ГЛАВА 7 «Светится земля стоградного и царственного Крита»

ГЛАВА 7

«Светится земля стоградного и царственного Крита»

Очень часто мы говорим о предшественниках культуры той или иной эпохи. Когда мы говорим «крито-микенская культура», то имеем в виду культуру, которая предшествовала античной и имела свой художественный язык, свою архитектуру, свою образность, свою историю и свою мифологию. Но мы ее не знаем, и, возможно, они совсем НЕ предшественники греков, а просто жили здесь задолго до них, а затем и дорийцы, и ахейцы стали строить на этом месте свой новый мир. Но мир сделал диффузию, просочив все это, а историческое просачивание — это очень важная вещь.

Скажите, может ли идея периптера корреспондироваться с идеей Лабиринта? Это антиподная культура. Это собственная идея, живущая в мировой культуре. Если бы мы хотели создать что-то обратное крито-минойской культуре, то мы должна были бы сочинить перипту. А крито-минойская культура — это Лабиринт, который мы ни с какого конца увидеть не можем. Это небывалая архитектура площадью 22 тыс кв. м в Кноссе. Эта архитектура замечательна еще и тем, что Лабиринт имеет горизонтальную невероятность входа без выхода. Вы можете войти, но выйти — не можете. Вы блуждаете, вы — внутри некоего пространства ищете ответ, и в редких случаях вы его все же находите, но чаще — нет. Тогда вас поглощает хтоническое бедствие, и вы погибаете. Вот это — Лабиринт как идея. А периптер? Обошел его два с половиной — три раза и гармонизировался. И счастлив. А в Лабиринте — Ужас. Это первое. Второе: интересная вещь — вы не можете сфотографировать Лабиринт — никогда и никем он не сфотографирован. Это сделать невозможно, потому что это некое сооружение, которое нельзя назвать ничем. Отдельные этажи, опирающиеся на колонны и соединяющиеся между собой монументальными лестницами и длинными коридорами, уходящими порой ниже уровня земли. Это не дом — это дома, связанные между собой каким-то причудливым образом. Их взаимное действие даже не очень понятно, но мы точно можем сказать, что в некоторых местах Лабиринт имеет сверху три этажа, а вниз — четыре. Понимаете? То, что вы видите на поверхности — это одно или два помещения, которые фотографы постоянно снимают, а в целом обойти Лабиринт и снять его вы не можете. То есть это в прямом смысле лабиринт: не только по горизонтали, но и по вертикали. Эти постройки очень отличаются от монументальных, симметричных построек Древнего Египта и Междуречья, равно как отличаются и от микенских дворцов, представляющих собой мегарон: строгих и простых, без внутреннего двора. Дворцовые постройки Кносса разноэтажны, открыты, обладают свободной живописной планировкой, их композиция связана с окружающим пейзажем. Ну и конечно, не будем упускать из виду, что Лабиринт семиэтажен, а семь — магическое число на всех языках.

Реконструкция Кносского дворца. Первоначальный вид после завершения строительства около 1700 г. до н. э.

Фрагменты Кносского дворца

Фрагменты Кносского дворца

Тронный зал в Кносском дворце

Дворцы на Крите возводились вокруг открытого внутреннего двора и предназначались как для сакральных (религиозных), так и для светских надобностей. Учеными было установлено, что дворцы Крита были связаны с горными святилищами, устроенными в пещерах. Так, Кносский дворец был связан со «священной горой» Юкта (Священный Юхтас), где, по легенде, в пещере находилась могила Зевса (хотя в разных источниках упоминается и могила царя Миноса). Название Юхтас происходит от латинского имени Зевса (Юпитер). Если смотреть на гору издалека, вы увидите профиль человека, который смотрит в небо. По легенде, это сам Уран создал образ своего еще не рожденного внука Зевса и высек его в камне. «То, что я буду рожден на Крите, было предначертано. Мое изображение, видимое далеко с моря, существует там издавна, с начала времен, возвышаясь над островом. Моряки вам его покажут, оно прямо по курсу, если, подплывая с севера, вы собираетесь пристать в Ираклионе. Вы также увидите его, если, высадившись на южном берегу, двинетесь дорогой, что поднимается к Ахарнам. Никогда ни с бога, ни с человека не создавалось более грандиозного изображения, нежели это, воплотившее мое будущее. Это гора, и называется она Юхтас.

Гора Юхтас (Священный Юхтас), о. Крит

Моего тела не видно; оно не извлечено из толщи камня и времени. Только голова вырисовывается на фоне неба — огромный, словно спящий профиль. Мои глаза закрыты. Нос не уныло загнут книзу, но с округлым кончиком, чувственный и поднятый к небесам. Окладистая, ухоженная борода обрамляет губы и мягко стелется по пологому склону к ближайшим горам.

Это Уран велел сторуким высечь изображение, чтобы любоваться ликом своего еще не рожденного внука, грядущего повелителя богов, и чтобы он однажды был узнан людьми. Вот почему с начала моего правления эта гора называется также Зевсовой Головой» (Морис Дрюон. Дневники Зевса, 2010). Скорее всего, сама форма горы, напоминающая человеческую голову, плюс близость крупных поселений, в частности. Кносса, сделали свое дело: гора стала «священной». Говорят, что лучший вид на гору открывается с Кносса, если посмотреть на гору через прицел священных рогов быка…

Уран и его мать Гея на древнеримской мозаике

Уже в христианскую эпоху на вершине горы Юкта был построен небольшой христианский храм.

* * *

Мы уже сказали, что архитектура — это форма пространственная, но это и мышление. Этот вид искусства отличается глобальностью, долговечностью, открытостью и, безусловно, обладает декларативной функцией, заключает в себе систему миропонимания общества. Мы четко определяем информационную сущность архитектуры: для каждого человека архитектура всегда полна значений, так как восприятие архитектуры всегда обусловлено культурными и социальными нормами существования. Обладание знаковостью и символическим содержанием позволяет архитектуре приобрести все свойства культурного текста. Архитектура имеет семантическую лингвистику.

Прочитать культурный текст Лабиринта мы пока не можем. Какую информацию скрывают от нас сложные разноуровневые комплексы и запутанные коридоры? Интересно, что греки «прочли» сложную, хаотичную планировку дворца как попытку скрыть Нечто. Конечно, речь идет о Минотавре. Все знают знаменитый миф о Минотавре, о том, как было побеждено чудовище. Но как появился Минотавр? Греческие предания рассказывают нам, что царь Минос в борьбе за установление своей власти попросил помощи у Посейдона. Грозный бог морей послал Миносу великолепного белого быка, которого надо было принести в жертву. Минос, увидев столь красивое животное, оставил его в своем стаде, а в жертву принес другого быка. Узнав об обмане, разгневанный Посейдон решил наказать Миноса и заставил жену царя Пасифаю воспылать нездоровой страстью к быку. Не имея сил противиться воле богов, Пасифая попросила Дедала помочь ей совершить акт любви с быком. Дедал придумал хитроумный способ это сделать: он смастерил полую деревянную корову и покрыл ее настоящей шерстью. Корову поставили на лугу, внутрь коровы влезла Пасифая и удовлетворила нездоровую страсть, внушенную ей Посейдоном. Плодом той любви и стал Минотавр, которого царская семья вынуждена была скрывать в запутанном Лабиринте. Кто в этой истории пострадал больше всех? Вопрос…

Вернемся к тайнам Лабиринта. Колонны Кносского дворца имеют совершенно необычную форму — они сужаются книзу, установлены «вверх ногами». Как объяснить это на языке семантики? Может быть, это воплощение идеи перевернутого мира? А ведь колонны Кносского дворца века стоят, в отличие от греческих, и не разрушаются. Более того, они сохранили краску — знаменитый кроваво-красный цвет. Краска потемнела от времени, но ее не перекрашивают. Существует даже специальное распоряжение по этому поводу. Если взять и покрасить колонны современной краской, то она может их разрушить — войдет в неправильный контакт с той, что есть, и начнется разрушение. Вообще в Кносском дворце все краски сохранились.

Справедливости ради стоит сказать, что в процессе исследования данной темы автору встречалось и более прозаическое объяснение необычной, «иррациональной» формы колонн: такая форма колонн, окружающих световую шахту, галереи и террасы, способствовала большему проникновению света во внутренние помещения.

* * *

Лабиринт — это «цитата» из текста, утраченного навсегда. Но она есть…

Невольно задаешься вопросом: а для чего это всё было выстроено? Какие колоссальные знания были нужны? А ведь их требовалось не меньше, чем для строительства египетских пирамид, а возможно, еще и больше. С точки зрения симметрии постройки Кносского дворца хаотичны и бессистемны, но они совершенно уникальны с точки зрения технологии. Для возведения стен здесь использовалась особая кладка: чередование кирпичей и деревянных вкладышей. Делалось это для того, чтобы по возможности сохранить постройки во время землетрясений.

Мы уже говорили о том, что этот архитектурный ансамбль вряд ли предназначался для проживания. Во время раскопок там были найдены хранилища зерна, в больших длинных кувшинах, зарытых в землю, — вино, утварь, предметы, в которых хранились продукты, цинковые ванны, но при этом — отсутствие всякой бытовой мебели, бытового внутреннего устройства. Вся сложная система дворца была снабжена водопроводом, дренажными каналами и системой канализации, которая состояла из глиняных труб разного диаметра. Не было в Лабиринте и окон, зато грамотно расположенные световые колодцы не только позволяли освещать помещения и многочисленные переходы, но и обеспечивали естественную вентиляцию помещений.

Архитектурный стиль Кносского дворца поистине уникален — асимметричный, раскованный, многослойный, динамичный. Он создавался в течение нескольких столетий, переживая многочисленные перестройки и реконструкции.

Конечно, Крит — это древние города и уникальные музеи; Лабиринт и его удивительные фрески; поражающие современными формами керамические сосуды; знаменитая «парижанка»… Мы уже говорили об этом (см. «Мост через бездну», книга первая), теперь — только стихи;

Гончарами велик остров синий —

Крит зеленый, — запекся их дар

В землю звонкую: слышишь дельфиньих

Плавников их подземный удар?

Это море легко на помине

В осчастливленной обжигом глине,

И сосуда студеная власть

Раскололась на море и страсть.

Ты отдай мне мое, остров синий,

Крит летучий, отдай мне мой труд

И сосцами текучей богини

Воскорми обожженный сосуд.

Это было и пелось, синея,

Много задолго до Одиссея,

До того, как еду и питье

Называли «моя» и «мое».

Выздоравливай же, излучайся,

Волоокого неба звезда

И летучая рыба — случайность

И вода, говорящая «да».

Осип Мандельштам, 21 марта 1937 г.