Часть 2

А, при чем тут «Космический корабль № 666», спросите вы? Ну, дорогие мои, после того что я вам рассказал о его сиятельстве, Нике Рок-н-ролле, наличие числа «666» применительно к нему, это уже просто не вопрос. Мне это, тем не менее, самому странно, но именно так Ник именовал свою полу-уголовную историю о том, как симферопольские власти пытались пришить ему какую-то статью. В результате Ник оказался в институте судебной психиатрии имени Сербского. Его там страшно мучили, нашпиговывая галоперидолом и сульфазином. Видимо, в память об этом, он и его команда дружно скандировали свой наркологический супер-хит:

— «…все в порядке, доктор!

Дайте циклодол!..», — после чего, шло перечисление прочих замечательных препаратов: бицеллин 2, бицеллин 3…, — и так далее.

на фото Ник Рокнролл на сцене

Что ж привело Ника Рок-н-ролла в Тюмень, которую он с тех пор так отчаянно полюбил, что стал даже справлять в этом городе все свои день рождения, потом вступил несколько раз в брак, и наконец, едва не осел в этом городе на всю оставшуюся жизнь, сделавшись директором тюменского рок-клуба «Белый кот»?

Ну, у Ника Рок-н-ролла, как и у его тезки «Старого Ника», всегда был неплохой нюх на то, где будут развиваться центровые моменты интересующих его событий. Весной 1988 года все говорило за то, что эти события будут развиваться в Тюмени. Именно там усилиями формантов ИПВ был создан энергетический центр, начавший притягивать, как магнитом всех наиболее ярких представителей самой «драйвовой», эпатажной и сокрушительной музыки в стиле рок на русском языке.

Первое ж выступление Ника, в сопровождении группы «Коба», происшедшее в Тюмени, в упомянутой выше квартире № 63, дало представление о том, какие панк-рок-красоты нам предстоит наблюдать. Выглядело это примерно так.

Тощий, обнаженный по пояс Ник, вдруг начинал метаться по комнате, то вскакивая на мою кровать, то на подоконник и изрыгал при этом со слюной ритмические строчки своей песни. Его группа дружно и во все глотки скандировала рефрен:

Сталин, Берия, Гитлер, Гиммлер!..

Нам приходилось плевать на историю,

Но в мавзолее лежит Ленин…, — завывал Ник.

При этом, он демонически сверкал глазами и какой-то уродливой металлической «фиксой», заменявшей ему передние зубы. В некий момент он издавал утробный, пронзительный крик ужаса, засунув в разинутую пасть собственный кулак. Так продолжалось 2–3 минуты, потом пять, десять… Минут через 15–20 я стал опасаться, что соседи вызовут в мою квартиру милицию, а заодно и скорую психиатрическую помощь. Группа сопровождения отчаянно била по маленьким барабанам, тамбуринам, спинке кровати, черт знает еще по чему. Часы показывали начало шестого утра и в этой утренней тишине все происходящее вполне могло бы навести на мысль, что в квартире № 63, на первом этаже дома № 58 поселилась компания шумных духов. Наконец мои опасения превысили критическую отметку. Я дипломатично стал намекать Нику, что, мол, хватит.

— Ну, как? — сверкал безумными глазами Ник, — нормально?!

Ничем нормальным тут и не пахло. Остро пахло шизофренией и институтом имени Сербского. И где-то я уже видел этот, бесовски-озорной, взгляд сумасшедшего. Ах, да! Ну, конечно. У Джонни Лайдона, в фильме «Great rock— n— roll swingle».

Я решительно дал понять Нику и всей компании, что мое жилище долго подобного не выдержит. Да и недолго, тоже. Но им этого и не требовалось. Гостеприимная тюменская тусовка самым теплым образом приняла подобное вопиющее панк-рок-явление. Оказывается Ник, вообще был знаменит своим умением «палить флэта». Ну, еще бы! Если на этих «флэтах» устраивать в полшестого утра то, что мне пришлось наблюдать, то уж конечно. Но город Тюмень и его рок-тусовщики были в этом смысле еще девственно наивны. В этом отношении для Ника и его команды открывалось широкое поле для деятельности. Квартир, куда опупевшие соседи могли бы вызвать наряд милиции или неотложку в Тюмени, Ника ждало множество. Что касается моей квартиры, то уж, дудки. Хватит с моих соседей музыкальных сессий ИПВ, пьяного Немирова, агрессивно настроенного, страдающего бодунцом Артурки Струкова, вальяжного красавца Юрки Шаповалова и прочих наших персонажей. Но моя квартира, кажется, стала приобретать слишком уж широкую известность, раз сюда, прямиком с вокзала ползут симферопольские панки, выбивают мне окна и устраивают ранним утречком столь роскошные, чреватые последствиями «сейшена».

Э, нет, подумал я, хорошего помаленьку. Им-то, что. А мне тут еще, как говорится, жить да жить. И я попросил Гузель Салаватову, как председателя тюменского рок-клуба и всеобщего рок-администратора, определить всю эту шоблу куда-нибудь подальше.

Вихрем прокатившись по квартирам тюменских, близких к ИПВ, любителей русскоязычной рок-музыки, порастеряв некоторых, хлипких, не выдерживающих бешенного темпа, членов группы, Ник решил сделать смелый бросок на Восток, в сторону Новосибирска. Эта идея пришлась по душе и нам с Артуркой Струковым. Артурычу, как сравнительно недавно откинувшемуся с армейских «дизелей»_ 2, тоже не терпелось своими глазами узреть бурную рок-н-рольную жизнь, сибирских рок-столиц. Имеется в виду Новосибирск. Именно там, находился третий, по значимости центр отечественного рок-н-ролла. Питер, Свердловск, Новосибирск. Москва в расчет не бралась. Там за весь описываемый период, значилась единственная, действительно самобытная рок-группа «ДК», да и та пряталась от репрессий в глубоком подполье, не имея никаких шансов на публичные выступления. Московская рок-лаборатория заслужила стойкий статус «рок-блеватории». Там происходила какая-то мышиная возня, борьба за привилегии. Люди писали друг на друга какие-то доносы. В общем, имело место все, что угодно, но не было одного — творчества, драйва, праздника, прорыва, короче говоря, не было жизни и ее кипения и пузырения, — именно того, что нужно было во все времена молодежи. И, ведь, ради этой «искры», ради ощущения этой энергии молодежь и проявляет интерес к рок-музыке и рок-музыкантам. Люди инстинктивно тянутся туда, где пульсирует и бьется жилка живого творчества и неподдельных человеческих чувств. Окаменевшие формы человеческого искусства вряд ли способны вызвать у молодежи непосредственную реакцию. Молодежь жаждет катарсиса! И она идет на рок-концерт, потому что там, в пульсации бешенного ритма, в кипении настоящих человеческих страстей, способно возникнуть реальное ощущение жизни, а не ее эрзац.

Это прекрасно понимает Ник Рок-н-ролл! И поэтому он не шуточно и неутомимо полосует себя бритвой во время выступлений. Нате! Смотрите! Кровь-то, настоящая!

на фото Ник Рокнролл

Но это же уже не искусство. Это попытка прорыва за ту грань где кончается искусство и начинается ее величество Реальность. А это очень опасная госпожа! Преодолев 30-летний рубеж своей жизни, большинство людей понимает ту житейскую истину, что жить надо осмотрительно и не спеша. И не следует будить спящую собаку. Но всегда есть те, кому нет еще 25-ти, и кто не боится жить, на всю «катушку».

Вперед, дорогой читатель! Узнаем, что это означает, и к чему это приводит на практике.