Улица могил
Улица могил
Люди прошлого не боялись мертвых, хотя в древних верованиях не существовало идеи бессмертия души. Согласно языческой философии, умершие переходили в подземное царство, перевоплощались в тени, но не теряли связи с земным миром, регулярно посещая собственные могилы. В Античности покойники не вызывали страха. Все еще близкие, но уже принявшие иной облик люди бродили по кладбищу, принимали жертвы и неслышно беседовали с теми, кто в тот момент оказывался рядом. Убежденность в связи двух миров налагала на живых определенные обязанности. Отдавая дань умершему, его родственники безбоязненно входили в некрополь, устраивали поминальные обеды, следили за состоянием памятников.
Италийские кладбища мало походили на привычные христианину юдоли смерти. Захоронения обычно располагались вблизи человеческого жилья. Стройные ряды памятников с уважительными или шутливыми надписями вызывали не скорбные, а скорее благоговейные чувства, настраивали на мечтательность, рождая вопросы, таинственные и бесконечные, как сама история. При виде изящных, богато украшенных надгробий в памяти возникало далекое поколение, бывшее свидетелем поэтической жизни Эллады и доблести вседержавного Рима. Покоившиеся в этой земле рукоплескали на триумфе Тиберия, сочувствовали Гракхам, трепетали перед Суллой, обедали вместе с Октавианом Августом, лично знали и слушали Цицерона.
«Улица гробниц». Рисунок В. Классовского, 1856
Почившие граждане Помпей находили приют на Via delle Tombe («улица гробниц»), устраиваясь по обеим сторонам дороги на Неаполь и Капую. Скорбный путь начинался от Геркуланских ворот и проходил через предместье Augustus felix, где хоронили местную знать. Участок издавна занимали виллы аристократов и крестьянские хозяйства, поэтому надгробия располагались между жилищами. Все это сливалось в единую, вовсе не трагичную композицию, ведь италийские могильные памятники по внешнему виду напоминали дома.
При возведении склепов в Помпеях чаще употребляли мрамор и туф. По архитектурным качествам и декору сооружения некрополя превосходили городские постройки. В разнообразии их форм и отделки просматривались общие черты, более всего заметные во внутреннем устройстве. Внутреннее помещение каждой гробницы представляло собой мрачную комнату – колумбарий, куда вела единственная дверь. Притолока была настолько низкой, что посетителям приходилось наклонять голову или сгибать тело в символическом поклоне. Прах и женские слезы помещали в амфоры, которые затем устанавливали в отдельные ниши. Помещение слабо освещалось с помощью крошечных окон, расположенных в своде коробовой или парусной формы.
Недалеко от виллы Диомеда стоял семейный склеп, воздвигнутый «в память себя» предком погибшего помпеянина – Марком Арием Диомедом. Основатель знатной фамилии родился рабом, обрел свободу и умер в должности управляющего Augustus felix. К 79 году приготовленные места в нишах занимали урны с прахом самого родоначальника, его первенца и восьмой дочери.
Гробница с мраморным фронтоном и полукруглой нишей была построена для Везалия Грата, прожившего, судя по надписи, всего 12 лет. Столбик с квадратной нишей помечал могилу Сальвия, умершего в 5-летнем возрасте. Позади этих довольно скромных памятников стоял величественный монумент с трогательной надписью: «Сервилию, другу души моей».
Помпеяне долго следовали правилу никогда не расставаться с близкими, поэтому, как все италийцы, хоронили или сжигали усопших в своих дворах. В старину мертвые не мешали живым, а живые не боялись от мертвых. В V веке до н. э, после утверждения Законов двенадцати таблиц власти запретили любое погребение, в том числе и кремацию, не только в жилищах, но и вообще на территории города. Исключение составляли похороны особо важных лиц, например Публиколы и Фабриция. Однако в любом случае обряд был символическим, поскольку выставленные на форуме тела не сожгли дотла, а лишь приблизили к одеждам горящий факел.
Церемония погребения начиналась незадолго до восхода солнца и проходила до позднего вечера согласно установленному порядку. Утверждая правила проведения траурных обрядов, сенат позаботился о том, чтобы скорбный ритуал не превращался в зрелище для праздных зевак. Медленная, торжественная, иногда лишь внешне печальная процессия не сопровождалась открытым выражением скорби. Если гречанки волей или по принуждению кричали, заливались слезами, раздирали лица ногтями, то у римлян горе не выходило за границы приличия.
Усопшего поминали в специальном открытом помещении, устраивая трапезы на 9-й и 30-й день после смерти. По окончании последних поминок разрешалось снять траурные одежды. Возведенный в старых традициях триклиний у могилы Сатурнина представлял собой огражденную площадку с низкой дверью, столом и каменными ложами. Гладко оштукатуренные стены были украшены фресками с изображением птиц, оленей, деревьев.
Римляне называли поминальную трапезу латинским словом silicernium. В глубокой древности она ограничивалась поеданием того, что осталось от жертвенных даров. Приношения богам совершали на невысоком постаменте у обеденного стола. Позже на пьедестал устанавливали изображение покойного, дополняя траурную композицию цветами и зеленью. Позже в память усопшего давали роскошные пиры с неоднократной сменой блюд и обильным возлиянием. В сочинении В. Классовского описан один из таких обедов, когда «вокруг пышно накрытого стола располагались избранные из приглашенных на похороны. Так как поминальщики, несмотря на душевное прискорбие, усердно наполняли и осушали кубки, то им случалось забывать цель сходбища, и тогда оплакивание милого сердцу человека переходило в оргию. За столом в триклинии оставляли одно место незанятым, для умершего, вследствие веры в то, что он незримо присутствует здесь».
Нарушение погребального церемониала грозило покойнику большими неприятностями: не принятая в царство мертвых, его душа была обречена вечно скитаться по берегам Стикса. Оттого каждому римлянину вменялось в обязанность хоронить всякое мертвое тело, даже если оно, порядком истлевшее, валялось у дороги. Впрочем, для исполнения долга считалось достаточным бросить на мертвеца горсть земли, дополнив сие действие недолгой молитвой. Те, кто не желал себе подобных похорон, заботились о гробнице при жизни, сооружая по возможности обширный и богато украшенный склеп для себя и сородичей. Стремясь к роскоши при жизни, римляне не желали упрощать свое бытие и в загробном мире. Тщеславная знать ловко обходила закон, по которому гробнице полагалось быть скромной. Дело в том, что правила не распространялись на величину и декор установленного над могилой монумента, а слово «гробница» буквально означало урну с прахом.
В некрополе Помпей имелся своеобразный памятник траурного зодчества под названием «кенотаф» (от греч. kenotaphion – «пустая могила»). Гробница без тела умершего была возведена в честь августала Кая Кальвенция Квета. Согласно надписи, она предназначалась полководцу, который в земной жизни восседал на почетной скамье bisellium. Могилу опоясывала глухая, гладко оштукатуренная стена. Внутри находился пьедестал с тремя уступами, служивший основанием для памятника. Величественный монумент Квету венчали мраморные валики в виде сплетения пальмовых листьев. В барельефах и на боковых поверхностях были представлены победные венки, а также изображения Эдипа и женщины в одеждах элевзинских мистерий (празднества в честь Деметры), зажигающей факелом погребальный костер.
Сначала греки, а затем римляне возводили кенотафы в тех случаях, когда человек умирал на чужбине и не было возможности отправить тело на родину. После того как это становилось возможным, настоящую гробницу устраивали на расчищенном месте, рядом с кенотафом. Именно такой участок примыкал к могиле Кальвенция с восточной стороны. Если бы тело полководца вернулось в Помпеи, то на стене кенотафа могла появиться вторая надпись, место для которой уже подготовили на щите между двумя крылатыми фигурами.
Эффектное здание в виде водруженной на прямоугольный цоколь башни после Новых раскопок получило название Круглой гробницы. Возможно, захороненный здесь помпеянин был поклонником муз, о чем свидетельствуют прекрасные барельефы по штукатурке. На одном из них представлена женщина в священных повязках, возлагающая цветы на жертвенник. На другом изображена мать, рыдающая над трупом младенца, придавленного грудой камней. По предположению ученых, эта сцена воспроизводит реальное происшествие, а именно смерть ребенка, погибшего при землетрясении 62 года. На стенных росписях колумбария изображены дельфины, на которых, по элевзинскому учению, нимфы перевозили души праведников и невинных младенцев на Счастливые острова. В коробовом своде гробницы виден пролом: по всей вероятности, в Средние века сюда спускался кладоискатель.
Не менее изящно декорирована могила гладиатора Скавра, захороненного, сообразно надписи, «щедростью Кв. Амплиата, Публиева сына». Окруженный ступенчатым цоколем памятник украшен сценами гладиаторских битв и травли. Потолок колумбария поддерживает пилястра с арочными впадинами. Три из них некогда были прикрыты стеклом; четвертая, обращенная к двери, занавешена, для того чтобы защитить от ветра горящую лампу. Помимо места для урны с прахом гладиатора, в стенах имелось 14 ниш для других амфор.
В предместье Augustus felix покоились только аристократы – представители древних и самых знаменитых семейств города, а также лица, приближенные к ним родством или благими делами. К таковым относилась Неволея Тихея, построившая мраморную гробницу себе и своему возлюбленному Мунацию Фаусту. Мавзолей прекрасной гречанки располагался на правой стороне кладбища, между склепами Истацидия и Либеллы, и состоял из единственного, поднятого на высокий фундамент зала. Посреди колумбария возвышался алтарь, к которому вели две ступени.
В стенах склепа устроено множество ниш, где в Античности стояли стеклянные и свинцовые урны с прахом Неволеи, Мунация и животных, приносимых в жертву ее почитателями. Погребальный сосуд с латинским названием urna использовали для хранения праха после сжигания тела. Традиция предания умершего огню была распространена у многих народов мира, а италийцам известна еще со времен энеолита. В Риме чаще использовали глиняные урны, реже – каменные или металлические.
Самой интересной частью мавзолея является его фасад, украшенный изящным карнизом и прекрасно исполненной скульптурой. На передней стороне в богатой рамке вырезана траурная надпись: «Неволея Тихея, вольноотпущенница Юлии, соорудила этот монумент себе самой и Каю Мунацию Фаусту, августалу, паганусу, которому декурионы за его заслуги с согласия народа предоставили bisellium».
«Время старит все, что казалось новым, но молодит деяния былые», – сказал персидский поэт Абу Абдаллах Джафар Рудаки. По легенде, дочь греческого аристократа Неволея Тихея была похищена пиратами и продана в рабство, таким образом оказавшись во дворце Юлии, внучки императора Августа. Неизвестно, где и когда состоялось знакомство девушки с богатым навклером Мунацием, но знатный человек, каким он отрекомендован в надписи, не мог быть мужем бывшей рабыни. Вольноотпущенница Неволея, по прозвищу Тихея («счастливая»), видимо, была конкубиной с неофициальными правами супруги. В барельефах наружных стен здания изображены сцены, напоминающие об истории их любви. По содержанию рисунка видно, что при его составлении Неволея думала более о своем повелителе, нежели о самой себе. На одной из сторон картины по мраморным волнам плывет коммерческое судно навклера; на другой изображено почетное кресло с низкой приставной скамейкой для ног. Кроме того, художник показал всевозможные эмблемы почестей, полученные Мунацием от императоров и горожан.
Комментарием к прекрасному барельефу могут послужить слова одного из героев Петрония: «Пусть корабли, которые ты велишь изваять на моей гробнице, плывут на всех парусах, а самого меня да изобразят правящим у кормы, облеченным в тогу, с пятью золотыми перстнями и с мешком денег для раздачи бедным».
Еще одна форма захоронения на помпейском кладбище – сооружение под названием «гемицикл», представляет собой крытый полукругом памятник, довольно посредственный по стилю и декору, но оригинальный по устройству. В целом монумент уподоблен большой полукруглой нише с каменной скамьей внутри, стоящей вдоль стены напротив входа. Глубина постройки превосходит ее ширину, а вход обращен на полдень, что позволяет судить о некоторых ее особенностях. Создатель, по всей видимости, серьезно увлекался наукой, если смог разработать конструкцию, где всегда поддерживалась нужная температура. Особое расположение здания способствовало нагреванию наружных стен зимой. В жаркие летние дни, когда солнце находилось в зените, лучи не проникали внутрь гемицикла, отчего в колумбарии весь день сохранялась приятная прохлада.
Некрополь в Augustus felix не был единственным в Помпеях. Умершие рабы, городская беднота, торговцы покоились на кладбищах вдоль дорог, с разных сторон выходивших из города. Комплекс этрусских захоронений считается самым старым из них. Второй по величине город мертвых был обнаружен в XVIII веке: в обнесенных низкой оградой могилах лежали останки самнитов, осков, греков, то есть всех, кто был погребен еще до римского господства в Кампании. Исследование древней могильной почвы сулило немало интересных находок, но археологи решили отказаться от раскопок, поскольку на этом месте имелись позднейшие памятники.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.