Памятники университетского городка

Памятники университетского городка

В XVIII столетии Саламанкского университета, наконец, коснулась эпоха Просвещения, наступившая в стране благодаря реформам Карла III. Целью преобразований называлось ослабление влияния церкви за счет повышения престижа короны. Только тогда испанская профессура узнала о том, что такое учебный план, с большим неудовольствием встретила появление цензуры, оценила назначение кураторов и лиц, ответственных за финансы. Казалось, университет ожидает будущее, сравнимое с великим прошлым, но процветанию помешала война.

В 1812 году Саламанка, расположенная на пути из Парижа в Лиссабон, привлекла к себе наполеоновскую армию. Французы хотели закрыть порт Лиссабона для англичан, однако те вместе с испанцами отстояли португальскую столицу, одержав победу в сражении, произошедшем буквально под стенами города.

По словам журналистов, в середине XIX века почтенные мужи Саламанки носили черные узкие костюмы, дополняя элегантный наряд башмаками с пряжками, широким кожаным поясом и желтым жилетом с металлическими пуговицами. На улицах других городов их отличала особая стать: красивые, рослые, тонкие, словно стрекозы, они сопровождали жен и дочерей, одетых в платья с дорогим узорчатым шитьем.

Реформы просвещенного монарха были завершены во второй половине столетия. Очень поздно достигший Испании технический прогресс требовал специализации знаний, поэтому теология уступила место более рациональным дисциплинам. Университет перешел под начало государственного аппарата; должности ректора и деканов наполнились иным содержанием, а те, кто их занимал, больше не относились к студенчеству.

Обновленные учебные планы включали в себя набор предметов для каждого факультета. Оформились основные направления в работе университета – философское и филологическое, хотя право и медицина по-прежнему сохраняли позиции. Тем не менее в университетских документах временем расцвета называется начало XX века, когда место ректора занимал профессор античной философии и филологии, гуманист, писатель и поэт Мигель де Унамуно.

Именно ему университет обязан возрождением демократии, а поклонники литературы – появлением знаменитого философского трактата «По поводу традиционализма», в который вошли пять эссе об испанском национализме.

В детстве будущий глава Саламанки не знал иного языка, кроме баскского. Закончив столичный университет, он защитил диссертацию на тему «О проблемах происхождения и предыстории басков», и с тех пор говорил и писал только на испанском, хотя никогда не терял связь с родиной.

Мигель де Унамуно

Мигелю было восемь лет, когда в Испании началась Вторая карлистская война. Бои между сторонниками чистой монархии в лице Карла VII и либералами, приверженцами парламентской монархии, которую представлял Альфонс XII, проходили и в стране басков, где жила небогатая семья Унамуно. Воспоминания о времени, когда люди прятались за мешками с песком или спасались от пуль в мрачных сырых подвалах, позже легли в основу первого романа «Мир среди войны».

С 1890 года профессор Унамуно занимал место преподавателя греческого языка и литературы в Саламанкском университете, а в 1901 году был избран ректором. Спустя несколько лет вышла в свет одна из первых его драм – «Сфинкс», где такие категории, как любовь, смерть, одиночество, искания истинной веры сливались в мрачную тему. В созданных немного позже книгах «Трагическое ощущение жизни у людей и народов» и «Жизнь Дон Кихота» автор представил свое, отнюдь не мажорное понимание жизни. Написанные в разное время повести «Туман» (1914), «Абел Санчес» (1937), «Тетя Тула» (1921), по словам автора, «не относились ни к какому-то конкретному пространству, ни ко времени». Обладая несомненными достоинствами, например изяществом стиля и психологизмом, раскрывая своеобразные художественные приемы, эти произведения все же не представляли ничего в смысле реального восприятия жизни. Критика обвиняла автора в том, что он «загоняет себя и заводит читателя в тупик парадокса и пессимистической безысходности».

Я покидаю мир, мне больно себя слышать,

Все голоса – мой голос, эха след,

Я знаю – грешен, но покаянья нет,

И сил раскаяться мне больше не сыскать.

И вне меня – мне не найти опоры,

Людского нет вокруг, во мне же пустота,

И коль замена плена лишь мечта,

Я в пустоте своей тону, как в море.

Печально одиночество обмана...

В движеньях суетных меж зеркалами

Я погибал, пока мой день не наступил,

И в зеркале зеркал себя увидел – странно,

Я понял, что уже давно не жил.

В преддверии кровопролитного столкновения народов похожие чувства испытывали многие коллеги ректора, в том числе и Хосе Ортега-и-Гассет, известный ученый-гуманист, взявший на себя руководство университетом накануне Первой мировой войны. Уволенный со службы Унамуно целиком посвящал себя творчеству и в то время написал знаменитые «Назидательные новеллы». Мятежные мысли, высказанные в этом и других сочинениях, привели автора к ссылке на Канарские острова, откуда, после освобождения из-под надзора, он отправился в другое, добровольное изгнание, во Францию. На родину он вернулся лишь после падения диктатуры Примо де Ривера в 1930 году.

Коллеги встретили его как героя, пригласили на должность ректора, посодействовали избранию в члены Испанской академии наук и депутаты кортесов. К этому времени относится создание повестей «Сан Мануэль Добрый, мученик» и «Медея».

Будучи невероятно эрудированным, темпераментным человеком, специалистом в различных областях гуманитарных знаний, Унамуно мог оказывать влияние на все слои интеллигенции. Однако, как отмечают даже его поклонники, он никогда не отличался последовательностью, часто противоречил сам себе. Провозглашенный им бунт затрагивал конкретную личность и, не обнаруживая никакой борьбы, подводил к идее «мятеж ради мятежа». Унамуно-человек никогда не имел четкой жизненной позиции.

Так, в годы добровольной ссылки он считал себя сторонником монархии, в период буржуазной республики выступал против марксизма, яростно защищая национализм. Противоречивое творчество Унамуно, как художественное, так и научное, удивляя яркими антиобщественными чертами, поражает разнообразием. Унамуно-писатель одинаково превосходно чувствовал себя в различных жанрах, будь то роман, повесть, поэма, стихотворение, драма, научные и философские трактаты, журнальные статьи и даже фельетоны.

Благоденствие Саламанки продолжалось до начала Гражданской войны. В 1936 году обитателям университета пришлось склонить голову перед Франко, который устроил в древнем городе штаб-квартиру. Диктатор не посягнул на частную собственность и католическую церковь, но сделал попытку изменить другие общественные институты, в частности образование, начав с лишения свободы лучших его представителей.

Ректор предостерегал сограждан об этой опасности задолго до начала военных действий и, видимо, сомневался в испанцах своего времени, если смог громко произнести знаменитую фразу «Вы сможете победить, но не убедить». Сохраняя верность взглядам, вначале Унамуно выражал солидарность с Франко. Однако интервенция иностранных войск, требования полного им подчинения заставили пересмотреть позицию и вступить в конфликт с республиканской властью.

…В ту ночь придет, что жизнь дает и силы

Дает душе забыть про мрак могилы, придет целить

В ту ночь придет, что целый мир объемля,

Низводит небо в грязь, в прах, на землю, чтоб отбелить

Придет в ночи и мир окаменеет,

И смолкнет вой и память онемеет, придет покой…

После падения диктатуры, с приходом нового политического времени, в Саламанке, как и во всей стране, наступил второй Ренессанс. Устав от разрушений и крови, общество признало высшей ценностью жизнь человека и все, что с ней связано. В рамках своеобразного культа Испании стали восхваляться ее природа, традиции, уникальные памятники, к счастью, не исчезнувшие после долгих лет правления Франко. Сегодняшние испанцы бережно сохраняют старину для собственного удовольствия и стараются эффективно представить ее туристам, за счет которых в последнее время активно пополняется государственная казна.

Университет Саламанки благополучно пережил трудные времена. Отделка фасада осталась такой же роскошной, какой была создана около 500 лет назад, и как прежде служит образцом зрелого платереско. На одной из стен, среди медальонов Католических королей, гербов Габсбургов и многочисленной университетской символики трудно заметить лягушку – сакральный знак местных студентов. По преданию, успешно сдаст экзамен лишь тот, кто сумеет отыскать ее в сплетении растительных узоров правой колонны портала, сидящей на черепе неведомого существа. К настоящему времени талисман студенческой удачи превратился в обычный сувенир, который торговцы предлагают гостям города буквально на каждом шагу.

Часть внутренних помещений университета сегодня не используется в прежнем качестве. Самые старые из них ныне являются музейными залами, например нижняя галерея, откуда можно пройти в учебные классы, где некогда преподавал Луис де Леон.

Здесь все вещи напоминают о временах, когда профессора ходили в рясах, читали на латыни, а голодные школяры сидели на потертых скамейках, укрепленных не только на полу, но и на стенах. В одном из музейных помещений выставлены первые учебники по астрологии, навигационному делу, истории и медицине; экспонаты эффектно смотрятся на фоне фрески «Небо Саламанки», созданной местным художником в XV веке.

Путь на верхнюю галерею открывает лестница, щедро украшенная аллегорическими фигурами. В левом крыле много интересных комнат, но гостям в первую очередь демонстрируют библиотеку. В зале с мавританским узорчатым потолком за века скопилось около 160 тысяч рукописей, манускриптов, старинных печатных книг, включая инкунабулы (от лат. incunabul – «начало»), как называются издания, выпущенные в Европе до 1501 года. На верхней галерее имеется выход во внутренний двор младшей школы. В давние времена это место было единственным, где дозволялось и даже поощрялось настенное творчество. Стены патио испещрены надписями одного вида: начертанная бычьей кровью буква «V» как начало фразы «Victor Victoria». Именно так в Средневековье отмечалось появление очередного доктора. Едва заметный, но самый узнаваемый автограф принадлежит Луису де Леону, а последнюю надпись, судя по дате, оставил один из самых знаменитых испанцев прошлого века, генеральный секретарь ООН Перес де Куэльяр.

Потомки выразили уважение к трудам и личности де Леона, установив ему памятник перед парадным входом в университет. Чувствуя единство с Богом, он еще в юности принял монашество в братстве Святого Августина.

В молодые годы великий гуманист почтил своим присутствием университеты Толедо и Алькалы, но жизнь посвятил Саламанке, за что был почитаем и любим всеми, кто принимал его смелое учение. Фрай Луис умер в окружении друзей и учеников, завершив праведный путь в скромной келье монастыря Мадригаль де лас Альтас-торрес. Тем, кто входит в университет, его статуя видна со спины, зато выходящим философ смотрит в лицо, словно приветствуя вновь обретенного коллегу.

Второй из двух самых известных монументов Саламанки располагается за пределами университета, поскольку относится не к студенческой жизни, а к испанской культуре в целом. Скульптурная группа с изображением Слепца и Лазарильо стоит на берегу Тормес, отмечая место, где волей неизвестного автора родился главный герой романа «Жизнь Лазарильо с Тормеса, его невзгоды и злоключения». Несмотря на отсутствие слова «пикаро», именно эта книга считается первым плутовским романом и образцом для последующей литературы подобного рода. Ее выход в свет предположительно состоялся в 1554 году из типографий Бургоса, Алкала-де-Энарес и Антверпена. Рассказы о приключениях Лазарильо, которого родители отдали в поводыри к слепцу для того, чтобы он сам зарабатывал себе пропитание, резко противопоставлены литературе того времени – назидательной, абстрактной, нарочито игнорирующей реальность. Автобиографическая по форме, книга повествует о человеке, весьма далеком от морального совершенства, и возможно поэтому автор не пожелал назвать свое имя. Ничего не зная о нем, историки все же полагают, что он учился в Саламанке. Косвенным подтверждением тому служит правильный и красивый слог, владеть которым мог по крайней мере бакалавр.

Нынешний университет – спокойное, тихое место, настоящий город с юными жителями. Отчасти восстановив европейский престиж, он остается ведущим в стране и сегодня специализируется на языкознании. Саламанка по праву считается «первой в преподавании» испанского, чему способствуют богатые архивы и 16 факультетов. Помимо искусств и древних дисциплин – теологии, философии, права, истории, географии, медицины и естественных наук, – здесь студентам преподают биологию, экономику, педагогику, филологию, фармацевтику, психологию, архивоведение и сельскохозяйственное дело. Выпускниками университета являются многие местные и столичные политики. Профессора Саламанки проводят экзамены по испанскому языку для иностранцев, организуют международные семинары и научные конференции, обмен учащимися, преподавателями, делятся опытом в составлении учебных программ. В настоящее время в этом учебном заведении действует Международный центр коммуникаций, где подписываются международные соглашения, встречаются представители зарубежных вузов.

Весной 2001 года в Саламанке собрались представители всех европейских вузов затем, чтобы высказаться о создании зоны европейского высшего образования. Собравшиеся поддержали идею учреждения в Саламанке Ассоциации европейских университетов (EUA) и согласились, что «европейские высшие учебные заведения хотят стать привлекательными для талантливых людей всех континентов. Студенты нуждаются и требуют квалификаций, которые всюду можно эффективно использовать для обучения и карьеры. Университеты подтверждают свою роль и ответственность и свидетельствуют о готовности организовать себя в рамках автономии. Высшие учебные заведения обращаются к правительствам с просьбой облегчать и поощрять связанные с этим изменения».

Современная Саламанка поднимается от берега реки Тормес к вершинам трех небольших холмов. Сохранив средневековый облик в центральных кварталах, она стала вполне современным городом на окраинах, где почти не ощущается воздействие университета. Саламанка сегодня – сельскохозяйственная, прежде всего скотоводческая провинция, не имеющая никакой важной промышленной отрасли. Ведущие к ней дороги пересекают весь Пиренейский полуостров. Город живет на доходы от образования, коммерции, туризма, с которыми связаны основные планы развития провинции: университетские программы, последипломное образование, языковой туризм, новые технологии – коммуникации, связь, интернет, транспорт.

Одной из основных достопримечательностей новой Саламанки является Центр искусств (исп. Centro de Arte de Salamanca), устроенный в стенах бывшей провинциальной тюрьмы, которая, словно в насмешку, занимала солидную часть квартала Просперидад (от исп. Prosperidad – «преуспевающий»). Переделка здания, не имевшего иных положительных качеств, кроме функциональности, стала нелегкой задачей для проектировщиков и легла тяжким бременем на городской бюджет. Если не считать значительных повреждений, весьма посредственная с виду постройка имела далеко не лучшую репутацию, хотя именно это качество позволило создателям дать волю фантазии. Не отказавшись от прежнего крестообразного плана, они возвели грандиозный комплекс, который начинается с билетных касс, включенных в пространство вестибюля. Применение керамики в отделке фасадов – дань мавританскому искусству – позволило расширить рамки стиля и вместе с тем придать декору чисто испанское звучание.

Создатели Центра искусств работали в соответствии с требованиями современной архитектуры, стараясь сохранить в новом здании дух тюрьмы. Аскетичность темницы сильнее чувствуется в форме и декоре главного фасада, скрывающего за своей огромной массой выставочные залы. Они размещены в нижнем этаже комплекса, где, помимо основной галереи, имеются специальные помещения для дебютных работ. Пройдя через боковой, коридор можно подняться на верхний этаж и посетить библиотеку, видеозал или поучаствовать в конференции, устроившись в мягком кресле отдельной комнаты.

Уникальное книгохранилище Центра искусств в основном составляют помещения с высокими стеллажами. Более просторные площади заняты отделами периодики, выдачи книг и большим читальным залом, которые находятся в одном из 4 отсеков здания.

Центром комплекса, раскинувшегося на 8515 м2, служит двухуровневый зал, предназначенный для живописи и скульптуры. Его конструктивной основой послужил ряд тюремных камер, и, как ни странно, нелицеприятная суть нисколько не повлияла на вид нового помещения. Его не случайно признают самым интересным пространством внутри центра. Совмещенные воедино низкие и головокружительно высокие залы стали цельным ансамблем, где нашлось место лестницам и мосткам, по которым раньше водили заключенных. Сегодня о былом назначении здания напоминают лишь двери, для художественной галереи размещенные слишком часто.

Зодчие заменили старые ограждения на металлоконструкции, вместе с тем изменив количество и размеры окон. Музей не нуждался в таком обилии оконных проемов, и к тому же они были слишком невелики, чтобы обеспечить нужное для выставки освещение. В процессе реконструкции решено было сохранить, слегка уменьшив, массивную железную решетку. Утратив былую роль, теперь она не защищает тюремные камеры, а всего лишь отделяет центральный зал от вестибюля. Здесь размещается второй вход в Центр искусств, который открывается во время особо важных мероприятий.

Во вновь построенном блоке для выставок и мастерских тоже предусмотрены просторные залы с естественным освещением, здесь осуществленным с помощью двух люкарн – изящно декорированных оконных проемов в куполе. Архитекторы постарались использовать все пространство бывшей тюрьмы, включая прогулочные дворы. После сноса изгородей внутренние открытые площадки соединились между собой, образовав систему патио, где в настоящее время можно прогуляться с комфортом, гораздо большим, чем в прежние времена. Покрытие главного двора по виду напоминает ковер, хотя устроено из обычных бетонных плит. Особенностью другого, меньшего по размеру, двора является высокая пергола, как в архитектуре принято называть увитый зеленью коридор из легких решеток.

После прогулки по бывшим тюремным дворикам любители искусств обычно идут в ресторан. Его фасад вполне отвечает заданному стилю, правда, аскетичный мотив немного нарушает портик, но без этой античной детали вход мог бы утратить эффект строгой элегантности.

Лучшей сценой в Саламанке считается театральный зал Центра сценических искусств (исп. Centro de Artes Escenicas), рассчитанный на размещение 1,5 тысячи зрителей. Здание располагается на крутом склоне и выглядит расколотым на две части: резкое членение определяется уклоном улицы Вергара, вдоль которой вытянут главный фасад. Соединенный бульваром с Центром искусств, суперсовременный театр господствует над окружающими постройками, олицетворяя триумф культуры, прославившей Саламанку на весь мир.

Чистые геометрические линии новой саламанкской архитектуры нисколько не противоречат исторической сути города. Молодые испанские зодчие далеки от консерватизма предков; их работы неожиданны, своеобразны, всегда соответственны времени и месту. Строгие, неповторимо элегантные творения из стекла и бетона образно представляют эпоху, где господствует рационализм.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.