8. Вечеринка с диджеем (1990–1992)

8. Вечеринка с диджеем (1990–1992)

1

А времена пошли сумасшедшие.

В СССР прошел первый аукцион «Sotheby’s». Выставлялись картины современных русских. Среди покупателей был даже певец Элтон Джон. Полотно «Фундаментальный лексикон» ушло за $400 000.

Безденежные голодранцы-художники вдруг стали самыми богатыми людьми агонизирующей империи. Теперь они скупали квартиры прямо на Невском и могли ежедневно заказывать блюда от лучших поваров Северной Венеции. Такое не позволяли себе даже тогдашние ленинградские бандиты, которые уже появились и даже немного разбогатели, но такого позволить себе еще не могли.

Времена пошли сумасшедшие.

У Тимура Новикова был приятель по фамилии Юфит. В 1980-х он вместе с панком Свиньей резал пятачки живым свиньям и руками трогал фекалии. А теперь вдруг превратился в модного режиссера и даже взял какие-то призы на французском кинофестивале.

Как-то Юфит снимал сцену зверского изнасилования. Дело происходило в окраинном парке. Он все снял, собрал аппаратуру, отпусти актеров, уехал домой… а наутро выяснилось, что главная героиня была зверски изнасилована и убита. В том самом парке, где накануне шла съемка.

Времена пошли сумасшедшие и опасные.

Кто-то открывал банки, кто-то вешался в бане. Некоторых приятелей убили, другие всего лишь пропали без вести. У знакомой художницы папа вечером вышел попить пива и был до смерти забит ногами в собственном дворе. Беспризорные дети смотрели, как он умирает, и громко смеялись.

Кто-то уезжал в США, кто-то – в Тибет, а приятель Новикова художник Иван Сотников уехал в поселок Вырица Ленинградской области. Здесь стояла крошечная церковь, и Сотников устроился работать церковным сторожем. Такой вот выбор. Но об Иване Сотникове разговор впереди.

Времена пошли сумасшедшие и опасные, но в то же время и интересные.

Как-то «Новые художники» дали $200 человеку, разводящему мосты над Невой, и тот посреди бела дня развел самый красивый, самый центральный Дворцовый мост, а они развесили на нем свои картины.

Это было так здорово! А еще здоровее было то, что когда мост свели, картины были выкуплены у художников Русским музеем.

Времена пошли настолько сумасшедшие, что Африка лег подлечиться в сумасшедший дом. Договорился с главврачом, уехал из Петербурга и на три недели залег в психиатрическую больницу города Симферополя.

Все было по-честному: он проходил те же процедуры, что и остальные пациенты, общался с реальными психами и выпускал больничную стенгазету. Суть состояла в том, что Африка «исследовал влияние распада СССР на психику душевнобольных».

Остальные «Новые» занимались кто чем. Новиков не вылезал из-за границы. А Густав искал новый сквот.

2

В Петербург откуда-то из Прибалтики приехал парень со смешной фамилией Лесник. Он собирался делать здесь бизнес. Бизнес Лесника был незамысловат: торговля значками и самодельными фигурками-нэцкэ.

Коммерция длилась недолго. В Петербурге Лесник познакомился с «Новыми художниками», плюнул на значки и начал подыскивать себе сквот.

Как-то вместе с Африкой он ехал на машине по набережной Фонтанки и увидел дом своей мечты. Огромный и необитаемый. Он попросил Африку остановиться, вылез и долго смотрел в пустые окна. То, что надо!

Лесник собирался уезжать на выставку в Париж. Он поднялся на несколько лестничных пролетов, повесил на дверь первой попавшейся квартиры замок и уехал. Потом вернулся, а замочек так и висит, нетронутый. В тот же день Юрис первым из городских художников въехал на Фонтанку.

Единственная мебель, которую он привез в квартиру, – несколько гигантских полиэтиленовых мешков с мелко нарезанными поролоновыми кубиками. Кубики были разного цвета и разного размера. Свернул мешок – получилось кресло. Развернул – вышел диван. Если мешки не трогать, то могло прокатить за авангардную скульптуру.

Рисовать картины Лесник немного стеснялся. На деньги от предыдущего бизнеса он купил комплект профессиональной видеоаппаратуры и стал первым в СССР частным телевещателем.

На его канале транслировались несколько выпусков новостей, отчеты о выставках и концертах, а также сериал: «Смерть замечательных людей». Продюсером «Пиратского телевидения» стал Тимур Новиков. Лицом канала стал Владик Монро – первый русский трансвестит-звезда.

Владик любил одеваться под Мэрилин Монро. Хотя и не только под нее. Владик ходил на улицу в гриме Гитлера, Жанны д’Арк, Усамы бен-Ладена, Ивана Грозного, профессора Плейшнера… Но красить губы и носить накладные женские сиськи нравилось ему особенно.

Новиков познакомился с молоденьким Владиком, когда тот брел по Невскому проспекту в женском платье и с кирпичом, привязанным на шею, а Тимур ехал мимо на велосипеде.

Новиков спросил:

– Мальчик, ты куда в таком виде идешь?

– Топиться в Мойке.

Тимур сказал, что не надо топиться. Он стал брать его с собой на модные вечеринки. Скоро Владик стал звездой телевидения и вообще звездой.

3

За несколько кварталов от нового сквота стояла унылая советская гостиница. Приезжие никогда не останавливались в этой гостинице. Несколько номеров в ней занимали первые ленинградские бандиты, несколько – молодые фарцовщики, а остальные номера просто пустовали.

Время было такое, что компания 19-летних модников запросто могла снимать во вполне официальной гостинице чуть ли не целый этаж. Фарцовщики оказались неплохими парнями. Плюнув на гостиницу, они тоже переехали жить на Фонтанку.

Одевалась вся эта компания так же, как одевались музыканты группы BROS. Сегодня никто ее уже и не помнит, но в Ленинграде 1992 года группа была дико популярна. Кроме того, у фарцовщиков иногда можно было одолжить деньжат.

Потом квартиру на четвертом этаже занял Густав Гурьянов. С собой он привез три больших полиэтиленовых пакета. В пакетах лежали деньги: пачки крупных купюр. Гонорар барабанщика группы «Кино» за последние гастроли.

Потом кто-то полузнакомый занял еще какую-то квартиру. Всего через месяц на третьем и четвертом этаже выросла целая коммуна художников. Еще через полгода заняты были почти все квартиры.

На первом этаже помещение успел занять публичный дом. Полиция нравов устраивала облавы, и это портило художникам жизнь. Голых девиц грузили в автобусы, а те разбегались и верещали. Злые милиционеры могли заглянуть и на вечеринку парой этажей выше. Могли и треснуть дубинкой по лбу. Впрочем, заглядывали и трескали редко.

Еще на первом этаже существовал офис странной конторы, занимавшейся китобойным промыслом в Заполярье. Как раз к тому времени, когда на Фонтанку стали переселяться сквоттеры, их бизнес накрылся окончательно.

Китобойный кооператив быстро превратился в охранное предприятие. Бывшие истребители китов выглядели столь экзотично, что как-то художники наняли их. Охранники нацепили униформу, вооружились своими охранными прибамбасами и с пристрастием, очень тщательно обыскивали каждого, приходящего в расселенный дом на вечеринки. Гости делали круглые глаза, а хозяева давились от смеха.

4

Ровно под Густавом жил приятель Африки Инал Савченков. Инал рисовал гигантские, во всю стену полотна. В то время он был женат на чемпионке мира по кикбоксингу. Как-то в его мастерской парни убили настоящую ядовитую змею. Как она туда попала – неизвестно. Труп змеи парни через форточку выкинули в Фонтанку.

В гости к Иналу и Густаву приходило много иностранцев. Никто уже не помнит, как звали того француза, который рассказал им про шаманские грибочки.

– Читал Кастанеду? Слышал про magic mushrooms?

– Ну, читал. Ну, слышал.

– Во! Эти грибы растут только в джунглях!

Индейцы едят эти грибы и отправляются в полет! В реальный шаманский полет! Правда, говорят, во Франции эти грибы тоже растут!

– Они действительно волшебные?

– Волшебнее не бывает!

– И просто растут в лесу? А как их узнать?

– Насчет леса не знаю. Думаю, что у вас они не растут. Нужно ехать в джунгли. Там они точно есть!

Густав потерял покой. Несколько раз они с Иналом ездили в Ленинградскую область. Обычно возвращались как обычно, через дверь. А один раз прилетели через окно. Но объяснять никому ничего не стали. После этого на вечеринки они ходили, только чтобы блестеть носами и глупо улыбаться.

Первым понял, что что-то не так Владик Монро. Несколько недель подряд он ходил за Густавом и ныл. Он хотел тоже знать эту тайну.

Потом Густав сказал: «Ладно». Владику было разрешено съездить на волшебную грибную поляну, но – с головой, закутанной в толстое шерстяное одеяло, чтобы это трепло не разглядело дороги.

Идти было далеко. Дышать было нечем. Владик весь взмок и сто раз подряд решал, что приятели просто издеваются. Потом одеяло размотали. И он смог узнать тайну. Ах, как это было прекрасно!

Галлюциногенные грибы оказались даже лучше, чем писал Кастанеда. Теперь это был их общий секрет. Квартиры на Фонтанке пустели: обитатели седлали крылатых коней и отправлялись в шаманские полеты.

Впрочем, счастье долгим не бывает. Всего через год Курёхин разболтал все в телевизионном интервью, а на грибных полянах теперь дежурили милицейские УАЗики, и в клубах появился грибной рэкет: бандиты отнимали у веселых парней их крылатых коней и сами пожирали с трудом собранные поганки.

5

Квартиры на Фонтанке, 145 были заняты художниками. И только одна досталась музыкантам. Через лестничную площадку от Густава жила группа «Новые композиторы». На Фонтанку их привел Юрис Лесник.

«Новые композиторы» были музыкальным флангом «Новых художников». В 1980-х нормальные люди занимались делом: играли рок-н-ролл. А «Новые композиторы» занимались, честно сказать, херней.

Они записывали шумы и радиопередачи, резали магнитофонную ленту на куски, переставляли куски местами и смотрели, что получится. Больше всего их занятия напоминали детскую игру. Только позже выяснилось, что «Композиторы» были первыми в стране DJ и будущее принадлежит именно этим странным типам.

Кого не засосало болото позднего Рок-клуба, те пытались экспериментировать с электроникой. Все искали новое звучание. Все понимали, что три аккорда на дребезжащей гитаре больше не катит. Соратники «Кино» группа «Странные игры», соратники «Новых», «Новые композиторы»… все пытались экспериментировать с электрическим звучанием.

Им не хватало технических возможностей. Первые русские рокеры собственноручно выпиливали себе гитары из папиных диванов. А ушкуйники русского техно колдовали с допотопными бобинными магнитофонами и даже мечтать не могли о чудесах типа драм-машин или семплеров.

Все изменилось в тот момент, когда Тимур Новиков пригласил в Петербург DJ Westbam’а. С собой этот парень привез аппарат, под названием «вертушка»: два проигрывателя, соединенные в один, плюс регулятор скорости.

Если вы не в курсе, то поясню: это устройство является основным музыкальным инструментом техно, как в рок-н-ролле основным инструментом является электрогитара. Новиков привез в город немецкого приятеля, а тот привез с собой «вертушки», и для «Новых композиторов» началась новая эпоха.

6

К осени стало ясно: пора! Пора проводить в СССР вечеринки с диджеями!

Из Риги был выписан DJ Янис Крауклис. Для выступления прибалтийской звезды был арендован здоровенный Дом культуры работников связи. Янис был первым DJ Советского Союза. Это означает, что он единственный уже овладел искусством менять пластинки на вестбамовском аппарате.

Дом культуры работников связи – это перестроенная лютеранская кирха, висящая над тихой Мойкой. Когда-то этот район был веселым кварта лом гвардейских офицеров, да только давно не было слышно в Петербурге ни о гвардии, ни о настоящем веселье.

Куда в 1989 году мог пойти человек, желающий веселья? Он не мог пойти никуда. Все предыдущее уже кончилось, а ничто грядущее еще не началось. И уж конечно не следовало ходить на дискотеки.

На дискотеках в том году никто не танцевал. Туда приходили не за этим, а чтобы запереться в мужском туалете и хорошенько навалять кому-нибудь по морде. Один раз это может и весело. Но ходить на дискотеки постоянно? В 1989 году нормальные люди держались от дискотек подальше.

А тут – вечеринка с диджеем! Никто не знал, что означает это странное слово. Но как же всем хотелось узнать! Возле перестроенной кирхи собралась огромная толпа. Новиков лично стоял у дверей и определял, кому за сколько продавать билет.

Система была гибридом кассы и фейс-контроля. Выглядишь приятно – проходи даром. Выглядишь так себе – плати и попадешь в компанию. Выглядишь неприятно – разворачивайся и уходи. Вечеринка была частная, и уже одно это казалось революцией.

Внутри посетители могли потанцевать, но танцевать под музыку техно никто еще не умел. Можно было послушать прибалтийского умельца, но без допингов его музыка воспринималась не очень. Можно было осмотреть выставку «Новых художников», но разве из-за живописи собрались здесь самые модные люди города?

И все равно это был праздник, и все чувствовали, что это именно праздник, и старались соответствовать.

В перерывах между сетами на сцену выбирались трансвеститы: Владик Монро и пара менее известных фриков. Один изображал Аллу Пугачеву, а второй (совсем мальчик) – певицу Сандру.

Чтобы было совсем весело, Новиков наприглашал на свою вечеринку целый взвод знакомых педерастов. Подразумевалось, что геи придут в женских платьях, с накрашенными ртами и в женских чулках, натянутых на волосатые икры. И всем будет весело!

Всем и было весело. Только конец вечеринки оказался испорчен. В полночь на сцену вышел человек из администрации ДК и крикнул в микрофон:

– Время истекло! Прошу всех очистить помещение!

Никто не хотел расходиться, но администратор пригрозил милицией. Уйти все-таки пришлось.

Модники вышли на набережную Мойки. Набережная теперь выглядела совсем не так, как она же выглядела всего несколько часов назад.