Happy вirthday

На протяжении 83-го года основной концертной базой Подмосковья был Зеленоград, где студенты МИЭТ и физики из местных «ящиков» во главе с В. Манаевым (тем, что любил булочки) облюбовали под сэйшена опорный пункт охраны порядка. Зеленоградцы сильно интересовались панк-роком. До них доходили восторженные рассказы о летнем «съезде советских панков» в «Салуне Калифорния», куда МУХОМОРЫ принесли торт, дабы человек, который совершит с этим тортом половой акт и кончит, был признан лучшим панком Советского Союза. (Поскольку закуски не хватало, торт кто- то съел до начала испытаний).

Но для такого жанра не подходил даже опорный пункт. Погуляв по окрестностям, МИЭТовцы обнаружили избушку на курьих ножках, значившуюся по всем документам как снесенная. А в избушке — комнату человек на 70 с большим столом, которую местная бабка-Ежка сдавала молодежи под банкеты. С бабкой договорились: объяснили, что у хорошего человека день рождения. Именинником был назначен ваш покорный слуга, который таким образом родился на два месяца позже природного срока.

Дорогу из Москвы знало двое абсолютно доверенных людей. Они вели остальных через заснеженные, буераки и пейзажи, напоминающие «зону» у Тарковского. Между тем гостей уже поджидали 3-х и 5- литровые банки с нарисованными от руки этикетками «Херес», «Сухое» и даже одна «Водка» (это как раз то, чем инженеры-физики должны протирать электроды. Интересно, чем они их на самом деле протирают?). Кроме того — черный хлеб по 12 копеек, соленые огурцы россыпью и банки с килькой. Как видите, подпольная музыкальная мафия, на поимку которой за неимением более подходящей дичи был брошен весь московский ОБХСС, просто купалась в роскоши. В углу Женя Морозов приводил в порядок неказистую аппаратуру местной дискотеки.

Надо признать, у ДК она работала как часы, и эта группа выступила с воодушевлением, несмотря на трагический инцидент, когда Свинья, желая привлечь внимание коллеги, швырнул из-за стола в ДеКовского вокалиста огрызок хлеба, а Морозов не нашел ничего лучшего как вернуть долг открытой банкой их-под килек, которая нанесла ущерб очень многим, но не Свинье. Столкновение было ликвидировано Леликом, так же как и следующая драка между сыном миллионера и Михаилом Сигаловым, ныне крупным эстрадным журналистом, издателем журнала «Метал совок» (это, якобы, «Метал хаммер», но написано в нем про Малинина), а тогда члена редколлегии «Уха». Свинья разбил Сигалову очки, за что получил от Лёлика по шее. Оказавшийся в числе гостей драматург Виктор Славкин был очарован антуражем и особенно скандинавским викингом в иностранном свитере с надписью на ломаном русском языке «Да будет мир человечества во всем мире», который вежливо отвел Славкина в сторону «поговорить об искусстве» и поинтересовался: «Вот вы из прессы (Славкин работал в „Юности“). Вам тут не сообщали, как у нас на Самотеке одного кента замочили?» Виктор Иосифович под благовидным предлогом заспешил обратно в «залу», где Свинья, Дима Зверский и некто Осел как раз играли «Нам все равно идти туда, где жопой режут провода». Как выяснилось позже, Лёлик искренне не имел в виду ничего дурного — просто хотел рассказать интересный случай для публикации.

УДОВЛЕТВОРИТЕЛИ доломали аппаратуру, и третья команда фестиваля — ЗЕБРЫ — играть не могла. Сильно рассердившись на Свинью за свинское поведение, я уехал в Москву без него. Последствия оказались неожиданными.

В воскресенье, переночевав в общаге МИЭТа, наши ленинградские друзья на волне студенческого энтузиазма решили продолжить гастроли, и облюбовали для этого диско-бар в центре Зеленограда, где обычно проводили вечера отдыха местные гэбешники, довольно многочисленные в режимном городке. Вскоре оттуда на всю площадь раздались веселые песни гражданской войны. Собрался народ, Ленинградцы спокойно доиграли, лишь в самом конце появился местный участковый со словами: «Я слышал, что тут громко ругаются матом». Nm взял в одну руку Свинью, а в другую — Зверского, и поволок их в вытрезвитель. Тут как раз приехал Литовка за своим усилителем: он догнал удаляющуюся троицу и, выкупив панков за 10 рублей (по пятерке на пятачок), приказал им немедленно убираться в Ленинград и там ложиться на дно.

Литовка уже знал, что в Москве произошел крупный скандал: МУХОМОРЫ устроили на репетиционной базе ДК в МИСИСе сэйшен с приглашением иностранной и советской прессы. Я очень резко возражал против такого «засвечивания» — в результате рассорился и с МУХОМОРАМИ, и с Женей Морозовым. База действительно накрылась, но я ожидал последствий более скорых и резких.

Замечу, что в нашей практике существовало странное по нынешним временам правило: людей «из-за бугра» мы избегали не меньше, чем людей «от Галины Борисовны», твердо усвоив, что за первыми всегда появляются вторые, и появившись, так просто уже не уходят. Думаю, что это правило спасло если не жизнь, то свободу многим из нас. Ведь дела, в которые оказывались замешаны иностранцы, ГБ раскручивала до конца самостоятельно.

«В понедельник, проснувшись с похмелья», как поется в народной песне… По Зеленограду заездили «волги». Московское начальство подняло на уши местные первые отделы: что тут у вас происходило на выходные? Прислали специальную «волгу» за несчастной бабкой, которая путано объясняла что-то про день рождения и песни Высоцкого (вроде бы, пропетые ей неизвестными ребятами, с которых она никаких денег, конечно, не брала). Бабка никак не могла увязать проблемы государственной безопасности с обычной пьянкой, на ее взгляд ничем не более замечательной, чем тысячи предыдущих у них в деревне со времен отмены крепостного права. Узнав про второй концерт Свиньи — воскресный — майор из Москвы перешел на типичный панковский лексикон (насчет жопы и проводов). А виновник торжества мирно отсыпался в конспиративном хлеву города Ленинграда.