Rolling Stones — чем отвратительней, тем лучше
Rolling Stones — чем отвратительней, тем лучше
Сравните глубокое и благоприятное впечатление, оставленное Битлами выступлением в Палладиуме в 1963, с тем впечатлением, которое произвели Rolling Stones там же в 1967. По давнишней традиции, в финале этого шоу все участники забирались на карусель, идиотски гримасничали и махали руками перед ТВ-камерами. Битлз уже катались на этой карусели. А Роллинг Стоунз… Вот что писала Daily Mirror 23 января 1967 года: «Вчера вечером в лондонском Палладиуме произошел скандал: Роллинг Стоунз отказались прокатиться на традиционной карусели в конце воскресного ТВ-шоу. Скандал начался за 2 часа до начала шоу, во время репетиций. «Они оскорбляют меня и вообще всех», — кричал директор шоу мистер Альберт Локк. Мик Джаггер сказал после шоу: «Карусель — не алтарь, это чушь собачья».
Мог ли этот хмурый молодой человек быть таким же популярным, как Пол Маккартни? А его группа — второй после Битлз? И могли ли они добиться такой популярности, раздражая взрослых, оскорбляя власти и вообще плюя на всех и вся? Могли и действительно добились этого.
Роллинг Стоунз были второй головой двуглавой поп-креатуры 60-х годов. Сравните две вырезки из одной и той же газеты Daily Mirror, имеющей самый массовый тираж в Англии. Когда чопорная правая Daily Telegraph сурово порицала битломанию, Миррор спешила защитить лохматую четверку: «Надо быть совсем уж тупым ретроградом, чтобы не любить сумасшедших, шумных, веселых, красивых Битлов». Годом позже, в августе 1964, та же Миррор сама выступила в роли тупого ретрограда, громя Роллинг Стоунз: «Британские родители сейчас единодушны в своей неприязни к этим косматым личностям. Они символизируют бунт против родителей». Стоунз и Битлз стояли на разных концах спектра, и пресса делала все, чтобы их противопоставить, стараясь преуменьшить и затушевать любые проступки Битлз и раздувая малейшее отклонение Стоунз от признанных норм. Они, вероятно, были неприятно поражены, узнав, что Стоунз и Битлз — добрые приятели, и что Битлз даже помогли своим «соперникам» в самом начале их карьеры, отдав им песню «I Wanna Be Your Man».
И все же, с самого начала между двумя этими группами сущестовало серьезное стилевое различие. Если Битлз черпали свое вдохновение в рок-н-ролле и приглаженной черной музыке, то Стоунз ориентировались на более раннюю, более «сырую» традицию — блюз и, особенно, ритм-энд-блюз.
Обе группы на раннем этапе шли примерно одинаковым путем, играя в маленьких клубах перед кликой своих фанов и постепенно расширяя круг поклонников. Но Битлз стартовали раньше и учились быстрее. Они неохотно, но все же шли на компромисс — если не в музыке, то в одежде, втиснувшись в стильные костюмы, хотя и чувствовали себя в них неуютно. Как говорил Джон: «Нам было стыдно, что мы в костюмах и такие чистенькие. Мы боялись, что друзья сочтут нас предателями, впрочем, так оно отчасти и было».
Когда менеджер Стоунз Эндрю Олдхэм предложил им переодеться в аккуратные, чистые костюмы для первого выступления по ТВ в очень престижной программе «Thank You Lucky Star» («Благодарю тебя, счастливая звезда») для рекламы их дебютного диска «Come On», он встретил яростное сопротивление. Стоунз просто не представляли себя в одинаковых опрятных костюмчиках. Олдхэм упрашивал: «Надо пойти на компромисс. На ТВ не привыкли к таким, как вы. Если вы придете в той же одежде, в какой выступаете в клубах, вас даже не пустят в здание».
Ему удалось уломать их. Но и это не помогло. В газете появилось письмо одного телезрителя: «Я давно смотрю телевизор, но такого гнусного зрелища, как Роллинг Стоунз, еще не видывал». Тогда Олдхэм решил: семь бед — один ответ, отказался от попыток переделать Стоунз и начал строить их публичный образ как раз на их «гнусности». Когда позднее один репортер спросил, что именно привлекло его в Стоунз, он ответил: «Музыка. Секс. Тот факт, что через несколько месяцев публика пресытится Битлз и потребует чего-нибудь иного. Я чувствовал, что определенная часть публики жаждет антипода Битлз. Таким антиподом были Стоунз… В те годы масс-медиа внушали публике: Битлз вы могли бы пригласить к себе на чай, а Стоунз — нет».
Исходя из этого хитрого посыла, Олдхэм, с активной помощью своих подопечных, делал все, чтобы представить их в как можно более дурном свете. Задолго до того, как Джонни Роттен и его коллеги по Секс-пистолетам бросили вызов общественной морали, Джаггер, Билл Уаймен и Брайан Джонс были судимы и приговорены к штрафу за вызывающее поведение, а именно за то, что они мочились на стену бензозаправочной станции.
В течение 1963, покуда Битлз взлетали все выше и выше, Стоунз привлекали к себе внимание не музыкой и даже не будоражащей сценической манерой Джаггера, а «неандертальским» внешним видом и асоциальным поведением. Их первым синглом была добротная, очень «сырая» версия малоизвестной песни Чака Берри «Come On» («Давай»). Что выбрать для следующего сингла, они не знали. Дело в том, что им был необходим хит, позволивший бы им закрепиться в двадцатке и завоевать более широкое признание. Ничего подходящего в их ритм-энд-блюзовом репертуаре не имелось. И тогда они с благодарностью приняли от Битлз песню «I Wanna Be Your Man», несмотря на едкие замечания Джаггера о том, что ежели Битлз «продались», то они сами не собираются «раболепствовать перед аристократами, мечтающими обрядить нас в махровые костюмы и остричь нам волосы».
«I Wanna Be Your Man» («Я Хочу Быть Твоим Мужчиной») — песня из альбома «WITH THE BEATLES», где ее исполнял Ринго. Это быстрый, но достаточно искусственный и слащавый рок. Для Стоунз то был, в сущности, компромисс — из тех, на какие они клялись никогда не идти. Песня оказалась удачной, поднялась в двадцатку, и Стоунз начали свою долгую, противоречивую, подчас трагическую, но всегда захватывающую карьеру. Они попали в высшие эшелоны славы.
В феврале 1964 Стоунз издали свой третий сингл, окончательно утвердивший их звездный статус. «Not Fade Away» была песней с оборотной стороны известного сингла Бадди Холли «Oh Boy». Холли исполнял ее в своем обычном пузырящемся, икающем стиле, но Стоунз сработали ее по-своему, разбив мелодию на стаккатовые аккорды, добавив воющую блюзовую гармонику (несмотря на нападки критиков, она все еще была популярна!) и усилив шероховатость небрежным, невнятным голосом Джаггера.
Звук привлекал внимание, однако не новизна звучания притягивала к Стоунз, а необычный сценический стиль Джаггера: его флюидные телодвижения и откровенно сексуальные позы. Многих это раздражало, но большую часть публики приводило в восторг. Собственно, это были потуги третьесортного комика, пытающегося расшевелить публику. Пресса и прочие масс-медиа обрушили на Джаггера потоки брани. Казалось, всю взрослую Англию охватила антистоуновская лихорадка. Журналистка Морин Клив, хроникер многих поп-событий 60-х годов, однажды очень верно описала Джаггера: «Его дикая внешность, длинные волосы, огромный рот, субтильные бедра, карикатурное девичье лицо — все это разные люди воспринимали по-разному. Он был необщителен, дерзок, никто о нем ничего не знал, он просто стоял, предоставляя каждому строить на его счет собственные теории».
Имедж был налицо: агрессивность, неприветливость, уродливость. Но это нравилось тинейджерам. Хиты следовали один за другим: в 1964 вышли «It`s All Over Now» и «Little Red Rooster» — оба бывшие переделками американских ритм-энд-блюзовых номеров. Стоунз отставали от Битлз лишь в одном: они не сочиняли свой материал. Но в 1965 Джаггер и Китс Ричард поправили положение, написав «The Last Time», а затем — великолепный по язвительности и колкости «(I Can`t Get No) Satisfaction» — «(Я Не Могу Получить) Удовлетворение». (В истории попа немного настолько компактных и острых сатирических строчек, как следующая: «Этот человек говорит мне: «Твоя сорочка могла бы быть белее!» Это не мой человек — он курит сигареты другой марки».)
Эта и последующие композиции Джаггера-Ричарда выдвинули их в первые ряды рок-авторов и утвердили Стоунз на втором месте по значению и популярности после Битлз. Имея в авангарде эти две группы, британский бит был готов к завоеванию сначала Америки, а затем и всего мира.