просто порепетировать, сыграть «хотя бы пару штук для закваски». Поиграли немножко, потом еще немножко, а потом Егор окончательно втянулся и с увлечением погрузился в музыку и жизнь «Урфина Джюса».

Басист «Р-клуба» Олег «Мося» Моисеев сделал Пантыкину серьезную предъяву, что он переманивает чужих музыкантов и разваливает чужие группы. На это Саша аргументированно отвечал, что музыка «УД» интереснее, чем у всех прочих, перспективы яснее, а «Р-клуб» сам виноват, что люди из него так легко уходят. Мося был вынужден уступить. Закончился акт приема-передачи Егора крепким рукопожатием. Трио «Урфин Джюс» опять было в боевой комплектации.

«УД» имел виды и еще на одного «р-клубовца» — вокалиста Сергея Долгополова: «Пантыкин по рекомендации Земы прослушал меня как потенциального вокалиста «Урфина Джюса». У нас у обоих голоса высокие, и, в принципе, я мог бы им подойти. Но я имел неосторожность сказать, что «у вашей музыки нет будущего». Прослушивание тут же закончилось, и меня выгнали чуть ли не взашей».

Пока «УД» и «Р-клуб» увлеченно занимались процессами слияния и поглощения, о «Треке» почти ничего не было слышно — м он увлеченно записывал свой второй альбом. Группа ставила перед собой все более сложные технические задачи. Игорь Скрипкарь вел их учет в групповом журнале: «Впервые на этой вещи[22] применяем сложную запись — пишем из трех частей. Предполагается много эффектов, причем без синтезатора, а впечатление — как будто с ним. Вещь еще не закончена, но обещает быть впечатляющей». Процессу записи постоянно мешали объективные и субъективные обстоятельства: отбытие Аркадия Застырца на военные сборы до окончания работы над текстами, нелады с пультом, нехватка клавишных инструментов, отлучки из города Жени Димова… Но к 8 октября альбом «Трек II» был готов к выпуску в свет.

Через четыре дня Настя Полева оставила в «трековском» журнале примечательное мнение о результатах общей работы: «Послушала сегодня еще раз нашу запись, все очень понравилось. Гнетущего чувства нет и в помине, наоборот, хочется еще чтоб было злее. Только после того, как вырвешь болячку с корнем и выпустишь гной, можно смазать рану исцеляющей мазью…» Видимо, такой способ врачевания социальных язв, характерный для группы «Трек», и представлялся их особо осторожным слушателям почему-то «фашизмом».

Между тем 10 октября после полуторамесячных напряженных репетиций второй состав «Урфина Джюса» дал свой первый концерт в ДК «Автомобилист». Публика раскачалась только к середине программы, но те, кто мог сравнивать старый и новый образы, отметили свежесть и непосредственность новичков, прежде всего Белкина.

Тем временем отношения между пантыкинской группой и руководством архитектурного института, в клубе которого «УД» репетировал почти полгода, заметно поостыли. Чтобы эта прохладца не сказалась на творчестве, «джюсовцы» почли за лучшее сменить базу. Их новым домом с конца октября стал клуб завода «Радуга» в Верхней Пышме, где раньше обитал «Р-клуб». Напоследок, перед отбытием из Арха, «Урфин» успел получить приглашение на Всесоюзный рок-фестиваль «АзИСИ-81» в Баку. Но в Азербайджан 20 ноября группа отправилась уже как коллектив верхнепышминского предприятия.

Группа «Урфин Джюс» на концерте в школе № 33 в Верхней Пышме

В Баку Свердловскую область представляли сразу три команды: «Урфин Джюс», «Змей Горыныч Бэнд» и «Отражение». Это была самая крупная музыкальная делегация, не считая хозяев. Уральцы выступили достойно. «УД» стал дипломантом третьей степени, индивидуальные призы получили двое «горынычей»: Лена Жданович — за лучший вокал и Саша Плясунов — как ударник.

Под самый Новый год Пантыкин предпринял попытку залатать трещину, разверзшуюся между «Урфином Джюсом» и «Треком». С бутылкой вина он отправился к Скрипкарю. Спустя пару часов дипломатический ледок разговора несколько подрастаял. Выяснилось, что высокие договаривающиеся стороны вот уже полгода получают сведения друг о друге исключительно из слухов. «Добрые люди» рассказывали «трековцам» о «разветвленной сети разведывательного управления генерала Пантыкина», а тому нашептывали о грязных кознях супротивников. Музыканты договорились, если что, обращаться за информацией исключительно к первоисточникам. Это был первый шаг на пути к примирению.

Результатом этого шага стало присутствие всего «Урфина Джюса» на уже традиционном зимнем концерте «Трека» 30 декабря в университете. В своем групповом журнале Игорь Скрипкарь записал, что это выступление «было пока нашим самым сильным». 1981 год заканчивался под барабанные дроби и гитарные соло.