Загадки «дощатой книги»

Загадки «дощатой книги»

Эта история до сих пор не склонила чашу весов ни в чью сторону: одни исследователи считают ее великой сенсацией, другие — великой авантюрой-подделкой. Но все по порядку.

В августе 1919 года бывший художник-рисовальщик и археолог, а ныне 29-летний белогвардейский полковник артиллерии Теодор Артурович Изенбек, отступая с войсками русской армии, оказался в Южной России и попал в имение дворян Задонских, недавно расстрелянных то ли большевиками, то ли собственными крестьянами. Все имение было разграблено, имело жуткий вид. Изенбек обошел комнаты, из которых было унесено все хоть мало-мальски ценное, повздыхал над распоротыми диванами и содранными обоями. В библиотеке царил особый хаос. Книги скинуты с полок прямо на пол, многие корешки содраны, страницы вырваны. То ли тут издевались над культурой, то ли искали нечто важное. Полковник склонился ко второй версии и приказал своим солдатам тщательно обыскать дом. Сам же занялся поисками в библиотеке.

И он не ошибся. Под полом оказался тайник, из которого полковник вынул. старые деревянные дощечки, покоробленные и изъеденные временем. Все они были примерно одинаковы — около 38 сантиметров в длину, 22 в ширину и 6—10 миллиметров толщиной. То есть они были частью какого-то единого целого. По краям дощечек было проделано по два отверстия, и полковник понял, что их можно скрепить так, что получится своеобразная деревянная книга.

Да это и была книга! В буквы, то ли вырезанные чем-то острым, то ли вдавленные в дерево, древний автор втер краску, чтобы было лучше видно. Впрочем, по прошествии времени дощечки потрескались, краска осыпалась. Да и буквы, составляющие слова, вроде походили на русские, но, видно, уж очень старинные. Словом, понять было невозможно. Но то, что дощечки представляли явный научный интерес и конечно же небывалую ценность, не оставляло сомнений, что именно их искали таинственные люди, перерывшие усадьбу после того, как ее хозяев отправили на тот свет.

Полковник приказал солдатам ссыпать все дощечки в один мешок и забрал их с собой. Мешок этот он никогда не бросал, возил за собой, понимая, что обладает пусть и непонятной, но удивительной ценностью. В 1922 году полковник Изенбек осел в Брюсселе. Там он и встретился с еще одним русским эмигрантом — журналистом и историком Юрием Петровичем Миролюбовым. Тот как раз задумал написать какую-нибудь «повестушку из старинной русской жизни», что пользовались спросом в среде эмигрантов, тоскующих по Родине. «Только вот почитать бы старые, еще допечатные русские тексты, чтобы набраться реалий и языкового аромата. Да где их тут взять?» — посетовал Миролюбов. И тогда полковник Изенбек хитро усмехнулся: «А вон — развязывай мешок и постарайся прочесть!»

Потом уже Миролюбов вспоминал в журнале «Жар-птица», издающемся в среде эмигрантов в Европе: «В мешке я нашел дощьки, связанные ремнем, пропущенным в отверстия, посмотрел на них и онемел». Образованный журналист-историк сразу понял, какое сокровище держит в руках. Да ему бы под стеклом лучшего музея мира лежать, а не преть в душном мешке!

«Могу я переписать это?» — попросил Миролюбов. «Конечно, — ответил Изенбек. — Но из дома не выноси. Сиди и переписывай в моем присутствии. Нельзя, чтобы о дощьках кто узнал. Из-за них и так прежние хозяева зверской смертью погибли. Я ни себе, ни тебе такой участи не хочу!»

И вот 14 лет (с 1925 по 1939 год) Миролюбов как мог, со всем тщанием, переписывал на бумагу буквы с дощечек. Конечно, делал ошибки, конечно, почти не понимал, что переписывает, ведь язык был странен — одновременно походил и на русский, и на украинский, и даже чешский. Но журналист старался. Вот только с конца 1938 года стал он замечать странное — за ним следили! Следили и за домом Изенбека, и за самим полковником. Конечно, время было тяжелое — уже разгоралась Вторая мировая война. Но Миролюбов почему-то был уверен, впрочем, как и полковник, что причина слежки — вот эти самые загадочные досточки. А однажды 13 августа 1941 года, придя к другу, журналист увидел, что тот умер. Соседи сказали, что полковник дня два уже жаловался на недомогание — ну вот и скончался, бедняга. Но Миролюбов отчего-то подумал, что полковника либо отравили, либо чем-то заразили — ведь не было главного — таинственных дощечек. Они пропали без следа, как в воду канули. Зато Миролюбову вспомнилось, что вот уже полгода, как подружился с полковником и стал посещать его дом один хитрый человечишка, о котором журналист слышал, что тот входит в секретную организацию нацистов — мистическое общество «Ананэрбе», то есть «Наследие предков». Не этот ли охотник за древними наследиями похитил дощечки?

А ведь это действительно были странные надписи! Кое-что Миролюбов понял, когда их копировал. Речь шла о древних праславянах, об их богах и традициях. Слышал Миролюбов и о том, что многие из белоэмигрантов искали какую-то мистическую славянскую книгу, в которой записаны древние знания и обряды, которые имеют невероятную силу. Не об этих ли записях шла речь? Тогда прав был полковник Изенбек, говорящий, что на его «дощьки» может начаться охота. Не зря же их прежних владельцев убили, а сами дощечки искали да не сумели найти.

Счастье, что Миролюбов сумел перекопировать — не все, но большую часть. И копии спрятал подальше — до лучших времен.

И времена настали. Сразу после войны во всем мире вырос интерес к культуре СССР — стране-победительнице фашизма. Русские эмигранты вспомнили о своих корнях и стали изучать культуру и искусство своего бывшего Отечества. И неожиданно в русских эмигрантских изданиях по всему миру появились объявления: не знает ли кто о старинных дощечках с письменами — «дощатых книгах»? Одно такое объявление напечатал довольно известный ученый древнего мира, секретарь Музея русского искусства в Сан-Франциско А.А. Куренков. Ему-то Миролюбов и поведал о таинственной истории с «дощьками». Конечно, их самих уже нет, но, может, ученый сумеет прочесть хотя бы скопированный текст?

И вот в ноябре 1953 года в одном из журналов Музея русского искусства появилась заметка: «Сенсация! Обретение старинных „дощатых книг“! Предлагаем всем заинтересованным лицам взяться за работу по прочтению текста!»

Так к работе подключился ученый-этимолог из Австралии, тоже эмигрант, С.Я. Парамонов. Ему-то и удалось прочесть основную часть деревянной рукописи, которую он назвал «Влесовой (или Велесовой) книгой». Название звучало оправданно, ведь это действительно был рассказ о старых богах славян, о руссах — потомках главного бога Сварога, об их быте, битвах, обычаях и мистических обрядах. Позже расшифрованный текст издали. И сегодня даже в Интернете можно прочесть сохранившиеся куски из «Велесовой книги». Вообще-то текст ее действительно сенсационен. Оказалось, что наши древние предки верили в Триединый мир. И бог их был един и триедин: Сварог, Перун и Световид составляли Триглав, как позже сказали бы, Троицу. Остальные боги тоже, конечно, существовали, но были рангом куда пониже и подчинялись Триединому Сварогу. Ну а бог Влес (Велес) являлся домашним богом, покровителем животноводства и всего хозяйства. Так что он упоминался в книге чаще других. Отсюда и название.

Руссы верили в то, что мир также состоит из трех Глав: Яви (мира явного), Нави (мира потустороннего) и Прави (Правды — Великой истины, заключенной в законах, которые Сварог дал людям). Без Прави и Явь и Навь развалятся, придут в хаос. И только Правь, то есть воля Бога и людей, держит их.

А вот ни в какой ад руссы не верили. Зато знали-ведали, как и древние арии, как и авторы наидревнейших Вед, что душа не умирает, а имеет свои перевоплощения и, если не усвоила земные уроки, будет возвращена на землю, чтобы, вернувшись из Нави и проживая новый срок в Яви, усвоить законы Прави.

Словом, «Велесова книга» оказалась замечательным памятником истории, культуры и религии древних славян. И что удивительно — сведения, выраженные в ней впервые, начали подтверждаться во второй половине ХХ века новейшими историко-археологическими открытиями. А на найденных в Новгороде Великом берестяных грамотах неожиданно всплыли имена, до того упоминавшиеся только в «Велесовой книге», что, казалось бы, уж точно подтверждает ее подлинность.

Вот только в 1970-х годах исследователям вспомнился давний труд, созданный незабвенным Сулакадзевым, — «Перуна и Велеса вещания в Киевских капищах жрецам Мовеславу, Древославу и прочим». Так что сегодня историки и лингвисты склоняются к тому, что сохранившиеся фрагменты мистической «Велесовой книги» являются частями вполне реальной мистификации «уникального шельмеца». Так кем же тогда прикажете считать Александра Сулакадзева — великим авантюристом или творцом-отражателем русской истории?..