Заключение

Кто из нас вспомнит сегодня, «кем был Ганс Йост, придворный писатель гитлеровского Рейха, обладатель многих титулов и званий, лауреат литературных премий, ведущий представитель коричневого Парнаса? Фигура бывшего председателя Имперской палаты кинематографии погружена в столь глубокое забвение, даже в родной Германии, что знаменитая варварская фраза „Когда я слышу слово `культура`, я снимаю с предохранителя свой браунинг“ приписывается не ему, а Геббельсу, Гиммлеру или даже Герингу. Эти слова из пьесы Йоста „Шлагетер“, которые считаются примером самообличения режима, со временем стали общеизвестным символом отношения гитлеризма к духовной культуре и всякому умственному творчеству».

Приведенная цитата из эссе выдающегося специалиста по истории Германии нацистского периода Францишека Рышки[226] наиболее кратко и выразительно передает распространенное до сих пор мнение о сущности культурной жизни Третьего рейха. Однако такое мнение, несомненно продиктованное эмоциями, не должно становиться основой для оценки всего, что происходило в области духовной культуры в Германии, когда ею правили национал-социалисты. Отношение гитлеризма к «сфере человеческой мысли и духовной жизни было гораздо более сложным»[227]. Конечно, сфера культуры была слишком важным элементом формирования взглядов и умонастроений немецкого общества, чтобы хозяева Третьего рейха могли относиться к ней легкомысленно. С другой стороны, и гитлеровская доктрина, и тоталитарное государство, которое сковывало свободную мысль, были не в состоянии оказывать плодотворное воздействие на художественное творчество.

Оценка результатов деятельности немецких кинематографистов, работавших в условиях нацистской системы и на благо этой системы, должна быть сложной; не следует ограничиваться однозначным осуждением всего, что выходило из съемочных павильонов Третьего рейха. В гитлеровском кино было немало очень талантливых режиссеров и актеров, которые даже в условиях национал-социалистического режима старались следовать своим художественным принципам. Соответственно, в Третьем рейхе выходили не только плохие картины пропагандистского содержания.

В данной книге на первом плане был лишь один аспект, поскольку ее единственная цель состояла в том, чтобы показать, как функционировало кино в системе политической пропаганды гитлеризма. Но не стоит давать немецкому кино 1933–1945 годов только политическую оценку. Сама жизнь вносит коррективы в некоторые наши взгляды и суждения. Многие фильмы, особенно развлекательного характера, и поныне демонстрируются на экранах кинотеатров и телевизоров Германии и Австрии. В отрыве от реалий нацистского периода они смотрятся иначе, служат развлечению, напоминают о любимых актерах и нередко даже заставляют растрогаться.