Глава 13 Битва творческих титанов, или Как война заставила создать другой гимн

В годы войны была создана самая знаковая песня, ставшая визитной карточкой нашей страны, – государственный гимн СССР. Рассказывает праправнук композитора Олег Александров:

– До 1943 года в СССР гимном был «Интернационал». Но война заставила создать другой Гимн – наполненный народным духом.

До этого гимном огромной страны, занимавшей, как писали в советских учебниках, 1/6 часть всей земной суши, был пришлый и заимствованный у французов «Интернационал» – песня, посвященная восстанию Парижской коммуны. Выбор был не случаен: «Интернационал» был официальным гимном всех коммунистических, социалистических партий мира. «Международный пролетарский гимн» служил песенным гимном СССР с 1918-го по 1944 год. Пока товарищ Сталин не задумал сменить заглавную песню большевистской империи. Возможно, на его настроении сказалось то, что народ должен защищать страну и власть от иноземных захватчиков под более патриотическую песню, а не под песню с размыто-иностранным духом. Вместо чужеродной музыки должно было родиться нечто сверхважное и грандиозное, исполненное истинного, почти национального (если представить советский народ национальным образованием) патриотизма.

«Битва за гимн» началась в мае 1943 года, когда была создана специальная комиссия во главе с маршалом Ворошиловым, привлекшая лучших поэтов и композиторов страны. В открытом конкурсе приняло участие 170 композиторов, которые представили 223 варианта гимна; в закрытый конкурс попали всего восемь человек.

Андрей Русский сообщает нам такие подробности[32]: «Для каждого композитора и поэта это было делом чести, признания, ну и, конечно же, внушительной Сталинской премии – 100 тысяч рублей, плюс дополнительно 4 тысячи за каждый вариант гимна, а также на выбор машину или дачу и продукты питания из спецраспределителя. Напомню, что конкурс этот проходил в самый разгар войны, в годы, когда в Ленинграде вовсю бушевала блокада, когда свирепствовал лютый голод… Сталину очень нужен был новый гимн. И, естественно, он понимал, что творческий человек, человек искусства уже не боялся знаменитых сталинских репрессий, жесткого режима, и одним лишь приказом сверху гимн – такой, каким он должен быть, – не будет написан. Война и голод были страшнее, чем репрессии. Этим и объясняется щедрость вождя. Узнав о такой награде, претенденты устроили настоящую битву».

Александр Александров во время работы над гимном партии большевиков. 1939 г.

Когда среди претендентов осталось всего только восемь человек, на прослушиваниях появился глава государства. Представ перед комиссией, Иосиф Виссарионович глубокомысленно произнес: «У нас тут есть предложение, чтобы Шостакович и Хачатурян написали одну совместную музыку».

Текст будущего гимна был уже к тому моменту практически одобрен – положительную оценку получили стихи Михалкова и Эль-Регистана. Кстати, классик русской литературы Михаил Пришвин записал в дневнике 21 декабря 1943 года: «Гимн, сочиненный Михалковым и Эль-Регистаном, произвел тяжелое впечатление: столь великие дела на фронте нашли столь жалкое выражение в поэзии». Понятное дело – всем угодить невозможно, а тем более в стране, где живет многомиллионное население, и где каждый творец творцу – не друг и не брат, а так, типа… тамбовский волк…

К ноябрю комиссия отобрала три варианта музыки: совместный вариант Шостаковича-Хачатуряна, а также музыку, написанную Туския и написанную Александровым. Товарищ Сталин прослушал предложенные варианты, после чего вопрос вынесли на Политбюро. В результате длительного обсуждения решили, что слова Михалкова и Эль-Регистана лучше всего ложатся на музыку Александрова.

И когда 30 декабря 1943 года в Большом театре торжественно отмечалось утверждение Гимна Советского Союза, на банкете Иосиф Виссарионович, обращаясь к Шостаковичу, сказал:

– Ваша музыка звучит очень мелодично, но что поделать, Гимн Александрова более подходит по своему торжественному звучанию. Это – Гимн могучей страны, в нем отражена мощь государства и вера в нашу победу…

Любопытная байка. В то время активно распространяли слух, что на встрече в Кремле Сталин поинтересовался, что хотел бы получить каждый из авторов за проделанную работу, помимо денежной премии. Александров мечтал о даче, Эль-Регистан – о машине, а скромный Михалков хотел заполучить карандаш, которым вождь делал пометки в тексте гимна (по другой версии – книгу с подписью вождя). Александров получил дачу, Эль-Регистан – машину, а Михалков карандаш (книгу), да в нагрузку еще машину и дачу.

Но давайте прочитаем немалый отрывок из дневника Дмитрия Шостаковича[33], тем боле что там есть признания о том, как победа в «гонке за гимном» досталась именно Александрову:

«…Прослушивание вариантов гимна тянулось довольно долго. Наконец вождь и учитель объявил, что в финал прошли пять гимнов. Это были гимны: Александрова, грузинского композитора Ионы Туския, Хачатуряна, мой и наш с Хачатуряном общий. Следующий, решительный раунд должен был проходить в Большом театре. Каждый гимн исполняли трижды: хор без оркестра, оркестр без хора и хор с оркестром вместе. Таким образом можно было оценить, как он будет звучать в различных условиях…

Александров, которому предстояло дирижировать своим собственным хором, вне себя от волнения, безумно суетился. Он участвовал в гимновой гонке песней под названием „Гимн Партии большевиков“. Песня нравилась Сталину, и Александров, задыхаясь от восхищения и истекая слюной в предвкушении верного гонорара, поведал мне, как Сталин „выбрал“ песню из числа других. Хор Красной армии под руководством Александрова впервые спел ее на одном официальном концерте. Это было до войны. В антракте Александрова пригласили в ложу Сталина, и вождь велел исполнить песню еще раз в конце концерта, для него лично. Позже ее назвали „Песней о Партии“, и Александров со своим ансамблем исполнял ее в ритме марша. Сталин распорядился петь в более медленном темпе, как гимн. Прослушав, он назвал ее „песней-линкором“, и дал ей новое название: с того момента она назвалась „Гимном Партии большевиков“.

Прослушивание продолжалось, композиторы волновались. Многие привели жен. Хачатурян – свою, я – свою. Все невзначай поглядывали на правительственную ложу, стараясь делать это незаметно. Наконец грохот на сцене смолк, и нас с Хачатуряном пригласили в ложу, на встречу со Сталиным. По дороге нас обыскали. Перед ложей был небольшой вестибюль, куда нас и провели. Там был Сталин. Я уже описал его. Скажу честно, что я не почувствовал страха, увидев Сталина. Конечно, я был возбужден, но не испуган…

Сталин начал допрашивать Александрова, почему тот сделал такую плохую оркестровку своей песни. Александров был готов к чему угодно, но только не к беседе со Сталиным об оркестровке. Он растерялся, смутился и казался совершенно уничтоженным. Было видно, что он прощается не только с гимном, но со всей карьерой и, возможно, кое с чем поважнее. Автор „песни-линкора“ побагровел, его бросило в пот. Вид у него был жалкий. Именно в такие моменты человек себя и проявляет. Александров сделал последнюю попытку. Оправдываясь, он обвинил во всем аранжировщика. Это было недостойно и подло. Эта беседа могла стоить аранжировщику головы.

Писатель Эль-Регистан, Лауреат Государственной премии, народный артист СССР, генерал-майор А.В. Александров и лауреат Государственной премии, поэт С.В. Михалков в работе над гимном СССР

Я увидел, что дело может плохо кончиться: Сталина заинтересовали жалкие оправдания Александрова. Это был нездоровый интерес, интерес волка к ягненку. Заметив это, Александров начал переходить меру. Бедный аранжировщик превращался в саботажника, преднамеренно сделавшего плохую оркестровку песни Александрова.

Я больше не мог сдерживаться. Это отвратительное зрелище могло означать массу проблем для аранжировщика, человек мог погибнуть ни за что. Я не мог этого допустить и сказал, что обсуждаемый аранжировщик– превосходный профессионал, и добавил, что несправедливо было бы привлекать его к ответу.

Сталин был очевидно удивлен таким поворотом беседы, но, по крайней мере, не прервал меня. И мне удалось увести разговор с опасной дорожки. Теперь мы обсуждали, должен ли композитор делать собственные оркестровки или допустимо обращаться за помощью к другим. Я высказал глубокое убеждение, что композитор не может поручать оркестровку своей работы кому бы то ни было. Как ни странно, но Сталин и здесь согласился со мной. Думаю, он смотрел на это со своих позиций. Он ведь и сам не хотел делиться своей славой с другими и, вероятно, поэтому решил, что Шостакович прав.

Александровский „линкор“ тонул. Аранжировщик был спасен, у меня были основания радоваться.

Наконец Сталин начал выяснять у всех, какой гимн кому больше нравится. Спросил и меня. Я был готов к вопросу. Я предполагал, что произойдет что-то вроде этого, и заранее решил, что не могу назвать ни своего, ни нашего общего гимна, и, вероятно, не должен называть Хачатуряна, потому что меня бы обвинили в проталкивании соавтора.

Песня Александрова мне активно не нравилась. Это оставляло только одного кандидата из пяти – Иону Туския. Я сказал, что лучший гимн – его, но добавил, что его будет трудно запомнить. Думаю, что Сталин и в этом был согласен со мной, несмотря даже на то, что Туския – грузин.

Из дальнейшей беседы стало очевидно, что величайшему ценителю и знатоку гимнов всех времен лучшим кажется мой с Хачатуряном. Но, по мнению Сталина, требовалось кое-что изменить в припеве. Он спросил, сколько времени нам потребуется, и я сказал, что пять часов. На самом деле мы, наверно, сделали бы это за пять минут, но я подумал, что будет несолидно сказать, что мы можем сделать это тут же, пусть только немного подождут. Можете вообразить себе мое удивление, когда я увидел, что этот ответ страшно возмутил Сталина. Он, очевидно, ожидал чего-то другого.

Сталин медленно говорил и медленно думал, он все делал медленно. Ему надо было размышлять. Это – государственное дело, государственный гимн, тут надо семь раз измерить и один раз отрезать, а Шостакович говорит, что может внести исправления за пять часов. Это несерьезно. Такой несерьезный человек не может быть автором государственного гимна.

Мы с Хачатуряном провалились. Хачатурян позже обвинял меня в легкомыслии. Он говорил, что, если бы я запросил по крайней мере месяц, мы бы победили. Не знаю, может, он и прав. Так или иначе, Сталин осуществил свою угрозу: гимном назначили песню Александрова…»

Как видим, в творческой среде не все было гладко, и часто великие таланты волей обстоятельств вели себя как пауки в плотно запертой банке.

К слову, знатоки утверждают, что музыка Дмитрия Шостаковича, представленная им на конкурс нового гимна СССР, почти без переработки легла в основу произведения «Опус 111b» (оно же «Новороссийские куранты», оно же «Пламя Вечной Славы»). И это та самая музыка, якобы написанная Шостаковичем в 1960-м для военного мемориала в Новороссийске всего за несколько часов…

В ночь на 1 января 1944 года этот новый государственный Гимн Советского Союза в исполнении Краснознаменного ансамбля впервые прозвучал по радио. И вот уже народный артист СССР И. С. Козловский через газету «Правда» называет услышанное произведение «Гимном Победы»: «Ровно в полночь мы услышали торжественную мелодию и слова нового Государственного Гимна. В тот же момент он донесся и до фронтов, где наши славные воины ведут решающие бои за честь и независимость нашей Родины. Я слышу в звуках Гимна могучий голос советского народа, чувствую его непреклонную волю к победе».

…В новогоднюю ночь перед XXI веком после почти десятилетнего перерыва вновь началось официальное исполнение гимна под музыку, написанную 60 лет назад композитором Александром Васильевичем Александровым, уже как Гимна России.

Ансамбль Александрова репетирует исполнение государственного гимна СССР

Судьба варианта гимна, принятого в суровые военные годы, такова. В 1953 году, после смерти «вождя всех народов», а в особенности после хрущевской «оттепели» 1955-го, гимн в силу присутствия в тексте много раз упоминаемого товарища Сталина было решено исполнять… без слов. Так продолжалось долгих 33 года.

После чего в мае 1977-го был объявлен конкурс на создание нового гимна, в котором приняли участие 67 поэтов и более 80 композиторов. На суд комиссии было представлено более 83 вариантов текста. А вскоре определились победители; ими стали те же лица – Александров, Михалков, Эль-Регистан. Снова зазвучал гимн – та же музыка и похожий текст, но без товарища Сталина.

Наступившая в стране так называемая перестройка и последовавшие в 1990-х годах изменения политической ситуации потребовали обновления государственной символики. Была создана новая комиссия по подбору государственного гимна, которая в качестве музыки выбрала незавершенное музыкальное произведение композитора Михаила Глинки, созданное в 1833 году. После распада СССР в 1991 году мелодия Глинки была утверждена президентом Борисом Ельциным в качестве государственного гимна России. Позднее был объявлен конкурс на лучший текст гимна. Авторы прислали на выбор более 6000 текстов, но вплоть до 2000 года российский гимн исполнялся без слов.

4 декабря 2000 года Владимир Путин внес в Госдуму законопроект «О Государственном гимне РФ». В ходе голосования большинство депутатов в качестве гимна приняли музыку Александра Васильевича Александрова. Лишь в стихи Сергея Владимировича Михалкова пришлось внести некоторые коррективы. Отныне зазвучал тот гимн, под который мы с вами, находясь в общественных местах, встаем навытяжку… Гимн гордости и уверенности за свою страну.

Некогда композитор признавался:

«В этом гимне мне хотелось соединить жанры победного марша, чеканной народной песни, широкого эпического русского былинного напева. И позднее, работая над усовершенствованием Гимна Советского Союза, я хотел, чтобы он был другом и идейным вдохновителем человека-гражданина, помогающим ему переносить испытания, вызывающим чувство радости и ликования за нашу советскую Родину».

Без всяких сомнений, великий композитор достиг своей цели, ибо все последующие поиски новых музыкальных мелодий, отражающих бытие могучей идейной державы, закончились… возвратом к звучанию прежнего гимна!

К слову: последнюю версию этого гимна Российской Федерации записывали в 2013 году с участием музыкантов ансамбля им. Александрова.

И еще чуток невероятного: в сети можно найти и прослушать сохраненную уникальную запись 1948 (!) года, на которой Гимн Советского Союза исполняет… Патриарший хор Богоявленского Собора под управлением регента А. В. Комарова. Невероятно и то, что гимн великой страны написал последний регент храма Христа Спасителя. Это – к вопросу все о том же колесе истории…