Глава 8 Пространство и технологии: механизмы в мире

Когда мы погружаемся в виртуальную реальность, мы, по сути, оказываемся внутри компьютера. По большей части мы выходим из физического мира и отдаемся во власть программы, определяющей то, что видим и слышим, и тщательно контролирующей наши двигательные реакции, создавая иллюзию того, что мы пребываем совсем не там, где находится наше тело.

Тем не менее существует еще и совершенно другой способ, которым технологии могут пронизывать пространство, и лучше всего его можно описать, поменяв фигуру речи «голова в машине», подходящую, скорее, для описания погружения в виртуальную реальность, на словосочетание «машина в голове». В условиях повсеместной компьютеризации (Юбикомп[11]) программа становится целым миром. Покойный Марк Уэйзер, ученый из научно-исследовательского центра Xerox PARC в Пало-Альто и автор идеи о «вездесущих вычислениях» как о принципе взаимодействия среды и технологий, считал свой новый подход результатом эволюции роли, которую технологии играют в нашей повседневной жизни и которая соответствует человеческому поведению лучше, чем это было на предыдущих этапах отношений между человеком и машинами, начиная с эры гигантских компьютеров размером с комнату до эпохи их медленного превращения в более компактные персональные компьютеры, умещающиеся на столе.

В постоянно цитируемом докладе, написанном в 1996 г. вместе с Джоном Сили-Брауном, Уэйзер объясняет изменяющееся влияние компьютеризации, используя одну простую замечательную метафору: «внутреннее офисное окно». Это окно обеспечивает хитрый двусторонний обзор. Офисный работник видит действия сослуживцев, находящихся в другом помещении. Проплывающие мимо головы могут сигнализировать о каком-то событии, например о начале совещания или обеда. А голова, постоянно появляющаяся в окне, может говорить, что кто-то хочет зайти. Тем, кто снаружи, свет в окне сообщает, что хозяин офиса на месте. Один лишь взгляд в окно извне – и вы уже знаете, что происходит в офисе. Один ли там человек? Говорит ли он по телефону? Уэйзер и Сили-Браун описали функцию офисного окна как «спокойную технологию». Спокойную, потому что она не находится в центре внимания людей, разделенных стеной, но тихо, словно издалека, снабжает информацией обе стороны и помогает организовать их поведение. В своем кратком, но очень глубоком докладе Уэйзер и Сили-Браун говорят, что главное преимущество этой технологии – ее способность заставить нас «чувствовать себя как дома» или, выражаясь авторским языком, создавать ощущение «связанности», держа нас в курсе событий, о которых следует знать, и не требуя сфокусированного внимания. Несложно провести параллель между подходом Уэйзера к повсеместной компьютеризации и процессами, о которых я упоминал ранее, когда описывал пользу свободного несфокусированного внимания или «очарованности», которые представляются естественным способом распределения внимания в природной среде{166}.

Ребенком я жил в Торонто и, как и многие другие, всегда восхищался маяком, установленным на вершине здания Canada Life Building, красивого сооружения в стиле боз-ар, служившего главным офисом самой старой страховой компании в Канаде. Маяк, действующий и сегодня, постоянно излучает свет, транслируя простой метеорологический прогноз. Он извещает о количестве облаков (ясно или пасмурно), осадках (синий, если дождь; белый, если снег) и показывает, переменчивой будет погода или стабильной, поднимается температура или падает. Маяк, хотя он предоставляет минимальное количество информации о погоде, большую часть которой можно получить, просто быстро взглянув на небо, – великолепный пример компьютеризации в городских условиях. Прохожий, который знает код, может выбирать, смотреть ему вверх или нет; он лишь краешком сознания замечает сигналы, которые посылает маяк.

Когда Уэйзер формулировал главные принципы компьютеризации, было сложно представить, что он тем самым предсказывает бурное развитие встроенных компьютерных технологий, которые сейчас наводняют каждый уголок окружающего пространства. Опубликованное в популярном блоге «Город звука» (City of sound), урбанистическое эссе Дэна Хилла под названием «Улица как сцена» начинается с длинного описания всей информации, содержащейся в облаке данных, которое окутывает среднестатистическую городскую улицу. Большую часть этой информации дают тихо работающие сети децентрализованных датчиков и процессоров. Облако состоит не только из массы персонифицированных данных, исходящих от телефонов всех, кто находится на улице, но также формируется благодаря установленным там устройствам для мониторинга транспортного движения, деловых операций и температуры (в зданиях и снаружи и даже в находящихся неподалеку холодильниках), парковочным счетчикам, интенсивному пешеходному движению, рабочим параметрам машин и еще несметному количеству разнообразных источников. Облако данных включает в себя как общественную, так и личную информацию, большая часть которой доступна в отдаленных точках. Данные, которые перетекают с места на место на среднестатистической городской улице, стали так же важны, как сталь и бетон, из которых создаются материальные конструкции{167}.

В 1996 г., когда Уэйзер и Сили-Браун опубликовали свою короткую статью, было довольно сложно предвидеть невероятный успех одного конкретного устройства – смартфона. Из всех технологий, вошедших в нашу жизнь, именно смартфон оказывает на нас наибольшее влияние.

Когда в 1991 г. приехал в Уотерлу, чтобы занять должность профессора, я, помню, увидел на стене здания университета непритязательные объявления с отрывными номерами телефона. Теперь мне жаль, что я тогда их не сфотографировал, но в то время это было не так просто, как сегодня. Объявления были размещены начинающей молодой компанией Research in Motion во главе с выпускником университета Майком Лазаридисом. Компания набирала новых сотрудников для разработки компьютерных платформ, размещенных в крошечной коробочке, которую пользователи могли бы положить себе в карман и носить с собой. Я помню, как стоял, читал это объявление и у меня не хватило фантазии представить, как вообще использовать такое странное устройство, предназначенное для очень узкого сегмента рынка. Воображение нарисовало мне нечто похожее на калькулятор, какими пользуются студенты-инженеры, но только с функцией телефона. Компания Лазаридиса продолжила выпускать невероятно популярные смартфоны BlackBerry и со временем превратилась в одну из самых больших высокотехнологичных компаний в Канаде. Став в 1997 г. публичной компанией, она помогла многим удачливым канадцам прожить счастливую старость. Все это время проникновение смартфонов на мировой рынок было незначительным. Лишь 4 % населения всего мира имело по одному устройству. Статистика 2014 г. контрастирует с этими цифрами: по всему миру около 70 % населения имели смартфон, а количество мобильных телефонов в Северной Америке было практически равно количеству проживающих там людей{168}. Меньше чем за 20 лет устройство, которое когда-то было доступно лишь обеспеченным любителям технических новинок, превратилось в основной аксессуар. К тому же мощность этих устройств сильно превосходит производительность компьютеров, существовавших несколько десятков лет назад. Например, у одного только iPhone 5s, который скоро станет настолько устаревшим, что моим детям-подросткам будет стыдно выходить с ним на улицу, столько памяти и вычислительной мощности, сколько было у всего компьютерного оборудования, необходимого, чтобы отправить «Аполлон-11» на Луну. Графические возможности того же телефона превосходят эффективность знаменитых суперкомпьютеров фирмы Cray, выпускаемых в 1970-х, в тысячу раз{169}.

То, как наша повседневная жизнь изменилась в результате развития этой заметной технологии, обсуждалось уже не раз; в этой книге мне не хотелось бы на этом останавливаться. Но об одном аспекте использования смартфонов нам всем стоит задуматься. Глубоко внутри каждого смартфона зарыт крошечный чип, который, получая сигналы от спутников, запущенных в космос Военно-воздушными силами Соединенных Штатов, сообщает телефону, где тот находится, с точностью до, в самом худшем случае, нескольких метров. Такие чипы можно купить на любительском рынке всего за пару долларов, а для производителей телефонов и других похожих устройств, которые закупают товар оптом, они стоят еще дешевле.

Начать описывать глобальные последствия появления маленьких и дешевых GPS-датчиков в мобильных устройствах довольно сложно, но, поскольку в фокусе нашего внимания остается влияние технологий на наши отношения с застроенной средой, кажется очевидным, что отправной точкой должно стать рассмотрение распространяющегося влияния навигационных технологий.

Молодым людям, читающим эту книгу, трудно вспомнить время, когда, заблудившись в городе, мы не могли просто вытащить телефон, найти свое местоположение на маленькой карте с помощью сигналов, которые телефон получает из космоса, и отметить на ней пункт назначения. Для заплутавших путешественников, ищущих определенное место в незнакомом городе, эта возможность, требующая наименьших затрат времени и сил из всех способов ориентирования, на которые полагались люди тысячи лет, – величайшее благо. Навигационные технологии, встроенные в наши телефоны, помогают экономить время: туристы могут открыть в своем мобильнике приложение и вывести на экран список ближайших ресторанов, может быть, даже вместе с компасом, показывающим, куда идти. Мобильные приложения можно даже использовать в качестве гида. Одно из них снабжает пользователя информацией об истории и архитектуре того места, где он находится, и еще прибавит пару забавных мелочей. Вместо того чтобы носить с собой листок бумаги со списком дел, можно настроить геозонирование, и он будет напоминать о том, что нужно сделать в том или ином месте. Мой телефон, например, определяет, что я вышел из офиса, и напоминает купить продукты.

Нет сомнений в том, что наши мобильные телефоны облегчили нам решение многих сложных проблем и позволили вести себя так, как было бы невозможно, не имей мы этих чудесных устройств. Я, признаюсь, страстный поклонник и постоянный пользователь большинства технологий, описанных мной в этой книге. Но, конечно, тут есть и оборотная сторона. И я говорю не о случайных ошибках GPS, возникающих вследствие проблем с оборудованием или сигналом или из-за вышедших из употребления электронных карт; к настоящему моменту у каждого из нас есть запас (или мне так кажется) историй о том, как несчастные путешественники въезжали на машине в дом или озеро, потому что слепо следовали указаниям навигатора, игнорируя то, что видели перед собой. С подобного рода накладками связана более серьезная опасность чрезмерного увлечения GPS, но речь идет совсем о другом риске.

Для начала представьте мир, где нет GPS-приложений и в незнакомых местах вам приходится действовать по старинке. Если вам достаточно лет, чтобы помнить, как это было, тем лучше. Существует много разных способов ориентирования на незнакомой территории, одни из которых зависят от уровня нашей эрудиции, а другие – от конкретной ситуации. Если мы остановимся, чтобы спросить у кого-нибудь дорогу, то мы, скорее всего, услышим описание всех необходимых поворотов, похожее на разъяснение GPS-навигатора. Зная, куда и когда надо повернуть, мы быстро доберемся до цели, но эта информация вряд ли увеличит нашу осведомленность о том, что мы увидим по дороге, или позволит ощутить геометрию местности. Лучший способ ориентирования – который не только позволит безопасно добраться до пункта назначения, но и предоставит возможность дальнейшего изучения и более полного понимания того, где мы находимся, – связан с картой. Некоторые люди (хотя, кажется, их количество все уменьшается) вполне могут обратиться к обычной бумажной карте, которая просто воспроизводит в масштабе схему окружающих нас улиц. Одна из самых сложных задач при использовании карты – определить свое местоположение; часто это означает, что придется внимательно вглядеться в ориентиры на карте, рассмотреть окружающее пространство и найти совпадения. Решение этой проблемы уже дает нам намного больше информации, чем обычное – поворот за поворотом – описание маршрута. Необходимое условие хорошего ориентирования – мысленная, или когнитивная, карта. Она в каком-то смысле очень похожа на бумажную, которая, вполне возможно, еще хранится у вас в перчаточном ящике в машине (честно говоря, в этом ящике и правда реальнее найти карту, чем перчатки, в честь которых его изначально назвали!). Самое важное отличие когнитивной карты от бумажной в том, что первая сформирована из нейронов, нейронных связей и паттернов нейронных импульсов.

Нашей мысленной карте не обязательно быть геометрически точной, чтобы приносить пользу. На самом деле такая карта, скорее всего, сильно деформирована, но, связывая главные ориентиры друг с другом (то есть будучи топологически точной – вспомните карту метрополитена), она не только помогает нам добраться из пункта А в пункт Б, но и дает представление, куда идти, если мы хотим найти пункты В, Г и Д. Создание точной когнитивной карты требует усилий. Нам нужно смотреть по сторонам, обращать внимание на окружающую среду и стараться уловить пространственную связь между объектами, которые видим. По сути, мы пытаемся преобразовать наше видение местности с земли во что-то вроде всеохватывающего видения с высоты птичьего полета. Мы пытаемся представить, как все выглядит с точки обзора, на которой никогда не бывали: для большинства людей это непросто.

Что интересно в этих двух разных способах ориентирования, один из которых основан на подробном описании маршрута, а второй – на гибкой когнитивной карте, так это то, что тут задействованы совершенно отдельные друг от друга нейронные системы. В мозге за маршрутное ориентирование отвечает полосатое тело, относящееся к базальным ганглиям. Традиционно считается, что эта часть мозга, находящаяся глубоко под поверхностью коры головного мозга, по большей части участвует в регуляции движений. Например, такие распространенные двигательные расстройства, как хорея Хантингтона и болезнь Паркинсона, развиваются из-за повреждения базальных ганглий. Но на данный момент мы уже знаем, что часть базальных ганглий, и особенно полосатое тело, отвечает за процесс обучения и запоминания, включая запоминание маршрутов{170}.

Гиппокамп – это что-то вроде корковой ткани, находящейся в височной доле мозга. Джон О'Киф обнаружил, что определенные нервные клетки гиппокампа очень чувствительны к положению в пространстве. Эти клетки, названные им нейронами места, увеличивали активность в зависимости от местоположения подопытного животного (в 2014 г. ученый получил Нобелевскую премию в области физиологии и медицины, разделив ее с норвежскими коллегами). Открытие О'Кифа взбудоражило нейробиологов. Вскоре были открыты новые способы регистрации активности клеток гиппокампа и соотнесения их с поведением животных, в основном лабораторных крыс. Позднее было выяснено, что нейронами места обладают не только, возможно, все млекопитающие, но и человек и что они составляют каркас нашей когнитивной карты{171}. Хорошо известное исследование Элеанор Магуайр, например, показало, что у лондонских таксистов размер некоторых частей гиппокампа увеличился после того, как они успешно освоили навыки ориентирования в городе{172}. Благодаря другим работам удалось выяснить, что гиппокамп имеет удивительное для структуры, связанной с обработкой пространственной информации, свойство: он активно реагирует на наши новые впечатления и ощущения. Физические свойства гиппокампа радикально меняются в процессе нашего обучения, к тому же он является одним из немногих отделов мозга, где новые клетки точно могут появляться уже в зрелом возрасте, и это полностью опровергает многовековую догму, будто к моменту взросления все мозговые клетки уже сформировались и до конца жизни любое изменение в мозге представляет собой в основном медленный (если повезет) и неизбежный процесс отмирания клеток.

Эти свойства гиппокампа и их роль в запоминании карт приобретают особое значение в контексте распространения навигационных технологий. Фокусируясь на голубой точке в телефоне вместо того, чтобы бродить, уткнувшись в карту, по незнакомой местности, мы идем в обход методов, которыми пользовались в прошлом тысячелетии. Когда дело доходит до нахождения правильного маршрута, мы становимся машинами, реагирующими на стимулирование полосатого тела, и проносимся сквозь время и пространство, как возбужденные мыши в лабиринте, учуявшие сыр.

О риске, с которыми сопряжено такое изменение нашего поведения, никто не говорил столь откровенно, как Вероника Бобо из канадского Университета Макгилла. В 2010 г. на съезде Общества нейробиологов, самой масштабной международной встрече исследователей нервной системы, Бобо, выступившая с сообщением о своем исследовании, произвела сенсацию. Пожилые люди – любители GPS, рассказала она, обладают более истощенным гиппокампом, чем те, кто не пользуется навигаторами, и они хуже справляются с когнитивными заданиями{173}. Бобо предупредила, что, учитывая то, что мы знаем о реакциях гиппокампа на переживаемый опыт, и тот факт, что без тренировки мозговые клетки отмирают, частое использование GPS вместо обычных карт, требующих более активного взаимодействия с местностью, может повлечь за собой дегенеративные изменения в мозге, похожие на те, что наблюдаются при деменциях вроде болезни Альцгеймера. В самом деле, изменения в гиппокампе на клеточном уровне считаются первым предвестником более серьезных патологий.

Если вас не тревожит, что злоупотребление GPS-устройствами может навредить вашему мозгу, то я могу высказать и другие опасения насчет чрезмерной увлеченности навигационными технологиями. Альберт Боргман, специалист по философии технологии, в одной из своих первых книг, «Технологии и характер современной жизни», объясняет понятие «парадигма устройства». Парадигма – способ осмысления отношений между «устройствами» и «центральными вещами и действиями»{174}. Устройство же – это технология, представленная в виде интерфейса – скромного лица, за которым прячется электроника, выполняющая неизвестные нам задачи. Простой пример должен прояснить, что имеет в виду Боргман и в чем он видит опасность. Многие из нас живут и работают в зданиях с отопительными и охладительными системами того или иного рода. Непритязательный интерфейс этой системы – термостат, очень простое устройство, позволяющее устанавливать в помещении желаемую температуру. С помощью простого механического переключателя и приборов, измеряющих температуру, техника, спрятанная за термостатом, сама обо всем для нас заботится. Провода, ведущие от термостата, контролируют все отопительные и охладительные системы. Изменения в работе системы, необходимые ввиду перемены погоды или наших действий (например, вы забыли закрыть окно), происходят плавно и автоматически. Нам нужно только время от времени прикасаться к термостату, не забывая платить за его использование, и периодически вызывать техника, проверяющего исправность прибора. Чтобы понять, какую социальную опасность может представлять термостат, вообразите обратную ситуацию. Я вот вспоминаю свою старую чудесную родственницу, живущую в одиночестве на отдельно стоящей ферме посреди не защищенного от ветра поля в сельской провинции Нью-Брансуик в Канаде. Хотя у нее в доме есть отопительный котел, большая часть тепла поступает от огромной чугунной печи, которая стоит в кухне. Чтобы в помещениях всегда было тепло, ей приходится периодически подбрасывать в печь ветки и палочки. Она также не должна забывать просить кого-нибудь – сына, внуков или меня, когда я приезжаю – убедиться, что в чулане, примыкающем к кухне, есть запас дров. А еще ей нужно обращать особое внимание на погоду. Когда предсказывают резкое похолодание, она понимает, что ей потребуется больше топлива и что огонь в печи должен гореть допоздна. Эти деятельность и предусмотрительность, необходимые для обогрева кухни, – Боргман назвал бы их «центральными действиями» – связывают мою родственницу, всех ее близких и знакомых, а также окружающую среду. Сейчас уже должно быть понятно, что, хотя приобретение термостата, который моя родственница могла бы время от времени передвигать в нужное место, в чем-то облегчило бы ей жизнь, замена устройства пагубно сказалась бы на «центральных действиях», приведя к утратам, разъединению и отсутствию теплоты в отношениях.

А теперь давайте применим все вышеизложенное к GPS-датчикам в наших мобильных телефонах. Они не дают нам заблудиться, и благодаря им мы видим эту голубую точку на экране, слепо ведущую нас, как извращенный аналог фонаря Диогена, не к мудрости, а к запрограммированной цели. Несложно увидеть, что нас могут ожидать такие же потери. Ведь в ситуации ориентирования «центральное действие», служащее нашим интересам, должно иметь отношение не только к социальной практике, связанной с поиском пути к месту назначения (передача знаний о технике ориентирования или обычная просьба показать дорогу), но и к нашей осведомленности о структуре, виде и значении местности, где мы находимся, а также к нашему восприятию среды, в которой мы оказались. В своей книге «Ты здесь» я описывал такое явление: в далеком прошлом инуиты в Канаде, мореплаватели, бороздившие южную часть Тихого океана, и австралийские аборигены не только полагались на свою потрясающую способность ориентироваться, но ощущали личную связь с окружающей средой и почитали ее. Фактор, лежащий в основе и навигационного мастерства, и управления окружающей средой, – это внимательное и осторожное отношение к повседневным мелочам, и неважно, насколько незначительными те могут показаться. Возможно, навигационные технологии могут быть использованы для поддержания такого внимательного отношения. Например, почему бы не разработать технологию, благодаря которой у нас было бы что-то более хитрое, сложное и вдохновляющее, чем мультипликационная карта улиц со светящейся точкой и набором голосовых команд? Но усталый путешественник, который ищет ближайший Starbucks, вряд ли захочет возиться с такой игрушкой.

Могут ли телефоны с GPS причинить нам вред? Возможно, в том же самом смысле, в котором вредными называют телевизоры. Вот что делает телевизор, когда мы сидим перед ним на диване по восемь часов в день и смотрим бессмысленные реалити-шоу и глупые фильмы: он не требует, но разрешает нам неадекватно вести себя. Но это устройство, закармливающее нас такой банальщиной, может еще и снабжать нас информацией и обучать. И точно так же смартфон – который, не исключено, убивает клетки гиппокампа и снижает внимание к отдельным элементам окружающей среды – помогает нам вовремя приходить на встречи, подбадривает нас во время путешествий, избавляя от страха заплутать, а в руках многих профессионалов даже спасает жизнь в чрезвычайных обстоятельствах.

В случае с телевидением ценность этой технологии добавляет польза, которую приносят некоторые телепрограммы. Но какой качественный контент могут предложить телефоны, снабженные GPS-датчиком? Можно ли пойти дальше и придумать что-то кроме голубой точки, чтобы использовать возможности навигационных технологий и обогатить наши взаимоотношения с тем или иным местом? Первая область, которая могла бы способствовать более глубоким, вдумчивым и увлекательным встречам с местом и пространством, кажется очевидной: мир игр. Простой пример геоигры, ставшей популярной с возникновением сверхточных GPS-сигналов в 2000 г., – геокешинг. Участники ищут ларец, или кеш, спрятанный другими игроками, которые уже ввели местоположение тайника вместе с несколькими подсказками в общую базу данных, доступную на сайте. Иногда кеш может оказаться частью целого набора кешей, которые все вместе представляют собой загадку или сообщение. Сложно оценить количество геокешеров по всему миру, но эта навигационная игра, представляющая собой не что иное, как ориентирование с применением высоких технологий, – одна из самых древних и сложных. Она поощряет игроков к тому, чтобы выйти в мир, обратить пристальное внимание на мелочи (иначе как можно отыскать тщательно припрятанный кеш?) и проделать работу, которая часто не нужна при обычном использовании GPS, – соотнести данные с экрана устройства и информацию из окружающей среды.

Существует много других видов навигационных игр, которые часто включают загадки и предполагают групповую деятельность. Некоторые из них заканчиваются занимательной игрой в кошки-мышки: игроки носятся от одной достопримечательности к другой, чтобы обойти своих соперников. Но какими бы захватывающими эти игры ни были, все они далеки от забот реальной жизни и стремятся превратить реальный мир в магический круг игрового пространства. Если, чтобы мы не отвергали пространство, а могли влиться в него, нам и правда необходимо воображение, то тогда оно должно быть каким-то образом задействовано в нашем повседневном использовании пространства и технологий.

В лаборатории компании Yahoo в Барселоне команда Даниэле Керсиа разработала GPS-приложение, которое поможет прийти к цели не только самым коротким, но и привлекательным с эстетической точки зрения маршрутом{175}. Чтобы создать это приложение, команда Керсиа сначала собрала методом краудсорсинга информацию об эстетической ценности определенных мест в городе. Для этого они просто попросили участников составить рейтинг изображений этих мест на основе таких характеристик, как красота, радостность и спокойность. В результате команда попыталась определить, какими визуальными особенностями должно обладать то или иное место в городе, чтобы оно казалось красивым и вызывало ощущения радости и спокойствия. Результаты анализа были применены к еще большему количеству изображений из приложения для обмена фотографиями Flickr. Керсиа и его товарищи отметили на карте Лондона и Бостона эстетические качества некоторых районов, и тогда началась финальная стадия разработки приложения – то есть построение алгоритма ориентирования, при котором пользователи смогли бы не только запрограммировать пункт отправления и пункт назначения, но и запросить самый радостный, спокойный или красивый маршрут между этими двумя точками. Приложение до сих пор совершенствуется, но первые испытания показали, что оно нравится людям. Работа Керсиа, его намерение разрушить нашу привычку выбирать самый короткий маршрут и побудить нас тратить чуть-чуть больше времени ради пространственно обогащающего опыта несколько обнадеживает.

Использовать GPS-технологии, чтобы изменить или расширить наш привычный подход к ориентированию и наше шаблонное понимание пространства, являлось целью приложения MATR. Его разработала креативная междисциплинарная команда Spurse – дизайнерская консалтинговая фирма, содействовавшая формированию нового понимания и использованию различных систем, от общественных до экологических. MATR расшифровывается как мобильное устройство для недолговременных исследований (Mobile Apparatus for Temporality Research) и представляет собой приложение, отмечающее местоположение пользователя на определенным образом спроектированной карте, которая отображает не только географические объекты, но и данные, связанные с историческим климатом, древней географией и историей той или иной местности. MATR называло эту информацию «глубинные временные переменные». Перемещаясь от одного места к другому, пользователи MATR могли получать через наушники эту сложную смесь сведений о географии и истории. Замысел Spurse был намного амбициознее, чем у разработчиков приложения, помогающего нам отыскать такие сокровища, как красота и спокойствие. MATR было призвано снабдить нас совершенно новым сенсорным источником, основанным и на навигационных технологиях, и на группе пространственных переменных, которые тянутся к далекому прошлому{176}.

Хотя ни MATR, ни приложение для поиска городских красот Керсиа, скорее всего, не заставят нас отказаться от повседневного использования телефонов для ориентирования, мне нравятся обе разработки: каждая из них заставляет нас задуматься о влиянии навигаторов на нашу жизнь. Они также находят альтернативу поиску наикратчайшего пути и безумному стремительному движению из пункта А в пункт Б и подчеркивают, что мы теряем, когда позволяем машине поглотить наши естественные когнитивные способности. Оба приложения помогают осознать, что устройство, снабжающее нас информацией, которая способствует нашему умственному развитию не больше, чем глупые телевикторины с участием звезд, также может, подобно документальному фильму, сообщать нам важные сведения, меняющие наше мировоззрение.

Каждый, кто привык ориентироваться с помощью смартфона, знает, что это устройство значительно превосходит по возможностям обычные навигационные приложения. Наши телефоны рассказывают нам не только где мы находимся, но и что нас окружает. Почти каждое телефонное приложение запрашивает доступ к информации о нашем местоположении, и мы склонны предоставлять им эти полезные данные, не задумываясь ни на минуту. Существует по крайней мере три разных способа использовать эту информацию. Первый и самый очевидный: зная ваше местоположение, ваш телефон может опекать вас и снабжать информацией об окружающей среде. Это значит, что он сообщает не только о том, где именно вы находитесь на карте, но и о том, какие рестораны расположены неподалеку, где находится ближайшее кафе и насколько популярен у покупателей обувной магазин, напротив которого вы стоите. Не приходится сомневаться, что иметь под рукой такую информацию очень полезно, особенно если вы не очень хорошо знаете местность. Во-вторых, многие приложения позволяют вам войти в накопительную базу данных, где хранится закодированная информация о том или ином конкретном месте. Когда вы едите в ресторане и хорошо (или плохо) проводите время, вы можете рассказать о своих впечатлениях, написав несколько слов или даже разместив фотографию понравившегося блюда. Пополняя хранилище отзывов многочисленных путешественников собственными наблюдениями, вы увеличиваете стоимость доступных для пользователей этих приложений данных, большая часть которых предоставляется бесплатно. И опять я, наверное, кажусь совершенным занудой, раз жалуюсь на инструмент, позволяющий испить из драгоценного источника полезной информации бесплатно (не считая, конечно, денег, потраченных на приобретение телефона и оплату тарифного плана). Для начала я хотел бы развеять ваши страхи: не буду убеждать вас, будто приложения вроде Yelp или Foodspotting могут причинить вред вашему мозгу. Насколько я знаю, они не навредят (хотя и могут увеличить объем талии!). Но у меня все же есть умеренные опасения, связанные с системами, разработанными для того, чтобы можно было мгновенно делиться опытом. Я думаю, что главная опасность этих приложений в том, что они крадут у нас возможность испытать что-то новое и неожиданное. Как и многим другим животным, нам очень нравится все новое и сложное. Мы увлечены окружающей средой, когда чувствуем, что если продолжим шагать, глядя по сторонам, то непременно столкнемся с чем-то удивительным и приятным. Когда мы идем по миру, ведомые телефоном, который действует как информационно насыщенный локатор, предупреждающий о том, что находится впереди, это устройство становится еще одной преградой между нами и свежим и приносящим удовольствие опытом. Единственный способ «натолкнуться» на что-нибудь – побродить по Интернету. Как бы ни был великолепен и захватывающ реальный мир, встречи с удивительным в нем становятся пережитком прошлого.

Но больше всего меня беспокоит третий вид использования данных о нашем местоположении, передаваемых нашими телефонами. Задумайтесь на секунду, и вы сразу увидите подвох в той щедрости, с которой приложения снабжают нас бесплатной информацией. Дело в том, что ваша информация ценна для кого-то другого. Представьте, что мы можем вернуться во времена появления первых универмагов вроде лондонского Selfridge's или парижского Le Bon March?. Оформители интерьеров этих храмов потребления пытались выяснить, как залезть в голову к покупателям – заставить их чувствовать себя хорошо и комфортно и возбужденно тратить деньги. Представьте, что у этих дизайнеров был бы инструмент, позволявший им прочитать мысли покупателей и выяснить, куда те ходят, на что смотрят и как описывают то, что видели. Естественно, они ухватились бы за такую возможность. Вспомните, как всего несколько лет назад были распространены маркетинговые опросы, как в торговых центрах стояли люди с анкетами и пытались остановить покупателей, чтобы задать им пару вопросов. Мы больше не встречаем таких людей, потому что они больше не нужны; мы добровольно загружаем все данные, которые нужны продавцам, в свои телефоны и отдаем право собственности на наши привычки, движения и мысли любому, кто бесплатно сделает нам простое приложение для телефона. То же самое, но более изысканным языком подчеркивает и писатель-фантаст и футурист Брюс Стерлинг в своей лекции «Эпическая борьба за Интернет вещей»{177}. И хотя он говорит не только о нашем добровольном раскрытии подробностей своей жизни, он описывает главных игроков – амазонов, гуглов и эпплов этого мира, – вовлеченных в безрассудную войну за мировое господство. С помощью микросхем и битов они контролируют реальный мир, и, пока так будет, информация – главный капитал, за который стоит сражаться.