ГЛАВА 18. Тучность

ГЛАВА 18. Тучность

Всем известно, что есть люди, находящие некое смутное очарование в жирной заднице, избыточном весе и непропорциональном сложении. Они восхищаются наглыми, непомерными, гипертрофированными ягодицами — как правило, женскими. Их интересуют задницы в восточном стиле, «солнцеподобные» крупы, допотопные формы, короче говоря — горы мяса. Трудно сказать, что тому причиной, возможно, эти люди мечтают погрузиться в подушки плоти, утонуть в изумительных перинах толстых, ленивых, глупых полушарий, завораживающих мир своей идиотской кротостью. Подобным разжижением мозгов страдали некоторые художники, в том числе колумбиец Ботеро[73]. Одна незадача — чем сильнее раздувается задница, тем больше у нее шансов исчезнуть. Задница Ботеро — задница-гриб, нахальная жирная задница — чистое бедствие. Плоть так тяжела, что просто тонет в жире.

Досадно. Есть ведь способ укрепить мускулатуру, не нанося урона пропорциям, — для этого достаточно заняться сумо. Этот японский вид спорта, связанный с синтоизмом, близок к некоторым видам борьбы, пришедшим из Кореи и Китая. Лишь в эпоху Эдо (XVII-XIX века) борьба сумо стала примерно такой, какой и остается сегодня. Очень долго схватки устраивали на уличных перекрестках, а поединки между женщинами и слепцами (было и такое!) имели откровенно непристойный характер. Задница борца-сумоиста — бесспорно, самая обширная на свете и на сегодняшний день — исключительно мужская. Это гигантская задница — словно у зубра и полубога. Сумоист весит (включая зад) от 180 до 250 килограммов. Его вес сосредоточен в животе и бедрах — этими частями тела производится толчок, они дают отпор сопернику. Собственные ягодицы наверняка задавили бы борца, не будь они такими величественно-надменными, свирепыми и поразительно гибкими. Зритель никогда не видит сумоиста полностью обнаженным: он одет в маваши — шелковый пояс одиннадцатиметровой длины, многократно обмотанный вокруг талии и пропущенный между ног. Маваши не только прикрывает наготу, но и дает борцу точку опоры при проведении некоторых приемов. Импозантнее всего ягодицы сумоиста выглядят во время схватки, когда противники сходятся лицом к лицу, отставив громадные зады, несколько мгновений смотрят друг другу в глаза, а потом две груды плоти расплющиваются одна об другую с громким чавкающим хлопком. Это удар чудовищной силы, раунд длится не дольше трех минут, но совершенно изматывает борцов. Как же они добиваются подобного торжества плоти? Очень просто: спят по четырнадцать часов в день и много месяцев подряд поглощают густую похлебку, приготовленную из рыбы, цыпленка, говядины, дюжины яиц и бобового пюре, заправленную сладким соевым соусом. Называется этот супчик гианко набе. Борцы ящиками пьют пиво «Саппоро» и теплое саке. И все-таки задница сумоиста — искусственное, специально откормленное создание, что-то вроде галльских гусей. Однако мы помним, что век этих гусей был недолог — уж слишком вкусная, по мнению римлян, была у них печенка. В 50-55 лет гипертония, повышенный уровень холестерина и диабет неизбежно настигают и сумоистов. Поэтому мы отдадим предпочтение западной заднице — она, конечно, не так шикарна, но куда практичнее.

Некоторых женщин полностью поглотили их собственные взбунтовавшиеся попы. Эти женщины стыдятся своих ягодиц, потому что на них все смотрят: оборачиваются, вскрикивают от изумления, поражаясь подобной оснастке. Жирный зад — вечный немой укор своей хозяйке. Такие женщины тускнеют, пытаясь стать как можно незаметнее, но их задницы не теряются и в темноте. Напрасно несчастные маскируют компрометирующую часть тела широченными одеяниями — она все равно привлекает внимание окружающих, подобно тем легкомысленным попкам, которые вдруг решили взяться за ум и стали несговорчивей всех самых капризных капризуль.

Обладательницы проклятых окружностей всеми способами пытались их уменьшить, сплющить, отделаться от них, забыть. Но ягодицы взяли верх, укрепились в ущерб своим хозяйкам. И женщины смирились, позволили телу выйти из берегов. Еще недавно эту бедняжку можно было назвать дамой с большим задом, теперь это один сплошной зад, внутри которого погребена женщина. Она словно бы заблудилась в океане плоти, кажется, что ее голова растет прямо из задницы. Такова драма ягодиц-спрутов, пожирателей женщин.

Но не у всех женщин со слишком крупными задами такая тяжелая жизнь. Некоторые, например «Черная Нана» работы Ники де Сен-Фаль, даже осмеливаются носить вызывающе яркие купальники в желтых цветочках и красных сердечках. У всех женщин Ники де Сен-Фаль могучие тела, а головы размером меньше грудей. Эти разноцветные великанши переполнены жизненной силой. По слухам, Ники всю жизнь лепила жирных, купающихся в целлюлите женщин, чтобы отомстить сухопарой матери, недодавшей ей в детстве любви. Итак, ягодицы способны выкрутиться из любой ситуации, каковы бы ни были превратности судьбы. Значит, нет никакой фатальной безысходности, способной привести слишком большую попу в этакий лепрозорий для отчаявшихся жирнозадых страдальцев — вроде того, что в городе Дареме, штат Северная Каролина. Именно там доживают свои дни невезучие нестандартные зады, хотя некоторые, не теряя надежды, и пытаются пройти курс лечения. Называется это место Fat City.

Феллини обожал воспевать задастость женщины. Женщина-задница, говорил он, это «молекулярная эпопея женского естества, божественная комедия женской анатомии». И это вовсе не злая шутка, как можно подумать. Феллини любил именно таких женщин — чудовищно уродливых, бесформенных, неуклюжих, усатых. Эти самые «усачки» — baffon, как говорят итальянцы, — с темным пушком над верхней губой и волосатыми икрами, садятся на маленькие седла своих велосипедов, как на чашу с фруктами, «услаждая взоры окружающих видом самых прекрасных задов Романьи». Феллини рассказал Хосе Луису де Вильялонге[74], что впервые Женщина явилась ему у моря, когда ему было восемь лет. Огромная белотелая и вечно грязная тетка жила одна в хижине, которую собственноручно выстроила для себя на пляже. Вечерами она отдавалась на песке рыбакам, которым хватало духу приблизиться к ней. Денег они ей не платили, но разрешали собирать оставшиеся на дне лодки мелкие сардины. В Римини эта рыбка называется «сарагина». Вот сумасшедшую толстую шлюху и прозвали Сарагиной. За два су она медленно задирала дырявую юбку и несколько секунд демонстрировала огромный бледный зад — мечту многих поколений мальчишек. А за четыре су Сарагина поворачивалась передом, хотя иногда вместо этого внезапно начинала кидаться на людей и выкрикивать проклятия.

Лицо Сарагины напоминало морду львицы, у нее были очень узкие глаза и огромный подвижный рот. От нее сильно пахло рыбой, водорослями — они вечно путались у нее в волосах, — нефтью и смолой. Тело у Сарагины было гибкое, как у дикой кошки, а зад — огромный, как земной шар. Однажды Сарагина запела. Она пела румбу. Детским голоском. Очень чистым, очень звонким и очень нежным. В тот день Феллини понял, что такое грех.